Внезапно Никита едва не натолкнулся на Логова, который, обернувшись, поджидал его. В глазах его не сквозило ни насмешки, ни укора, когда он спросил:
– Парень, а ты не ошибся с профессией? Мне кажется, природа тебе куда интереснее расследования убийства… Ну, только не красней! В этом же нет ничего… постыдного.
– Я просто давно не был за городом, – пристыженно пробормотал Никита.
– Да ну?
– День убийства Василенко не считается. Каверина тоже. Не до того было.
– А сегодня мы расслабляемся, правда?
– Нет. Мы ищем. Только я не знаю – что?
Логов хлопнул его по плечу:
– Я тоже. Но вдруг что-то найдем?
…Только они так ничего стоящего и не нашли, хотя обшарили каждый квадрат этого леса. И закончили поиски, когда уже начало темнеть.
– Ладно, поехали домой, – угрюмо проговорил Логов, глядя на серую реку, от которой пахло свежо и волнующе.
– Продолжим завтра?
Артур покачал головой:
– Завтра нас ждут другие дела…
В самом горячечном бреду он не мог представить того, что увидит утром.
Она лежала на площадке первого этажа…
Тело? Жертва? Труп? Это все было не о ней.
Это была Оксана. Только она вдруг превратилась в колокол, исходящий таким звоном, что закладывало уши. Приходилось часто сглатывать и крутить шеей, но это не особо помогало. Через мгновение голова вновь наполнялась звоном.
– Точный удар. Можно сказать, что мастерский – прямиком в сердце.
«Сердце. У нее было самое доброе сердце…»
– Видите, какая аккуратная рана?
– Что с вами? – Кто-то возник перед самыми глазами, и Артур шарахнулся, даже не узнав.
В тот же момент звон налился тягучей плотностью, облепил лицо, забил ноздри. Нужно было выбежать на воздух, чтобы не задохнуться, и Артур пошел вслепую. Вслед ему неслись удивленные возгласы, только голосов он не различал.
Необходимо просто выбраться отсюда, тогда наваждение рассыплется пылью… Сегодня ветреное утро, ее тут же унесет прочь. И Оксана снова станет собой, а не чем-то окаменевшим в неудобной позе. Туфелька слетела… Надо было подобрать ее, надеть на беззащитную ступню. Все видят ее пальцы, которые он целовал. Кто там остался с ней? Почему они здесь?
– Вы обратили внимание? Лилия на этот раз садовая, не с реки… Но все равно лилия! Только на этот раз не в воде… Удар ножом. Почему, интересно? Могли бы и не связать, да? Сама подписалась… Значит, это для нее принципиально, да? Артур Александрович? Сосед спугнул ее, открыл дверь. Заметил, как Русалка рванула к выходу.
Ему захотелось ударить этого мальчишку, который смел говорить увлеченно, будто Оксана была всего лишь одной из тех многочисленных жертв, убийства которых они расследовали. Он что, не понимал, как она отличается от них?! Она – это же… Она.
– Вы ее знаете? – вдруг тихо спросил помощник, имя которого застряло во вчерашнем дне.
Наивный взгляд его стал несчастным как у ребенка, который понял, что раздавил велосипедом живую и прекрасную бабочку, похожую на лето. Как жить дальше, если ты убил само лето?
«Да он постригся… Вот почему я его не узнал», – Артур хотел похвалить его, но не смог: его рот все еще был забит резиновым звоном. Он попытался выдавить хоть слово, но его чуть не стошнило прямо на Никиту. А, вот как его зовут… Никита Ивашин. Помощник. Да. Почему же не помогает, черт возьми?!
– Идите в машину, – проговорил Никита едва слышно. – Мы тут сами.
Перед глазами Артура неожиданно возник руль. Он уставился на него, не понимая, как оказался в машине, был же подъезд… Двор. Оксанин дом. Ее окна. Сашка на балконе.
Его выбросило из салона: Сашка же еще ничего не знает! Она не должна услышать это от чужих. Может, и без разницы… Но он должен быть с девочкой рядом – Артур чувствовал это всем нутром, мгновенно исторгшим тягучую тяжесть.
– Логов, ты с бодуна, что ли? Ты чего блюешь на месте преступления?
Пухлая физиономия Разумовского возникла и снова исчезла, потому что его опять вырвало под ни в чем не повинный тополь.
– Охренел совсем? – Разумовский брезгливо попятился. – Хоть бы спрятался куда… Людей полон двор!
«Люди? Где?» – Он никого не заметил. Куда делась его наблюдательность?
Откуда-то выплыл голос помощника:
– Павел Андреевич, можно вас?
О чем они говорили, Артур не слышал, он копался в бардачке, отыскивая жвачку. Еще не хватало, чтобы Сашку тоже замутило от его запаха. Он прополоскал рот, плеснул воды в пригоршню и освежил лицо. От мятного привкуса стало чуть легче, но это ненадолго, Артур не раз видел, что происходило с родственниками убитых. Хотя он даже не родственник… Но ведь родной? Оксана родная… Не была – навсегда.
– Я сам скажу ее дочери, – пробормотал он, проходя мимо Разумовского, который посмотрел на него, как на восставшего со смертного одра.
– Постой, Артур… Я не знал… что это Оксана.
«Это Оксана… Оксана…»
Пристроившись рядом, полковник семенил вместе с ним к подъезду:
– Погоди… Ты уже в состоянии?
«Смотря что сделать, – хотел ответить Логов, но не обернулся. – Я в состоянии убить эту сраную Русалку… Попалась бы только!»
