К счастью, он часто уезжал на военную службу, и у нас было достаточно времени без него. Когда родился Дэвид, мы сначала завидовали тому, что новорожденный приковывал к себе всеобщее внимание, и его постоянно приходилось возить в коляске; но когда мы поняли, что большую часть работы выполняют няни, и это освободило нашу маму, позволив ей уделять нам больше времени, наша отношение к ним наконец-то смягчилось.
В Сент-Питер-Корт я упорно продвигался по школьному курсу, по-прежнему не производя особого впечатления. В последние два года учебы я впервые попал в состав на XV турнир по регби в качестве нападающего. Мне нравился бокс, но крикет казался скучным занятием, если только я не мог быть стражем калитки и, таким образом, быть гарантированным в непрерывном действии на протяжении одной из подач. В краткий миг славы я выиграл приз за метание крикетного мяча, совершив бросок на пятьдесят семь ярдов шесть дюймов, хотя это было больше благодаря грубой силе, чем мастерству. Мне также нравилось плавать, но так как бассейн был неотапливаемым, и нас не пускали в него, пока вода не достигала определенной температуры, сезон всегда был коротким.
Когда мое пребывание в Сент-Питер-Корт подошло к концу, я с нетерпением ждал перехода в Харроу, где, как мне казалось, у меня будет больше свободы. Моя мать была шокирована платой за обучение - 95 фунтов стерлингов за семестр, и испытывала некоторые трудности с ее оплатой; но осенью 1947 года я оказался в Гроуве, большом доме в георгианском стиле на вершине Харроу-Хилл, рядом с церковью Святой Марии, с нижней стороны которого располагался обширный сад. Моим классным руководителем был преподобный Лэнс Горс (которого мальчики называли Колючка), ученый-холостяк и священник, который усердно работал, чтобы познакомиться с каждым мальчиком, заходя к нам на занятия и беседуя с нами по вечерам. Наше жилье было спартанским, но вполне приемлемым. Первые два года я делил комнату с еще одним мальчиком, и зимними вечерами мы по очереди разжигали уголь в камине - утомительная, но необходимая работа, потому что в доме не было центрального отопления, а без огня мы замерзали.
С сожалением должен сказать, что я унес с собой свои предрассудки: отвращение к организованным играм и осознанное намерение выполнять работу не больше, чем это было абсолютно необходимо. Я никогда не был несчастлив, но все же меня возмущали авторитеты, и я тратил много времени и энергии на то, чтобы нарушать школьные правила. Я также открыл для себя законные занятия, которые мне нравились, в том числе сквош и бадминтон. Летом я зарабатывал полезные спортивные очки, ныряя в школьном бассейне под открытым небом "Дакер", который тогда был самым большим в стране (сейчас его засыпали, а землю продали). Прыжки с верхней доски приносили самые высокие баллы и считались очень смелыми, но меня это не пугало.
Однако моим любимым занятием была стрельба, которой я начал заниматься на малокалиберном стрельбище в подготовительной школе. В Харроу все мальчики должны были записываться в Корпус - Объединенный кадетский отряд. Я находил эту муштру очень скучной, и мне было не очень интересно ползать по сельской местности в дни походов; но стрельба мне понравилась, и вскоре я стал в ней опытным стрелком. В школе, в сарае на склоне холма, имелось стрельбище на двадцать пять ярдов, которым руководили два бывших сержант-майора, господа Мур и Дьюкс, и там любой подающий надежды мальчик мог пострелять из старых винтовок калибра .303, перестволенных для стрельбы малокабилерными патронами. Для стрельбы из оружия нормального калибра летом были организованы экспедиции в Бисли, где мы стреляли на полигонах из "Ли-Энфильдов" калибра .303. Благодаря терпеливому наставничеству мистера Мура я улучшил свои показатели настолько, что в возрасте всего пятнадцати лет стал перешел в 8-й класс, и бывший старший сержант также преподал мне один из самых ценных уроков в моей жизни.
Всегда полный энтузиазма, он щедро хвалил мальчиков, даже если они ничем особо не выделялись; слушая его, я понял, что если кто-то, обладающий властью, хочет, чтобы люди работали хорошо, похвала более ценна и эффективна, чем выговор, и так я усвоил один из основных принципов лидерства.3
Как бы я ни любил стрельбу, ее главная ценность, на мой взгляд, заключалась в том, что ее воспринимали как альтернативу играм. То же самое касалось и работы на школьной ферме, островке открытых полей, чудом сохранившемся посреди бескрайнего пригорода. Фермой управлял один из хозяев, Сидни Паттерсон, ирландец и холостяк, который провел в Харроу большую часть своей взрослой жизни, но получил сельскохозяйственное образование. На самом деле это было образовательное предприятие, и, должно быть, оно сильно субсидировалось; но стадо фризских коров каждое утро давало молоко для школы, как и по сей день, и приходилось выполнять много тяжелой работы, так что посещение фермы не было синекурой. Всякий раз, когда наши имена появлялись в списке доильщиков, мы должны были вставать в 5.15 утра и быть готовыми ждать на улице серый фургон, который нас забирал. Если мы опаздывали, нам приходилось пятнадцать минут идти пешком, спускаясь с холма. Оказавшись на ферме, мы мыли коровам вымя и управляли доильной установкой; мы также научились доить вручную, и всех добровольцев научили водить трактор, чтобы они могли пахать, бороновать, сеять и так далее. Вернувшись домой к завтраку, мы должны были целый день работать в школе.
