Еще одним делом, к которому SAS впервые приложила руку во время моего пребывания на посту командира полка, была борьба с терроризмом. Когда в начале 70-х годов распространился международный терроризм, а угон самолетов вошел в моду, мы увидели для себя новую сложную роль, и весной 1972 года я попросил Энди Мэсси, который недавно присоединился к полку в звании капитана, написать мне докладную записку о том, как SAS может бороться с терроризмом в Соединенном Королевстве. Он разработал замечательную концепцию, описывающую, какое подразделение мы могли бы создать; мы отправили копию в штаб-квартиру Группы в Лондоне, а они переслали ее в Министерство обороны, где ее спокойно отложили в долгий ящик. В то время политика правительства заключалась в том, что военные не должны участвовать в борьбе с беспорядками в Соединенном Королевстве. Верховенство полиции было абсолютным и в этом не было ничего удивительного, поскольку правительство было больше обеспокоено промышленными беспорядками, чем какими-либо другими, и не хотело, чтобы армия участвовала в таких мероприятиях, как подавление забастовок.
Но затем, в сентябре 1972 года, произошла бойня на Олимпийских играх в Мюнхене, когда арабские боевики "Черного сентября" ворвались в апартаменты израильской команды, убили двоих из них и взяли в заложники еще девятерых, требуя освободить двести палестинцев, содержащихся в израильских тюрьмах. Последовавшие за этим переговоры, безнадежно провалившиеся, закончились перестрелкой на военном аэродроме Фюрстенфельд, в результате которой были убиты четверо арабов, один немецкий полицейский и все девять заложников. Это событие заставило правительства всех стран Европы осознать, как обстоят дела: внезапно в страну вторглись иностранные террористы, хорошо вооруженные и намеренно завезенные извне для достижения своих собственных политических целей. В Британии у нас не было сил, способных справиться с такой чрезвычайной ситуацией, поскольку полиция не была оснащена для борьбы с солдатами, вооруженными автоматическим оружием.
Бойня произошла во вторник, 5 сентября. В ту пятницу вечером, когда я уже собирался уезжать домой, мне позвонил начальник по военным операциям генерал-майор Билл Скоттер, который сказал, что премьер-министр спросил его, что армия может сделать в ответ на терроризм. Наш доклад на эту тему был быстро представлен, и Скоттер хотел знать, сколько времени потребуется, чтобы создать подразделение, предложенное Энди Мэсси.
Моим непосредственным вопросом было: "Сколько у нас может быть денег?" - и в один из немногих случаев в моей жизни я услышал радостный ответ: "Деньги не проблема - сколько угодно". Не задумываясь, я сказал прямо: "Ну, при условии, что у нас будет подходящий транспорт, мы подготовим для вас отряд через пять недель."
Мы имели в виду совершенно новый полноприводный автомобиль под названием "Рэнджровер", который появился на рынке годом ранее. Это было именно то, что нам нужно, такой же вместительный и прочный, как и его предшественник "Лендровер", но более быстрый и не слишком военный на вид. Проблема заключалась в том, что перед нами был длинный список потенциальных клиентов, и правительству пришлось предоставить нам приоритет в выборе трех первых моделей. Они оказались потенциально хорошими, но недостаточно прочными, чтобы выдерживать те нагрузки, которые нам требовалось перевезти; поэтому мы усилили подвеску и снабдили их стабилизаторами поперечной устойчивости, поскольку наш опыт показал, что ранние модели имели опасную склонность к переворачиванию при резком движении.
Под кодовым названием "Операция Пагода" мы начали создавать команду по борьбе с терроризмом. Я решил, что единственный способ достичь необходимых стандартов - это посвятить людей в новую задачу и специально обучить их. Мы так и поступили: отобрали людей, обучили их и выделили им отдельный блок в лагере. Там они жили вместе, с загруженными машинами, готовые выступить в любой час дня и ночи. Нашей целью было привить им такую точность и натренированность, чтобы в чрезвычайных ситуациях вероятность того, что эмоции и страх повлияют на их суждения, была сведена к минимуму: никто не может полностью избежать волнения и стресса, связанных с кризисом, но, по крайней мере, людей можно научить реагировать наиболее методичным образом.
За пять недель команда в какой-то степени была создана. Конечно, бойцы SAS не были удовлетворены - они никогда не бывают довольны - и со временем мы усовершенствовали методы, навыки и оборудование до высокой степени; но, по крайней мере, у нас была организация, которая могла бороться с террористами на нашей собственной территории.
