Как правило, по вечерам я возвращался в Эр-Рияд к "вечерней молитве" Нормана Шварцкопфа, а затем, после легкого ужина на нашей арендованной вилле, я начинал телефонные разговоры с Пэдди Хайном или Томом Кингом - ведь Эр-Рияд на три часа опережает Лондон, а 21:00 по местному времени в Англии равнялось 18:00, когда люди были свободны от офисного давления и могли подолгу разговаривать. Примерно к 23.00 я обычно засыпал на ногах, но заставлял себя написать несколько строк домой - практика, которой я придерживался на протяжении всей нашей супружеской жизни, главным образом для того, чтобы показать Бриджит, что я думаю о ней, и дать ей знать, что я жив и здоров. У писем было дополнительное преимущество - они содержали краткую информацию о событиях, которые в противном случае исчезли бы как в тумане.
Одним из главных бремени, с которым сталкивались старшие командиры западных контингентов, была необходимость поддерживать прессу и телевидение. На Фолклендах я увидел, как сильно средства массовой информации могут влиять на общественное мнение, хорошо это или плохо, и понял, что гораздо лучше иметь их на своей стороне, чем настраивать против себя, отказываясь сотрудничать. Это было еще более актуально в Персидском заливе, где мы могли использовать средства массовой информации как оружие, чтобы донести позитивный посыл, так что то, что мы делали, привлекало поддержку как политиков, так и представителей общественности по всему свободному миру. Поскольку журналисты и телевизионщики были оснащены новейшей спутниковой связью и могли мгновенно отправлять сообщения домой, казалось еще более важным, чтобы они сообщали о событиях честно и достоверно; поэтому я приложил некоторые усилия, чтобы привлечь внимание прессы, даже если это означало частые личные выступления на пресс-конференциях, что далось мне нелегко. Одной из постоянных трудностей было время проведения информационных брифингов: сроки проведения в Европе были на пять-восемь часов раньше, чем в Соединенных Штатах, так что угодить всем было невозможно. Саудовцам, привыкшим к жесткому государственному контролю, было трудно понять, почему мы должны уделять так много внимания средствам массовой информации, и присутствие почти 1500 иностранных журналистов в их стране заставляло их крайне нервничать. Когда начался обратный отсчет времени до войны, мы сами заняли более жесткую позицию и создали пять компактных групп репортеров СМИ (MRT), предоставив отдельным редакторам решать, кого включить в их состав.
В борьбе за поддержание боевого духа и информирование всех наших людей о происходящем у меня было два основных оружия. Одним из них была "Санди Таймс", газета, выходящая раз в две недели по моему инициативе, которая издавалась в Эр-Рияде и бесплатно распространялась среди всех военнослужащих. Другой была радиостанция, созданная Службой радиовещания британских вооруженных сил. Опять же, это была моя идея, и я настаивал на ней, несмотря на решительное сопротивление государственных служащих в Уайтхолле, которые утверждали, что не стоит тратить 750 000 фунтов стерлингов на оборудование, срок службы которого явно будет относительно коротким. Я был непреклонен в том, что у нас должна быть служба, которая развлекала бы наших солдат в ожидании начала боевых действий, о которой я мог бы говорить со всеми ними одновременно и которая боролась бы с иракской пропагандой. После борьбы, в которой Том Кинг поддержал меня, но в Уайтхолле проигнорировали его собственные инструкции, оборудование было одобрено и оказалось весьма успешным. У меня были похожие сражения за обеспечение бесплатного снабжения "синенькими" конвертами - на мой взгляд, жизненно важные для поддержания морального духа. Мы также установили телефоны в передовых пунктах, чтобы у людей была возможность время от времени разговаривать со своими женами и семьями.
Шло время, и мы с Пэдди Хайном заметили, что в Уайтхолле усиливается тенденция блокировать наши просьбы о выделении большего количества людей или снаряжения. С устранением миссис Тэтчер бюрократическая машина начала напрягать мускулы и принимать ограничительные решения. Мы были так раздражены этим препятствием, что назвали его "ограничением скорости", и здесь я снова положился на Пэдди в борьбе за свою точку зрения, что он и делал с предельным упорством.
Приближение Рождества вызывало у нас особое беспокойство. С одной стороны, мы не хотели обидеть наших набожных хозяев-мусульман, проводя христианские службы и праздники; с другой стороны, мы стремились не подорвать моральный дух наших войск, отказывая людям в какой-либо форме традиционных праздников. В конце концов мы решили, что богослужения и вечеринки следует проводить при условии, что они будут проходить вне поля зрения: таким образом, команды кораблей в море и подразделения в пустыне были относительно свободны делать все, что им заблагорассудится. Огромное количество писем, открыток и посылок, отправленных представителями общественности из Соединенного Королевства, в целом подняло моральный дух. Сотни писем поступили от людей, которые не имели прямого отношения к каким-либо родам войск- они были просто адресованы "Солдату Персидского залива" или чему-то подобному, и мы организовали их передачу мужчинам и женщинам, не имеющим постоянных корреспондентов. Невозможно было не быть тронутым этим спонтанным проявлением преданности и любви, хотя некоторые люди обнаружили, что это скорее усилило, чем уменьшило их тоску по дому.
