«Вот тебе и хороший парень Влад Василенко», – Никита старательно черкал загогулины в блокноте. Артур только раз покосился на страницу, но ничего не сказал.
Панасенков с горечью усмехнулся, глядя на него:
– Вам не понять… Я всегда был полудохликом. Я не мог сопротивляться.
– А в спортзал лень было пойти, – заключил Логов бесстрастно. – Если Влад был такой паскудой, с чего он вдруг вызвался помочь вам с работой?
Веки Панасенкова тяжело опустились, он словно устремил взгляд вглубь себя:
– Мы с ним не виделись много лет, а однажды столкнулись в клубе.
– В каком?
– В «Мечтателе».
Никита заметил, как чуть дрогнули брови Логова – название было знакомым.
– Я сделал вид, что не заметил его, но Влад сам подошел и вдруг заговорил о том, как ему стыдно за то, что творил в детстве. Типа он сильно изменился с тех пор.
– Вы не поверили ему?
– Он был под кайфом, так что я не принял это всерьез… А на следующий день Влад вдруг позвонил мне, начал нести, как рад был меня встретить. Принялся расспрашивать, как живу, где работаю. Узнал, какой институт я закончил, и предложил переговорить со своим будущим тестем. Я хотел отказаться. Честно.
– А потом решил, что хорошая работа станет компенсацией за все мучения, – кивнул Логов.
Панасенков вяло подтвердил:
– Что-то типа того…
– Ну и славно! – ласково проворковал Артур. – С Владом Василенко мы разобрались… А теперь, Алексей Васильевич, пришло время рассказать, как в субботу в четверть двенадцатого ночи вы снова вышли из дома, поймали на улице такси и отправились домой к Сергею Каверину.
Панасенков оцепенел, стиснув пальцы в замок:
– Как вы…
– Работаем, Алексей Васильевич! Убийц ловим.
Его взгляд затравленно заметался:
– Я не убивал его!
– Принять это за аксиому я не могу, – вздохнул Логов. – А теорему следует доказать… Начнем по порядку: зачем вы поехали к… Сергею Владимировичу?
– Поговорить. Варя, – он часто заморгал, – это моя жена… Когда мы были в театре, она в антракте…
Судорожно вздохнув, Панасенков замолчал, уставившись в крышку стола. Артур подался к нему, в голосе зазвучали заботливые отцовские нотки:
– В чем-то призналась?
Тот мотнул головой:
– Она… ошиблась. Оговорилась. Назвала меня… Сережей. И даже не заметила этого. А я все понял.
– Почему вы решили, что Сережа – это именно Каверин?
– Нетрудно догадаться. Они держали меня за идиота. Но я сколько раз натыкался на закрытую дверь его кабинета… А потом оттуда выходила Варя.
Откинувшись на спинку стула, Логов непритворно вздохнул:
– Сочувствую. Погано у вас было на душе, могу себе представить…
– Вы?! – оскалился Панасенков. – Вы себя в зеркале видели? С вами ничего похожего не может произойти! Вы к ним в отдел заглянули на три секунды, а она весь обед трещала, какая красота в Следственном комитете пропадает!
Артур возмутился:
– Я не пропадаю! Любимым делом занимаюсь, между прочим.
Решив, что пора соскальзывать с этой темы, Никита впервые позволил себе вмешаться:
– То есть вы хотели выяснить отношения с начальником? За этим и отправились к нему ночью?
Панасенков сразу сжался и уткнулся взглядом в колени.
– Я… Я хотел ему в морду дать, если честно. Он бы меня потом убил, конечно! Но я не мог больше молча это сносить. Они об меня просто ноги вытирали!
«Понимаю», – так и застыло на губах Артура. Он лишь молча кивнул, призывая продолжать.
Но Никита не удержался:
– А как вы попали на территорию? Кто вам открыл?
– У меня есть свой пульт от его ворот, мне же часто приходилось к нему приезжать с документами.
Артур мельком взглянул на помощника:
– Я так и думал… Значит, вы беспрепятственно проникли на территорию усадьбы Каверина. И? Что или кого вы увидели?
Громко сглотнув, Панасенков пробормотал:
– До него кто-то добрался раньше меня.
– Хотите сказать, Каверин был уже мертв, когда вы приехали к нему?
Панасенков кивнул как-то вбок:
– Он плавал там… Я даже чуть на помощь не бросился. Хотел вытащить его. Но тут подъехала машина… Не знаю чья! Может, его любовница очередная прибыла. Или дочь. И я… убежал.
Несколько секунд Артур смотрел на него испытующе, заставляя Панасенкова подергиваться и ежиться. Потом потребовал:
– Снимите пиджак. Закатайте рукава рубашки. Покажите руки.
Вытянув шею, Никита быстро осмотрел кожу на кистях и запястьях Панасенкова – на ней не было ни синяков, ни ссадин.
– Компанию, где работал Каверин, перетрясли. Никаких серьезных конфликтов или проектов, за которые можно убить. Все знакомства Влада Василенко проверили… С Кавериным они связаны только через Марию Каверину и Алексея Панасенкова.
Сердито нахохлившись, Разумовский терпеливо слушал Логова, но Никите казалось, что вот-вот их начальник взорвется, как в пиксаровском мультике. И полетят перья… Только вот еще неизвестно – чьи.
