Для семей военнослужащих самым неприятным событием этого дня стало то, что женам и детям участников было отказано в возможности присутствовать на мероприятии - экстраординарное решение со стороны властей, которое глубоко ранило людей. Мне, например, выделили пронумерованное место на главной трибуне, и прямо напротив меня я увидел премьер-министра и Норму Мейджор, а также наследного принца Кувейта Нила и Гленис Киннок и других политиков и их жен. Бриджит, напротив, приглашена не была, как и Мелисса Кордингли, жена Патрика, или его мать. К счастью, Аннабель Чаппл (жена генерального директора) познакомила их с Генри Кесвиком, председателем "Matheson & Co.", и он великодушно предложил им места у окон своего офиса - иначе у них не было бы выгодной позиции, с которой они могли бы наблюдать за парадом. Жены и семьи не должны были быть исключены таким образом. Они сыграли важную роль в поддержке своих мужчин во время войны: без их активной поддержки нам было бы бесконечно труднее поддерживать моральный дух в течение долгих месяцев ожидания, и теперь семьи чувствовали себя очень разочарованными.
Несколько дней спустя я ехал домой на выходные, когда по телефону в машине раздался звонок. Это было министерство обороны, и мне сказали, что премьер-министр хочет встретиться со мной на Даунинг-стрит, 10, в воскресенье, 14 июля, в 18.00. Когда позвонили в офис премьер-министра, выяснилось, что президент Буш находится в Лондоне и хочет вручить мне медаль от имени американского народа. Выразив свою благодарность, я спросил, могу ли я пригласить на церемонию членов своей семьи, включая моего зятя. Ответ был "да", поэтому мы быстро вызвали Эндрю и Николу из Брюсселя, и в воскресенье вечером все племя де ла Бильер устремилось к дому номер 10, а я был одет в сюртук, свою самую официальную униформу.
В течение нескольких минут персонал любезно развлекал нас в небольшой, но прекрасно обставленной гостиной; затем Джон и Норма Мейджор прибыли вместе с президентом и Барбарой Буш. После бурных представлений мы поболтали, прежде чем перейти в комнату побольше. Там выстроились журналисты и телеоператоры, и Президент официально вручил мне орден шеф-командора Почетного легиона - высшую награду, вручаемую людям за пределами Соединенных Штатов, и зачитал следующее обращение:
"Я рад отметить свой визит в Великобританию чествованием одного из лучших солдат Ее Величества, сэра Питера де ла Бильера, за его большой вклад в победу Коалиции в Персидском заливе. Генерал, под вашим руководством, в разгар решения самых сложных задач, Британия ни разу не колебалась. Британия всегда была рядом, непоколебимая и сильная. Сэр, позвольте мне сказать вам и силам, находящимся под вашим командованием: для Америки большая честь быть вашим союзником. В знак признания вашего мужества и достижений, для меня большая честь и удовольствие вручить вам орден шеф-командора Почетного легиона".
После выступления Буша американский лейтенант-коммандер зачитал полный текст представления к награде. Со звучащими в наших ушах громкими и великодушными словами благодарности нашей стране мы перешли в меньшую комнату, где зазвенели бутылки шампанского, и формальности растворились в шуме дружеской беседы, к которой семья с легкостью присоединилась, так что воцарилась веселая атмосфера. Позже я обнаружил, что в конце своей напечатанной на машинке речи президент собственноручно добавил: "Я был очень рад оказать эту честь, вполне заслуженную и заработанную. Джордж Буш".
Наш ковер-самолет вдохновлял нас на протяжении всего июля. Шестнадцатого числа он доставил нас в Букингемский дворец, где национальные лидеры ужинали после саммита G7. Еще больше гостей, таких же, как мы, были приглашены присоединиться к компании и посмотреть фейерверк и лазерное шоу после окончания трапезы. Итак, мы прибыли в вечерних нарядах в 22.00 и после радушного приема со стороны королевской семьи вышли на балконы во внутреннем дворе, чтобы понаблюдать за фейерверками, запускаемыми с крыш.
Никто не развлекал нас так щедро, как премьер-министр и Норма Мейджор, которые пригласили нас на обед в "Чекерс" 21 июля в качестве главных гостей на торжественном собрании, в котором приняли участие Фатима Уайтбрид, олимпийская чемпионка по метанию копья, Хелен Шарман, астронавт, сэр Питер Устинов, сэр Робин Дэй и другие выдающиеся личности. Наши хозяева умело создали дружескую, неформальную атмосферу, которая сделала мероприятие особенно запоминающимся.
Два дня спустя, 23 июля, мы снова были в Букингемском дворце по случаю государственного банкета, устроенного королевой в честь президента Египта Мубарака. Я уже несколько раз бывал во дворце изнутри, когда получал награды, но никогда не знал, что он освещен во всей красе по случаю государственного торжества. Присутствовали многие члены Королевской семьи, включая королеву и принца Филиппа, королеву-мать, принца и принцессу Уэльских, принцессу Анну, герцога и герцогиню Йоркских, а всего гостей было триста-четыреста человек. Когда мы собрались на ужин, обстановка была такой великолепной, на какую способны только британцы: золотые тарелки и столовые приборы, сверкающий хрусталь, великолепный фарфор, официанты в ливреях восемнадцатого века, оркестр гвардейской бригады, играющий на галерее, и трубачи, трубящие в фанфары в честь входа королевской семьи и главных гостей. После ужина и речей мы перешли в соседние комнаты, и мы с Бриджит почувствовали себя особенно польщенными, когда королева-мать захотела встретиться с нами: будучи почетным шефом легкой пехоты, она, как всегда, хотела услышать новости о них. Мы также встретились с принцем Чарльзом, и у меня состоялся долгий разговор с президентом Мубараком - прямым, искренним человеком, с которым было легко говорить о вкладе египетских вооруженных сил в войну.