Эта сельскохозяйственная работа хорошо сочеталась с тем, что происходило дома. Вскоре после того, как я уехала в Харроу, моя мать неожиданно объявила, что купила дом недалеко от Шрусбери, в глуши Шропшира. Парк-хаус был (и остается) простым, но уютным фермерским домом из темно-красного кирпича, стоявшим за низкой белой оградой рядом с дорожкой, и он идеально подходил нам с Майклом. Дом, который стоил 4500 фунтов стерлингов, был старомодным и немодернизированным, с примитивной сантехникой и без центрального отопления; воду мы набирали ручным насосом из колодца, и всякий раз, когда я был дома, моей работой было запускать старый дизельный генератор, который с глухим стуком работал во флигеле, вырабатывая электричество. Запуск двигателя в действие был ужасной рутиной, которая могла занять двадцать минут напряженной работы, прежде чем двигатель заработает. Однако такие незначительные недостатки не имели значения для предприимчивых мальчиков. Еще более важным для нас было то, что у дома было собственное поле, и он был окружен открытой местностью: сзади еще больше полей уходило под уклон, а впереди, через дорогу, был большой лес. Еще одним ценным приобретением была коллекция конюшен и хозяйственных построек вокруг старого фермерского двора, над одной из которых располагалось зернохранилище. Здесь я начал разводить небольшое хозяйство, разводя кур и свиней на свободном выгуле, поскольку послевоенное нормирование все еще действовало, а мясо, выращенное в домашних условиях, было бесценным.
Майкл увлекся лошадьми: он приобрел черного пони по кличке Смуглянка и во время школьных каникул постоянно сидел у него на спине. Смуглянка был одним из самых злобных персонажей, каких только можно вообразить. Он не только перебросил меня через первый же забор на одной-единственной выездке, в которой я принимал участие, но и с удовольствием гонялся за детьми и несколько раз заставлял нашу кузину Дафну прятаться в яблонях. Я, ненавидевший лошадей, превратился в браконьера, бесконечно рыскавшего по полям и лесам в погоне за кроликами, некоторых из которых мы ели, а некоторых я продавал в деревенском магазине по 2 шиллинга 6 пенсов за штуку. Всякий раз, когда я уезжал в школу, кролики становились все увереннее, и первые пару дней после моего возвращения они сидели вокруг, как кегли, представляя собой легкую мишень; затем слухи распространялись, и выжившие вскоре снова становились дикими и коварными.
Сначала я был вооружен пневматической винтовкой 22-го калибра, но потом в один знаменательный день мама отвела меня к оружейникам в Шрусбери, и мы вместе выбрали одноствольный дробовик 410-го калибра, который стал моим самым ценным приобретением. Под руководством нашего садовника Дениса Джонса я также научился содержать хорьков и обращаться с ними - как крепко обхватывать их сзади за шею и плечи, прежде чем они успевали вонзить зубы мне в руку, и как подхватывать их, когда они снова появлялись над землей, прежде чем они успевали развернуться и снова исчезнуть. Вместе с Денисом я выносил их в пакете в окружавшие нас лесные массивы и погружался в их дрессировку.
Большой лес по ту сторону дороги, который был частью поместья Кондовер-Холл, представлял собой непреодолимое препятствие, и на его опушке мы встретили отпор в лице мистера Белла, егеря, который жил в коттедже неподалеку. Со своей высокой, худощавой фигурой, в мешковатых брюках-каре и фетровой шляпе он выглядел типичным сторожем и постоянно грозился устроить нам, юным шалунам, хорошую взбучку, если поймает нас на браконьерстве в его заповедниках. Однажды я был на волосок от гибели, когда, случайно убив одним выстрелом двух куропаток на поле с корнеплодами, направлялся за ними, когда увидел, что он приближается. Изображая невинность, я сказал, что упустил кролика, и хотя не думаю, что он мне поверил, он отпустил меня.
Мне нравится думать, что к тому времени, когда мне исполнилось четырнадцать, я начал проявлять некоторое чувство ответственности; и, возможно, слабый признак этого проявился в другой особенности нашей жизни в Шропшире - неделе крикетных матчей для мальчиков, которые наши соседи Корбетты устраивали каждое лето. Тим Корбетт, мой ровесник, стал моим хорошим другом, несмотря на то, что имел несчастье поступить в Итон; и именно его отец, полковник Корбетт, положил этому начало. Мальчишки по соседству приглашали друзей остаться и приводили одного или двух местных жителей, чтобы увеличить нашу численность до двадцати двух человек. Затем капитаны по очереди набирали команды, и каждый день на какой-нибудь площадке поблизости - в школе Шрусбери, в городке Шрусбери, а иногда и в частных домах, таких как дом Мотли в Мач-Уэнлоке, - проводились матчи. Может показаться странным, что кто-то, кто до этого считал крикет скучным занятием, так сильно наслаждался этими играми; но я наслаждался, главным образом, потому, что однажды меня попросили организовать пару матчей. Сформировав команды, убедившись, что все пришли в нужное место вовремя, и став капитаном одной из команд, я получил несколько первых уроков в искусстве управления другими людьми.