– Похоже, под ногтями остались частицы эпидермиса. – Коршун с довольным видом взглянул на Артура снизу, он надевал на Оксанины руки прозрачные пакеты. – Если она ухитрилась царапнуть именно убийцу, то – ура! У нас есть ДНК.
– Ура, – машинально отозвался Артур и начал подниматься по лестнице.
Коршун проскрипел коростелем:
– Не слышу энтузиазма!
И тут же вмешался Никитин голос, Логов уже начал узнавать его:
– Анатолий Степанович, проясните, пожалуйста…
Остального Артур не услышал и тут же забыл об этих двоих, только благодарность к помощнику скользнула по сердцу теплом.
Но мысли уже заполнились Сашкой: как ей сказать? Она, конечно, уже поняла: в подъезде что-то случилось, раз соседи толкутся во дворе – Артур вдруг увидел их как в записи, пока находился внизу, никого не заметил… Даже если Русалка стояла среди них, исподволь наблюдая и тихо злорадствуя, то не выделилась из толпы, слилась с остальными.
«Я упустил ее. Я все упустил…»
Поднимался Артур целую вечность, Эверест покорился бы скорее… Сашка узнала его? Ждет? Господи… Только проснулась… В одной пижаме вышла на балкон, кто разглядит ее на пятом этаже? Ей любопытно… Да какой там! Она знает о двух смертях не совсем чужих людей. То сообщение, которое она прислала вчера, выдало тревогу девочки. Только волновалась она за сестру, а надо было…
Он цеплялся за обрывки мыслей о Сашке как за спасительный трос, брошенный в ледяную топь… Вытянет? Она маленькая, и ста шестидесяти нет, откуда силы возьмутся? Незнакомые принимают ее за восьмиклассницу, хотя в начале мая девочка стала совершеннолетней.
В детский дом не сдадут…
Артур судорожно глотнул воздуха: внезапное сиротство уже зажало в тиски, а Сашка еще не ощутила этого. Что она делает сейчас? Пьет кофе, листая ленту в гаджете? Напевая, застилает постель? Почему она не в школе?
Об этом он и спросил первым делом, когда Сашка открыла дверь. Она уже переоделась в шорты и футболку с какой-то дурацкой надписью на английском и выглядела совсем девчонкой со светлым пушком волос.
Но никакой беспечности, которую он воображал, в ней не было и намека. В голубых глазах светилось предчувствие беды:
– Что там случилось?!
Артур притворил за собой дверь. Попытался сглотнуть, но в горле было сухо.
– Я как раз поэтому, Саш…
Потом Артур никак не мог вспомнить, какие слова произносил… И что шептал, пытаясь удержать катавшуюся по полу Сашку… Она выла так, что слышал, наверное, весь дом. Выла, словно была подросшим волчонком из того же логова, что и он.
«Мы одной крови… Теперь у нее никого нет, кроме меня», – Артур подумал об этом, уже баюкая Сашку на коленях. Она судорожно всхлипывала и напрягалась, как от мучительных спазмов, но уже не кричала.
О том, что у нее была старшая сестра, он даже не вспомнил. Как не подумал сообщить Маше, которой нужно было хотя бы позвонить… В его сознании Оксана была Сашкиной матерью, он часто подшучивал, что они до сих пор связаны пуповиной. Каждое утро, даже если Артур ночевал у них, начиналось с «обнимашек», в которых нуждались обе, будто обменивались энергией и тем очищали и подпитывали друг друга.
– Нет, нет! – Сашка вдруг оттолкнула его и вскочила. – Может, это не мама там?
Она снова металась по комнате, боль хлестала ее, не давая остановиться.
– Ты же мог ошибиться? Ты… Ты с похмелья? Тебя тошнило во дворе!
– Ты видела?
– Тошнило. Значит, правда… Нет… Нет!
– Ты хочешь убедиться сама?
Замерев в нелепой позе, вполоборота к нему, чуть сгорбившись, Сашка медленно кивнула. В ее желании увидеть мать мертвой не было ничего извращенного, это помогло бы принять изменившуюся реальность, какой бы чудовищной она ни была. Артуру впервые пришло в голову: именно для этого родных приглашают на опознание, ведь подтвердить личность может и компьютер.
Он вдруг поймал себя на том, что снова начал мыслить связно. Утешая Сашку, ему удалось и самому изгнать скрытую истерику, мешавшую думать и говорить.
«Это она помогла мне, а не я ей», – подумал он благодарно.
И произнес вслух:
– Хорошо. Про отца ты уже знаешь, как я понял…
Она молча кивнула. Это знание не подкосило ее, на что Артур и рассчитывал. Ровным тоном, словно речь шла о чужих людях, Сашка уточнила:
– Кто-то пытается уничтожить нашу семью? Да, Артур?
Можно было попытаться заболтать ее, успокоить: «Нет, что ты! Тебе ничего не угрожает… Влад же не ваша семья, а начали с него. Здесь иная связь». Но Логов не сомневался: девочка не поверит ни единому слову. Пусть она и до плеча его не доросла, но можно не сомневаться в том, что Саша Каверина – человек зрелый и умный. Даже пытаться не стоит обвести ее вокруг пальца…
– Эту версию я не отвергаю.
Посторонний мог возмутиться, сказать, что это прозвучало безжалостно: как девочке теперь жить в страхе? Но Сашка отреагировала именно так, как он и ожидал: только выгнулась всем тощеньким телом, приняв новую порцию боли, и на мгновенье закрыла глаза. А потом ее забавное личико сурово собралось, ноздри сердито раздулись, нижняя губка выпятилась еще больше, точно Сашка сказала себе: «На войне как на войне!» И приготовилась к бою, который ее не пугал. Беспомощность была страшнее…