Сюртуков взлетел над темной лоснящейся поверхностью Земли, которая была покрыта, как хороший сыр, множеством разнокалиберных круглых ям. Василия поразило не то, что его предположение оказалось настолько верным, а то, что оно получило дальнейшее развитие. Сюртуков плавно двинулся над ямами, сохраняя небольшую высоту и заглядывая в зияющие в черном теле бытия колодцы. На дне каждого из открывшихся ему провалов копошились люди. Колодцы были разной глубины, и люди в них тоже вели себя по-разному. Одни ходили по дну, заложив руки за спину, словно прогуливаясь по тюремному дворику, другие стояли на месте и с тоской смотрели вверх, куда-то мимо пролетающего над ними Василия. Третьи отчаянно карабкались по гладким стенам, и, как ни удивительно, от этого глубина их ловушек с каждой минутой незаметно уменьшалась. Самыми странными были, пожалуй, четвертые. Они лежали, скрючившись в эмбриональных позах, на дне не то что колодцев и даже и не ям, а так, символических углублений и отчаянно жмурились, словно боялись открыть глаза и увидеть истину. То есть сделать то, для чего другим не хватало всей жизни, а им – стоило только подняться на ноги. Сюртукову даже захотелось подлететь к одному из таких людей и просто потормошить его за дрожащее плечо… Сдержав свой порыв, Василий двинулся дальше. К пятой категории. К тем, кто выбрался и теперь блаженно вдыхал воздух чистого, не стесненного никакими рамками пространства. Сюртуков внимательно всматривался в их счастливые лица, но, как ни надеялся, не увидел ни одной знаменитости. Видимо, здесь было не их место. Тогда чье?
От размышлений его оторвала стремительно приближающаяся туча. Василий прищурился и попытался рассмотреть ее получше. От тучи периодически отделялись крупные капли, которые черными кляксами падали на землю, наглухо запечатывая то один, то другой колодец. Василий почувствовал, как мощный порыв ветра, летящего впереди грозового фронта, отбросил его назад и, подхватив, словно опавший лист, понес к родной дыре. Сюртуков отчаянно сопротивлялся, пытался взлететь повыше, как-то уклониться от настойчивой стихии, но ветер был неумолим. Он обхватил Василия за тощие бока и с размаху швырнул на дно его черного, глубокого колодца. Почти тотчас со страшным грохотом на горловину сюртуковской обители обрушилась тяжелая свинцовая капля, и жизнь бродяги пришла в полную негодность…
– Да я ему памятник из золота… Да склеп из черного мрамора! – Отчаянно пьяный человек в дорогом костюме высморкался в шикарный галстук и, уронив на скатерть суровую мужскую слезу, махнул рукой.
Плавучий ресторан покачивался на теплой волне Эгейского моря, озаряя окрестные воды мягким светом иллюминации. Сидящая напротив пьяного блондинка сочувственно качала головой и постоянно косилась на пару подаренных ей накануне перстней с крупными бриллиантами.
– А как его зовут… звали то есть? – спросила она, совершенно этим не интересуясь.
– Сюртуков, я же говорил… – с трудом ответил мужчина. – А имя… Черт! А имени я и не знаю… Вот ведь прокол… Как же тогда памятник? Без имени – поди разберись, что там за Сюртуков…
– Придется, Боря, эту затею отложить, – подсказала блондинка, – а пока выясняется имя, мы вместо памятника купим домик в Испании.
– Это мысль, – согласился бритый и громко икнул. – Эй, капитан, веди свое корыто к берегу! Мне надо в Испанию по-быстрому!
Заработал мощный дизель, судно вздрогнуло всем своим белоснежным корпусом и пустилось в бесконечное плавание вдоль черной, скользкой стены холодного и глубокого колодца, высвечивая в воде за ярко освещенной кормой стайки мелких рыбешек…»
– Ваши двойники расползлись практически по всем слоям современного общества, – прокомментировал очередное сюртуковское наваждение Красавчик. – Не хватает только высших эшелонов власти. Может быть, вздремнете еще часок? Мне очень интересно узнать, какие проблемы будут вас преследовать, когда вы перевоплотитесь в федерального министра, например.
– Это не смешно! – Василий вытер потное лицо краем пижамы. – К тому же я рассказал лишь первую часть моего сна. После нее я проснулся и очень долго ходил по квартире, не решаясь вам позвонить. В конце концов я немного успокоился и опять смог заснуть…
– Вот это уже интереснее, – сказал Красавчик.
– Но и во втором эпизоде я не был министром! – Губы Сюртукова дрогнули. – А самое ужасное, что в каждом сне я погибаю! Я устал! Я больше так не могу!
– Успокойтесь, – спокойно предложил я. – Расскажите вторую историю. Чем больше мы будем знать, тем быстрее разгадаем вашу тайну.
– Хорошо, – Василий допил воду и тяжело вздохнул, – я постараюсь…
«– Ты не спи, а застегивай шлем! – приказал Сюртукову сержант-инструктор, толкнув его при этом в бок. – До точки десантирования три минуты!