Создать команду было одной задачей, а продать ее полиции - совсем другой. Для нас было жизненно важно, чтобы полиция понимала возможности и ограничения нашего нового подразделения, но их первоначальная реакция была прохладной. Они смотрели на SAS как на сборище отчаянных головорезов и не хотели, чтобы мы находились поблизости от них во время гражданских беспорядков, поскольку считали, что наше присутствие может только разжечь беспорядки и превратить их в крупную военную перестрелку. Поэтому нам пришлось убедить их, что мы способны действовать с хирургической точностью и контролем, и с этой целью мы пригласили старших офицеров в Херефорд на доклад о команде "Пагода". Мы объяснили, что нам хорошо известно о конституционном верховенстве полиции, и когда мы сказали, что нам очень нужен их совет, они согласились с идеей сотрудничества29. В свою очередь, мы посоветовались с ними о том, каких возможностей им самим не хватает, и начали разрабатывать способы взаимодействия с ними. Нужно было учесть тысячу и одну деталь: мы должны были иметь возможность эффективно общаться с полицией по радио и, на обычном человеческом уровне, узнавать тех, кто будет на другой стороне.
С этого скромного момента наши встречи со старшими офицерами полиции и наши тренировки с их подразделениями оказались чрезвычайно плодотворными. Гармония и дружба необходимы в коалиционных операциях такого рода: они гарантируют, что полиция доверяет SAS и вызывает их на ранней стадии любой операции, а не ждет и не вмешивается, когда положение начинает ухудшаться. С момента создания сил по борьбе с терроризмом для отработки процедур были организованы реалистичные совместные учения с участием как нас самих, так и полиции. Вначале считалось, что наиболее острая террористическая угроза исходит из аэропорта Хитроу. Учения проводились на самом высоком уровне, руководство ими часто осуществлялось из зала совещаний кабинета министров30 (COBR), подземного командного центра в Уайтхолле, где обычно руководил заместитель премьер-министра, а также присутствовали представители различных организаций по обеспечению безопасности.
Во всем этом мы лидировали в мире, на шаг опережая любую другую нацию. Сегодня во многих странах есть команды по борьбе с терроризмом, но все они основаны на пионерской работе, проделанной Энди Мэсси. Наша организация сейчас не имеет себе равных - даже у американцев, у которых гораздо больше денег, потому что за всем этим специализированным оружием, штурмовым снаряжением, техническими устройствами и так далее стоят бойцы SAS. Они являются живым воплощением индивидуализма британцев - группа солдат, обладающих необходимой способностью работать как слаженная команда, и в то же время способных мгновенно взять инициативу в свои руки, каждый сам за себя, если возникнет такая необходимость.
Возглавляя SAS, я понял, как мне повезло, что я возглавляю такую компактную часть. Организация была настолько маленькой, что я мог познакомиться с каждым ее сотрудником, а также влиять на политику таким образом, который был бы невозможен для командира пехотного или бронетанкового корпуса. Это дало мне прекрасную возможность проявить свое воображение и провести реформы. Казалось жизненно важным, чтобы все, особенно офицеры, постоянно стремились к переменам - и действительно, одна из сильных сторон полка заключалась в его привычке смотреть в будущее, приспосабливая технику к будущим требованиям (создание команды "Пагода" стало прекрасной иллюстрацией). Другим источником силы было то, что офицерам и значительной части солдат не разрешалось оставаться в полку постоянно, а приходилось возвращаться в свои основные подразделения между командировками, в результате чего никто не замыкался в себе и не думал исключительно о своих делах. Этот постоянный обмен информацией помогал сотрудникам SAS лучше понимать остальные виды вооруженных сил, и наоборот.
Одной из областей, в которой, по моему мнению, нам действительно нужны инновации, был отбор, особенно офицеров. Я хотел перенести часть акцента с чисто физических испытаний на проверку личности и характера. Я был обеспокоен тем, что чисто физические требования становились невероятно высокими; число кандидатов, которые проходили отбор, становилось все меньше, поскольку руководство, руководствуясь самыми лучшими намерениями, продолжало повышать свои требования. Как ни трудно определить момент, когда следует немного ослабить давление, я решил, что время пришло. Мы непреднамеренно начали искать подготовленных солдат SAS, а не людей с потенциалом для развития, и мы рисковали упустить людей, которые могли бы оказаться блестящими в операциях, но не проявили себя в том, что по сути было испытательной средой.
Именно здесь личные суждения и опыт командира могут сыграть важную роль. Как всегда, я сам проявлял пристальный интерес к отбору, обязательно посещал офицерские курсы и часто присоединялся к одному или двум кандидатам в их марш-бросках по пересеченной местности.
Еще одним скромным нововведением стало мое распоряжение о том, чтобы все, кто проходит отборочный курс, купили и прочитали книгу лорда Морана "Анатомия мужества". Автор был личным врачом сэра Уинстона Черчилля, и его небольшая книга, опубликованная в 1945 году, представляла собой любопытную смесь: описания из первых рук, основанные на его собственном опыте работы офицером-медиком в окопах во время Первой мировой войны, чередовались с философскими размышлениями о природе мужества. И все же, хотя результат был неравномерным, я находил его чрезвычайно интересным. У Морана были оригинальные идеи по таким вопросам, как дисциплина, свобода слова, трусость и страх: он утверждал, что мужество, как и капитал, мо