Пули застряли где-то в районе стеклоподъемного механизма дверцы противоположной. Я переместился на средний ряд сидений и принялся увлеченно ковырять внутреннюю обшивку складным ножом.
– Да брось ты, – посоветовал напарник, – приедем в лабораторию, там и разберемся…
– Любопытство гложет, – пояснил я, продолжая работу. – Странно.
– Что? – Красавчик обернулся.
– Пуля девятимиллиметровая, но бронебойная, – демонстрируя находку, ответил я, – прошила корпус, как фольгу.
– Патрон «СП-6», – мельком взглянув на улику, сказал Красавчик, – и шума не было. Спецоружие?
– Выходит, что так, – согласился я. – Что-нибудь вроде АС «Вал»…
– А почему нас не сбили из «Мухи», например? – пустился в рассуждения напарник.
– Во-первых, еще не вечер, – ответил я. – А во-вторых, они нас просто припугнули… Как и стажеров.
– Сто второе последнее китайское предупреждение? – Красавчик ухмыльнулся. – Так враги в конце концов могут потерять терпение, и тогда нам придется отбиваться по-настоящему.
– Я думаю, что еще пару раз они нас предупредят, – оптимистично предположил я.
– А мне кажется, что уже следующая их попытка будет более удачной, – возразил напарник, – если мы не бросим это дело.
Он хитро посмотрел на меня, прекрасно зная, что отступать я не намерен хотя бы потому, что до сих пор так и не обзавелся подобной привычкой. Видимо, выбор того, кто вовлек нас в текущую игру, был обусловлен именно фактом нашего с Красавчиком исключительного упрямства. Я еще раз повертел перед глазами деформированную пулю и вдруг понял, что в комбинации не хватает какого-то важного звена. Факты никак не желали стыковаться с артефактами: гильза десяти с пулями девяти миллиметров, а наваждения Сюртукова с необычным окурком. Может быть, между этими вещами действительно не было никакой связи? А я от избытка опыта в расследовании необъяснимых происшествий пытался притянуть одно к другому за уши? Частично ответ на эти вопросы должны были дать эксперты криминалистической лаборатории, а вот более полную картину не смог бы нарисовать никто. Доказательств было маловато.
Пока чародеи от науки колдовали над привезенными нами уликами, мы с Красавчиком решили навестить товарища майора Сидорова. Лично у меня к нему был один, но весьма важный вопрос: откуда он узнал о сигнале от деда Григория, если областные происшествия лежали далеко за пределами его сугубо городской компетенции?
Майор сопротивлялся нашему любознательному натиску отчаянно, но недолго. В конце концов, он запер дверь в кабинет и вынул из металлического шкафа, который почему-то именовал сейфом, бутылку коньяка, стопку пластиковых стаканчиков и слегка пожухший лимон. Он долго вскрывал заветный сосуд, потом очень неспешно разлил напиток по стаканчикам и принялся пилить тупым столовым ножом цитрусовую закуску. Все его телодвижения говорили о том, что Сидоров из последних сил пытается придумать как можно более убедительную отговорку или легенду. Выдавать своего информатора ему почему-то очень не хотелось.
После первой рюмки, слегка лизнув истерзанную дольку лимона, майор оставил все свои творческие потуги и признался:
– О звонке жена сообщила. Григорий мне домой звонил.
– Вот как? – Красавчик забросил в рот целую дольку и, тщательно прожевав лимон, уставился на майора с укором. – Так ты еще и деревенский?
– Я в этой Севостьяновке два месяца безвылазно просидел, – пояснил Сидоров. – Давно это было, лет двадцать, нет, года двадцать два назад. Я практику тогда проходил… Участковый меня к деду Григорию поселил, а начальство приказало без результата не возвращаться. Вот я и провел там расследование. Сколько мы с дедом самогона выпили – страшно вспомнить… С тех пор он из милиционеров никого, кроме меня, не признает. Редко мы с ним после того встречались, но бывало. Вот он мне и позвонил по старой дружбе. А я, когда узнал, что в деле опять Матренина изба фигурирует, так сразу и решил, что это как раз для вашей конторы дельце. Моим ребятам и без чертовщины есть чем заняться…
– А нам, значит, заняться нечем? – обиженно спросил Красавчик.
– Ну, вы же скучными делами не занимаетесь, – Сидоров ехидно прищурился и разлил коньяк снова, – пьяные убийцы с кухонными ножами для вас рутина…
– Сидоров, не заводи меня, – с ухмылкой потребовал Красавчик.
– Как можно? – продолжая язвить, откликнулся майор. – Кто я такой, чтобы задираться на крупнейших частных сыщиков века?
Мы опрокинули по второй, и Красавчик как бы между прочим спросил:
– Так тебе уже на пенсию пора?
– В общем, да, – не чувствуя подвоха, ответил Сидоров.
– Надо же, – Красавчик с деланым удивлением поднял глаза к потолку, – с таким стажем, а уже майор…
Я взглянул на партнера осуждающе. Сидоров, конечно, тоже был не прав, но все-таки мы приехали не для обмена шпильками. Я жестом потребовал от насупившегося майора налить по третьей и спросил:
– В том старом деле Матренина изба чем-то прославилась?