Лично мне Рождество далось нелегко в эмоциональном плане. Я знала, что дома, в Англии, семья будет собираться на рождественские песнопения, походы в церковь и вечеринки, и решила, что лучший способ побороть ностальгию - это организовать как можно более насыщенную программу визитов. Таким образом, на Рождество я совершил девять отдельных поездок в разные части и ночевал на песке в 1-м батальоне Стаффордширского полка. В День подарков я совершил десять поездок. Среди многих незабываемых встреч и событий самым ярким стал мой рождественский обед в пустыне с Королевскими ирландскими гусарами полка Ее Величества под командованием подполковника Артура Денаро. Я обнаружил, что он выстроил свои танки группами по три, натянув камуфляжные сетки на их обращенные внутрь стволы орудий, чтобы образовать павильоны, которые экипажи украсили свисающими лентами, открытками и воздушными шарами. (Такова была свобода от беспокойства о воздушном нападении.) С типичным щегольством и самоотверженностью повара армейского корпуса питания трудились всю ночь, чтобы приготовить полноценный стол из индейки и сливового пудинга со всеми гарнирами, которые я помог раздать солдатам, а после обратился ко всему полку.
Рождество ознаменовалось двумя совершенно непраздничными новшествами. Во-первых, введением вакцины против биологических агентов, из-за которой мы чувствовали себя крайне плохо в течение сорока восьми часов, а во-вторых, первыми запусками Ираком межконтинентальных баллистических ракет "Скад". Американская глобальная система обнаружения была настолько эффективной, что сообщение о запуске поступало в Соединенные Штаты в течение нескольких секунд после взлета ракеты, но проходил более длительный промежуток времени, прежде чем можно было проанализировать пеленг и вероятную цель ракеты и выдать данные о ней - и именно этот период ожидания делал запуски такими нервными. Все первые три ракеты оказались пробными и упали, не причинив вреда, в пустыню на западе Ирака; но вскоре Саддам Хусейн начал целиться в сам Эр-Рияд, и вскоре столица Саудовской Аравии стала известна как Скад-Сити. Всякий раз, когда Эр-Рияд подвергался нападению, журналистов можно было отличить от военнослужащих, несмотря на то, что все они были одеты в форму. Если во время воздушной тревоги вы видели, как кто-то направляется к бомбоубежищам, вы могли быть уверены, что это военнослужащий, действующий по приказу. Люди, взбегающие на крыши, напротив, могли быть только журналистами или операторами в поисках эффектных кадров.
К последней неделе декабря стало очевидно, что войну больше откладывать нельзя. Организация Объединенных Наций дала Саддаму возможность уйти до 15 января 1991 года: после этого, согласно положениям резолюции 678, Коалиция применит "всю необходимую силу" для его изгнания. Еще одним фактором, который заставил нас действовать быстро, была обстановка. В середине зимы погода стала прохладной (и часто влажной), но мы знали, что в конце февраля дневные температуры начнут подниматься до уровня, при котором ведение боевых действий в полном снаряжении РХБЗ (защите от ядерного, биологического и химического оружия) станет физически невозможным. Еще одним соображением было то, что священный месяц Рамадан начнется 15 марта, после чего мусульманские соединения Коалиции вполне могут почувствовать себя неспособными воевать.
Кратковременные визиты принца Чарльза незадолго до Рождества и Джона Мейджора в начале января вдохнули новую жизнь в британский контингент в эти последние недели ожидания. Новый премьер-министр произвел на всех впечатление своей прямотой и умением говорить начистоту с военнослужащими в любом звании - это умение тем более примечательно, что до этого он почти не имел дела с вооруженными силами. Наедине он сказал мне, что мы, вероятно, начнем воздушную войну 16 января - прогноз, который показал, насколько тесно он поддерживал контакты с президентом Бушем.
В течение последних недель я и мои старшие командиры были постоянно обеспокоены неспособностью политиков понять нашу потребность в изменении правил открытия огня (ПОО). Уже на Фолклендах я убедился, что естественные желания обеих сторон, военных и гражданских, были почти непримиримыми. Мы, служащие в Вооруженных силах, хотели свободы, чтобы защитить себя, пока не стало слишком поздно; политики, с другой стороны, были озабочены тем, чтобы мы не спровоцировали международный конфликт преждевременной реакцией. В Персидском заливе наибольшая опасность грозила нашим самолетам и кораблям, любой из которых теоретически мог подвергнуться ракетному удару в любой момент во время патрулирования.