Сразу после этого, по приглашению начальника Штаба обороны, фельдмаршала сэра Ричарда Винсента, Норман Шварцкопф приехал, чтобы присоединиться к Тому Кингу и отдать честь на Королевском турнире в Эрлз-Корте. В перерыве между его другими официальными встречами мне удалось похитить его на несколько часов. После доклада в штаб-квартире SAS мы отправились в путешествие к границам Англии и Уэльса, так как я был полон решимости показать ему нашу сельскую местность. Норман, переживший одну вертолетную катастрофу, не в восторге от этого вида транспорта; но, взяв два вертолета (на случай, если один из них сломается) я уговорил его слетать в Гудрич, разрушенный замок к югу от Росс-он-Уая. Мы приземлились в поле, где нас встретили фермер с женой и их маленьким ребенком, и после того, как местный фотокорреспондент сфотографировал Нормана с младенцем на руках, представитель "Английского наследия" провел для нас познавательную экскурсию по замку. Затем мы полетели в монастырь Ллантони в Черных горах, где Королевские ВВС договорились о посадке вертолетов на пустоши неподалеку от руин. На местного фермера прибытие группы генералов по воздуху не произвело ни малейшего впечатления: он был рад нас видеть, сказал он, но каждый раз, когда вертолет приземляется, это будет стоить 50 фунтов стерлингов. Так что Королевским ВВС пришлось выложить 100 фунтов стерлингов, пока мы проводили экскурсию и пили чай в маленьком ресторанчике.
На обратном пути я попросил нашего пилота высадить меня в поле у дома, но после этой посадки опасения Нормана по поводу вертолетов внезапно подтвердились. Вертолет, на котором он летел, снова поднялся в воздух, но внезапно рухнул с неба из-за полного отказа гидравлики. К счастью, он пробыл в воздухе всего несколько секунд: если бы поломка произошла двумя-тремя минутами позже, авария вполне могла бы закончиться летальным исходом. На этот раз второй вертолет доставил Нормана - не на шутку потрясенного - в Лондон, где у него была назначена встреча, но неисправный вертолет был в таком плохом состоянии, что его нельзя было отремонтировать на месте, и команде инженеров пришлось приехать и разобрать его, загружая лопасти несущего винта на грузовик. Даже тогда тело нельзя было увезти по дороге, потому что переулки были очень узкими, и его пришлось поднимать на "Чинуке", который увез этот труп, болтавшийся на тросе над сонной сельской местностью.
На Королевском турнире 25 июля Норман, Том Кинг и я были официальными гостями. Я ждал, чтобы поприветствовать его, и когда он прибыл, проехав прямо к центру арены, зал разразился овациями, на которые он отреагировал великолепно.
Октябрь стал для меня особенно ностальгическим месяцем, потому что во время визита в Оман я вернулся в Джебель-Ахдар, где в 1958-59 годах патрули SAS сражались не на жизнь, а на смерть. За три десятилетия страна изменилась до неузнаваемости. Вместо нищего средневекового королевства в пустыне я увидел процветающее ультрасовременное арабское государство с новыми зданиями самого смелого дизайна, процветающим сельским хозяйством, новейшими коммуникациями и прекрасными дорогами, идущими во всех направлениях - не только по прибрежным равнинам, но и вверх по Зеленым горам, что испытывали наш предел. В отличие от большинства других арабских стран, Оман позаботился о том, чтобы новые здания отражали национальную культуру, в результате чего были сохранены элементы традиционной атмосферы. Благодаря щедрости бывшего офицера SAS, служившего в войсках специального назначения Султана, вертолет без особых усилий поднял меня над раскаленными скалами и высадил недалеко от вершины, к которой мы с Джонни Уоттсом стремились на рассвете того утра тридцать два года назад. Я еще раз прошелся по тому месту, где мы перевалили через выступ и вышли на плато, но так много изменилось, что мне было трудно распознать какие-либо особенности местности. Было удивительно думать о том, какими молодыми, подтянутыми и необузданными мы были, и как с тех пор изменился весь Персидский залив.
В середине ноября принц Халид прибыл в Англию, чтобы получить свой титул рыцаря-командора ордена Бани на частной аудиенции у королевы. Выступая в качестве хозяина во время его пребывания во дворце, я сопровождал его во дворец, где он появился в национальной одежде и выглядел очень хорошо, а затем пригласил его на обед в Адмиралтейство c начальником Штаба обороны. После этого, отвергнув наши служебные машины в погожий день, мы отправились пешком через Уайтхолл к Министерству обороны, где Том Кин