– Да. – Сидоров кивнул. – Двое ребятишек по зиме пропали, а весной оттаяли прямо перед ее крыльцом. Тогда по району и так раскрываемость была нулевая, вот меня и загнали в деревню практиковаться до полной победы. Я как только ни вертел, все прикидывал, что к чему, но ничего не доказал. Получалось, что они в буране заблудились, а потом свет в окошке увидели, да не дошли, замерзли. Но вся жуть заключалась в том, что детки эти пропали ночью, из родительского дома, прямо в чем спали. И ни в ту ночь, ни наутро никакого бурана не было. Однако, сколько ни искали мужики, никаких следов не обнаружили. И участковый тоже только руками разводил. Потом чуть ли не всю деревню перерыли, а у Матрениной избы раз пять проходили, причем именно по тому месту, где они весной оттаяли, – не было ничего. До земли рыли – не было…
– И чем все закончилось? – спросил я, когда Сидоров взял длинную паузу.
– А ничем, – ответил майор. – Тела в райцентр увезли и, что странно, так родителям и не вернули, а меня отозвали. Рапорт мой никто даже читать не стал. Похвалили за проделанную работу и отправили обратно в город. Так вот я и начал трудовую деятельность. До сих пор иногда вспоминаю, как мать этих пацанов убивалась. А я стоял и ничего не мог ей сказать…
Сидоров выпил очередную порцию и вздохнул.
– Ну а раскрой ты это дело, ей бы что, намного легче стало? – спросил я.
– Нет, конечно, – согласился майор, – но так, в полной неизвестности, оставаться совсем уж погано… А вы-то что раскопали?
– Пока ничего конкретного, – признался я, – но элемент чертовщинки в деле присутствует, ты прав. Не проста была тетка Матрена. Очень даже не проста…
– Я, пока в деревне «керосинил», о ней тоже много чего наслушался, – согласился Сидоров. – Люди говорили, что колдует Матрена помаленьку. В церковь тогда никто особо не ходил, но иконы у всех были, да и Пасху с Рождеством народ праздновал, а эта – никогда. Даже Григорий к ней дольше чем на минуту не забегал. Он грамотный был, ни в какие сказки не верил, но отговорка и у него была не очень убедительная. «Что я, – говорил, – ворчания бабьего не слышал?»
– Насчет колдовства не знаю, – возразил я, – но для чего-то Матрена себя народу противопоставляла. Возможно, чтобы никто к ее избе не подходил ближе, чем положено, или по какой-то другой причине… Мы сейчас это как раз и выясняем.
– Я боюсь, что девица эта, пропавшая, могла по той же схеме, что и пацаны, исчезнуть, – неожиданно сказал Сидоров.
– Двадцать лет прошло. – Я пожал плечами. – Матрены тоже нет…
– Да не в тетке дело было, я уверен. – Майор нахмурился. – Я за прошедшие годы эту историю как только не выворачивал… Тут что-то по вашей части. Не знаю, в общем, что… Чертовщина, одним словом.
– Ладно. – Я дожевал лимон и поднялся. – Разберемся. Если что раскопаем, мы тебе позвоним, хорошо?
– Конечно. – Майор заткнул бутылку пробкой и спрятал обратно в «сейф». – Дерзайте, орлы…
– Машенька, не сдвинулось ли наше дело с мертвой точки? – галантно кланяясь хорошенькой лаборантке, спросил Красавчик, когда мы снова объявились в лаборатории.
– Вы у Адама Арнольдовича спросите, – смущенно краснея, посоветовала девушка.
Почему все юные создания женского пола реагировали на моего напарника одинаково, я не мог понять никогда.
– А где скрывается этот наследник Тевтонского ордена? – совсем уже раздевая бедную Машеньку взглядом, спросил Красавчик.
– Я здесь, – откликнулся из дальней комнаты эксперт, – проходите…
– Я вернусь, – пообещал девушке мой напарник.
Она опустила глаза и судорожно кивнула. Я покачал головой и выразительно посмотрел на Красавчика. Он же самодовольно улыбнулся и двинулся на голос эксперта. Магия была налицо… Я поймал себя на том, что коньяк несколько сбил мысли с пути жесткой логики и расположил меня к принятию необъяснимых явлений на веру. Это было неправильно, а потому я встряхнулся и, догнав напарника, шепнул:
– Даже самые злобные хищники не нападают на трепетную лань, когда сыты…
– Я твердо решил, что выставлю пригревшуюся в моем скромном жилище «монстру», как только вернусь домой, – ответил Красавчик. – Так что не настолько я отвратителен, как тебе кажется…
– Она требует выкроить время для посещения Дворца бракосочетаний? – догадался я.
– Вот именно, – ответил напарник.
– То-то, я смотрю, ты решил уйти с головой в работу…
– Я так решил? – Красавчик иронично посмотрел сначала на меня, а потом перевел взгляд туда, где осталась Машенька. – Возможно. Хотя мне кажется, что я скоро передумаю…
– Господа, – вмешался в наши перешептывания взволнованный эксперт, – разрешите вас поздравить с совершенно невероятными находками.
– Адам, – осторожно сказал я, – возьми себя в руки и прекрати преувеличивать.
– Эрик, говорю тебе, как тевтонский рыцарь тевтонскому рыцарю, никаких преувеличений! – заверил меня эксперт. – Я не смог установить происхождение четырех компонентов! Табак, бумага, фильтр и, главное, надпись! Все необычное! Я отправил факс одному профессору-востоковеду, и знаешь, что он мне ответил? Нет в арабском языке такого слова! А табак! Такой сорт мог произвести в нашей промышленности полный переворот!