Василий оглянулся и увидел, что сидит на скамье внутри переполненного самолета. На голове его был шлем, за спиной парашютный ранец, а в руках он сжимал автомат. Судя по реплике инструктора, Сюртукову очень скоро предстояло покинуть воздушное транспортное средство, причем не дожидаясь его приземления. Василий не понимал, как оказался на трехкилометровой высоте, но почему-то принял этот фокус все с тем же спокойствием, которое не оставляло его никогда, кроме минут бодрствования в шкуре вечно ноющего неудачника… Бодрствования?! Сюртуков с тревогой взглянул на соседа слева. Он вдруг понял, что не знает имен своих товарищей, а сержанта видит впервые в жизни. Сон?! Василий приподнялся со скамьи, но его тут же осадили расположившиеся рядом воины. Если все происходило во сне, то становились понятными и перепады высот, и смена декораций. Сюртуков немного подтянул рукав и ущипнул себя за оголившийся участок запястья. Получилось очень больно.
– Не веришь, что это происходит? – с усмешкой спросил один из сидящих рядом десантников. – Я тоже никогда бы не подумал, что увижу эту пресловутую Землю. Но теперь все по-настоящему, никаких учений, можешь не беспокоиться. Сейчас выйдем на точку и – Аллах акбар! Мало этим неверным не покажется!
– Да уж, – неопределенно ответил Сюртуков, более внимательно разглядывая собеседника и ближайших соседей.
Несмотря на терминологию, ни один из десантников не выглядел человеком восточного типа. Все были обычными голубоглазыми и русоволосыми славянами. Сюртуков с недоумением уставился на эмблему, которая украшала его собственную форму в районе груди слева, и раскрыл рот. Красная звезда, в центре которой расположился золотой полумесяц, была помещена на зеленый фон щита типичной геральдической формы. Василий положил автомат на колени и понял, что это тоже вовсе не «калашников», хотя и нечто весьма похожее. Несоответствия вдруг стали проявляться в каждой детали, и их количество нарастало как снежный ком.
Прийти к какому-то выводу Сюртукову помешал сигнал тревоги. Его новые товарищи деловито поднялись со своих мест и направились к раскрывшимся в хвосте самолета створкам десантного люка.
– Шевелись! – вновь подтолкнул Василия сержант.
Сюртуков запнулся и сделал широкий шаг по сложенной аппарели. В лицо ему ударил упругий поток холодного воздуха, и из глаз невольно брызнули слезы.
– Не задерживай! Пошел!
Василий почувствовал толчок и повалился в раскрывшую темно-синие объятия бездну воздушного океана. Свист ветра и обжигающий холод привели его в чувство, и он лихорадочно зашарил по груди и животу в поисках заветного кольца. О том, что за него следует немедленно дернуть, Сюртуков помнил из фильмов. Незнакомая экипировка ехидно прятала необходимую деталь среди множества ремешков и подсумков с различными боеприпасами. Василий в панике завертел головой, стараясь увидеть кого-нибудь из десантников, но в полной темноте это было невозможно. Темная земля, кувыркаясь, приближалась с угрожающей скоростью. Василий не только никак не мог найти кольцо, он еще и не выровнял свой полет, падая то вниз головой, то боком, то спиной. До твердой поверхности оставалось совсем мало, когда Василий рискнул и дернул за первое, что попалось под руку. Как ни странно, ему повезло, и где-то над головой хлопнул раскрывшийся вытяжной парашютик. Следом за ним выполз купол побольше, и Сюртукова встряхнуло так, что у него щелкнули челюсти. Однако падение значительно замедлилось, и Василий успел рассмотреть, что до земли ему осталось пролететь не больше сотни метров. По его ноге жестко хлестнула ветка высокого дерева, затем послышался треск обломанных сучьев, и вместо удара о почву Сюртуков ощутил новую встряску. Его парашют зацепился за крону сосны, и десантник повис в паре метров от земли.
С трудом рассмотрев, что прыжок вниз не сулит особой опасности, Василий расстегнул ремни и рухнул на мягкую подстилку из опавшей хвои.
– Вася, это ты? – тотчас раздался над его ухом взволнованный шепот.
– Я, – не стал отпираться Сюртуков.
Собеседника он почти не видел, но общие очертания говорили о том, что он также принадлежит к спустившемуся с небес подразделению неизвестной армии. Парень поправил шлем и поднялся на ноги. Василий оперся о ствол сосны и тоже встал.
– Нас снесло ветром, – пояснил новый знакомый, – надо пробираться к городу.
– Темно, – возразил Василий. – Заблудимся.
– Нет, – уверенно ответил солдат. – Я помню карту. Там, за деревьями, река, она выведет нас прямиком к шоссе. Сейчас главное – не столкнуться с поисковыми группами противника. Они наверняка уже рыщут вокруг, как грязные собаки.
Выражения соратника снова вызвали в душе Василия волну смятения. Он не понимал, что такое уж необычное послышалось в словах солдата, но это явно не вписывалось в привычные Сюртукову языковые рамки.
– Тихо! – вдруг прошептал воин и потянул Василия к земле. – Ложись! Вот они!
Сюртуков приподнял голову и рассмотрел цепь темных фигур, которая медленно двигалась от плещущейся где-то за перелеском реки.
– Придется отбиваться, – возбужденно сказал напарник. – Занимай позицию здесь, а я отползу вон к тому углублению. Патроны не жалей…
– Понял, – обреченно ответил Василий и улегся поудобнее.