Сам он безмолвно стоял за спиной Артура, стараясь даже дышать как можно тише. Если не шевелиться совсем, может, и не заденет молнией, когда Зевс метнет ее…
Но тот лишь прошипел:
– Ищите. Что-то упустили. С рыбачкой этой все проверили?
Логов обернулся к помощнику.
– Вдоль и поперек, – решился вставить Никита. – Биография чистая. С семьей Василенко у нее никаких пересечений. И конфликтов не было – они же из разных миров…
Разумовский засопел еще громче:
– И разные миры иногда пересекаются, мой мальчик…
Вырвавшись на волю, Никита недовольно буркнул:
– Почему это он назвал меня мальчиком?
– Ты же мальчик в сравнении со стариком… А ты струхнул? Не бойся, домогательства тебе здесь не грозят.
Логов произнес это почти без выражения, машинально, явно думая о чем-то другом. И внезапно остановился:
– Надо вернуться в усадьбу Василенко. Обшарить лес еще раз. Вдруг что-то углядим свежим глазом. Ох, прости!
Он взглянул на Никиту с таким виноватым видом, что тот рассмеялся.
– Да ладно вам! Я не жду, что меня могут обидеть… Сейчас поедем?
…Среди горделивых сосен на Никиту всегда снисходило умиротворение. Рыжина теплых на вид шершавых стволов даже сейчас откликнулась в душе радостью, хотя ничего веселого их прогулка не предполагала. Да и не был прогулкой этот визит…
Осунувшаяся за последние дни мать Влада, кажется, не сразу сообразила, кто они. Потом вздохнула, вспомнив:
– Что вам?
– Екатерина Леонидовна, вы не против, если мы еще немного поработаем на вашей территории?
Слова Артура скользили мимо, Никита видел это по сухому взгляду, смотревшему сквозь них.
«Постарела лет на десять», – подумал он с состраданием. Ему не хотелось даже представлять, каково матери потерять сына, какая пустота звенела сейчас в ее душе: уши закладывает, вот она и не слышит ничего.
Потребовались минуты, чтобы до нее дошел смысл их просьбы. Слабо махнув рукой: «Делайте что хотите!», Екатерина Леонидовна скрылась в доме, даже не заперев дверь.
– Кто-нибудь может проникнуть, – прошептал Никита. – А ей все равно.
Не ответив, Артур сам закрыл дверь, убедился, что замок защелкнулся, и только тогда направился к лесу. Почти под ногами перебегали с места на место довольно крупные птицы, имен которых Никита не знал. Ему нравилось наблюдать за ними, хотя это отвлекало от того главного, ради чего они снова приехали сюда. И если бы Логов заметил, как его помощник вертит головой, следя за пичугами, то наверняка выговорил бы ему…
«Да ладно, – остановил он себя. – Разве он хоть раз ворчал на меня? Только запретил произносить „по ходу“. Наверное, правильно».
– Мы ищем что-то конкретное? – спросил Никита, чтобы Артур не уловил его беспечности.
Тот процедил сквозь зубы:
– Когда увижу – скажу.
Пытаясь подражать ему, Никита тоже старался ступать мягко, избегая сухих веточек и юрких птиц, отвлекавших от дела. И зорко – насколько это было возможно в его положении – следить за тем, что происходит вокруг. Днем лес, подсвеченный прозрачными косыми лучами, просматривался насквозь. И если Русалка была поблизости («Хотя с чего бы ей торчать здесь?!»), то наверняка уже заметила сыщиков.
– Ее здесь нет, – ответил Артур его мыслям. – Она не из тех, кто возвращается на место преступления. Не топчется на месте… Боюсь, ее план еще не выполнен до конца.
– Она убьет кого-то еще?
Логов покосился на него с выражением сожаления:
– Очень надеюсь, что мы успеем ее остановить.
– Вы говорите о женщине… Значит, Панасенкова мы исключаем?
– Парень тоже мог нацепить парик…
Никите вспомнились показания рыбачки:
– А как же… грудь?
– С этим сложнее, – согласился Артур. – Но чего не бывает в наше время, да?
«В каком смысле? – удивился Никита. – Этот… Как его? Трансгендер… может нарастить грудь? Или в секс-шопе продаются накладные?»
Надо было разузнать об этом раньше, но все это время он почти не сомневался, что речь идет о реальной девушке. Да и сейчас Панасенков уже не казался той самой фигурой, которая маячила за двумя утопленниками. Кажется, Логов тоже не верил в его вину, потому и не задержал помощника Каверина хотя бы на сутки.
Они замолчали, настороженно поглядывая по сторонам. Весенний лес не спешил помочь им, он вел радостную жизнь, стараясь не замечать вторжения людей. Вокруг сновали деловитые шмели, восхищенно били крылышками капустницы, птицы делились ликованием, скрываясь в кронах деревьев. Ближе к реке появилось больше лиственных, они оживленно шептались о своем, и Никита невольно прислушивался. Еще мальчишкой он мечтал выучить язык деревьев, чтобы понимать, о чем они переговариваются. Ведь они видели куда больше, чем люди, которые не принимали всерьез клены и тополя, и те становились свидетелями того, о чем человечеству не суждено было даже узнать.
Тот самый толстовский дуб, которым их замучили в школе, из-за чего он начал неудержимо сохнуть? Какие невыносимые страдания впитал корой? И почему неожиданно вернулся к жизни? Вот что интересно было бы узнать… А если в кольцах деревьев хранится информация не только о возрасте, но и обо всем происходящем поблизости? Только никто из землян еще не научился считывать ее…