тся первым появлением инопланетян, которые в конце концов станут угрозой для человечества; в ней же есть и версия Дин И, который тоже появится в книгах цикла. В конце романа, когда люди обнаруживают таинственного, вездесущего наблюдателя, из-за которого шаровая молния утрачивает свое квантовое состояние, рассказчик – доктор Чэнь, замечает: «Если вам удастся доказать, что за нашей планетой присматривает сверхнаблюдатель, вся человеческая деятельность выглядит совершенно неразумной… воистину, наше общество окажется в квантовом состоянии, а сверхнаблюдатель заставит его вернуться в состояние разумное».
Однако общество реагирует совсем не так, как предсказывал Чэнь, а все потому, что сверхнаблюдатель гораздо более зловещий, чем даже само человечество: в отличие от шаровой молнии, которая сосуществует с миром людей, инопланетный сверхнаблюдатель разрушит человеческое общество и поставит земную цивилизацию на грань уничтожения.
Через восемь лет после первой публикации этой книги, в июле 2012 года, в городе Ланьчжоу разразилась гроза; во время этой грозы группа исследователей Северо-Западного педагогического университета провела наблюдения за неожиданно появившейся шаровой молнией диаметром пять метров. Эта группа сделала первую видеозапись, на которой шаровая молния запечатлена с момента ее появления до момента исчезновения.
На самом деле шаровые молнии не такая уж редкость, и прогресс в их изучении заставляет предположить, что скоро их тайна будет разгадана. Ясно одно: научное объяснение данного феномена будет сильно отличаться от того, что написано в этой книге. Писатели-фантасты могут рассматривать тему с разных углов, но всегда выбирают наименее вероятную версию. Из великого множества вариантов поведения инопланетных цивилизаций в цикле «Задача трех тел» я выбрал самый мрачный, самый катастрофический. То же самое можно сказать и об этом романе: в нем описан самый экстравагантный вариант, который также является самым интересным и романтичным. Это чистый плод воображения – закругленное пространство, наполненное энергией молнии, бесплотный пузырь, электрон размером с футбольный мяч. Мир, описанный в романе, – это серая реальность; знакомое серое небо и облака, серый пейзаж и небо, серые люди и жизнь, но внутри этого серого банального мира незаметно плывет что-то маленькое, сюрреалистичное, словно пылинка, выпавшая из сновидения. Эта пылинка заставляет нас задуматься о великих тайнах космоса, о возможности существования мира, который совсем не похож на наш.
И еще: обычно в реальности воплощаются самые невероятные варианты, так что – кто знает?
Интервью с Лю ЦысинемО «Шаровой молнии»
Репортер: Мы так рады, что вы согласились дать нам интервью. Вы получили уже пять наград «Млечный Путь», и теперь, познакомившись с «Шаровой молнией», многие читатели наверняка захотят узнать о «курице, которая снесла яйца», так сказать. Расскажите нам о том, как вы писали «Шаровую молнию».
Лю: Я позаимствовал идею «Шаровой молнии» из другого романа, который я не дописал; в нем шла речь о войне в ближайшем будущем. В том, что касается персонажей и сюжета, то с «Молнией» также связан рассказ «Заградительные помехи полного спектра», но по духу, по сути они разные: абсолютный идеализм и поклонение герою из «Помех» в «Молнии» почти исчезли, и их место заняло нечто более сложное и странное. Того, что имеет отношение к боевым действиям, в романе тоже мало, а то, что есть, отодвинуто на задний план.
На публикацию романа ушло четыре года, однако писал я его не очень долго – месяца три. Больше всего времени рукопись провела у издателя. Один мой друг выложил в Сеть свою рецензию на роман, и это заставило читателей предположить, что произведение уже опубликовано. Но это было не так: роман вышел только сейчас, и он совсем не похож на раннюю версию, которую прочел мой друг.
Репортер: Каков ваш вердикт относительно романа? Считаете ли вы, что он отличается от более ранних ваших работ? Что, по-вашему, является критически важным для фантастических произведений?
Лю: «Шаровая молния» – относительно «чистая» научная фантастика и одно из самых «технологичных» произведений, которые я написал. Первый вариант романа был слегка перегружен описаниями техники, и многие из них пришлось вырезать.
По-моему, главное отличие «Шаровой молнии» от моих ранних работ состоит в том, что роман под завязку набит подробностями. И это не просто какой-то огромный каркас, на который натянуты масштабные полотна. Как я недавно написал в одной статье: «Мир романа богат не только макро-, но и микродеталями».
Мне кажется, что самое важное в больших фантастических произведениях – это фантастическая фигура, то есть фигура, которая не является человеком – по крайней мере, в том смысле, в каком это трактует традиционная литература. В большом произведении, которое сильно оторвано от реальности, эта фигура может быть целым воображаемым миром; в работах, миры которых почти неотличимы от реальности, этой фигурой может быть воображаемый, пока неизвестный объект. «Шаровая молния» относится ко второй категории. В этом романе я сознательно пытаюсь проявить мою концепцию фантастики и создать не-человеческую, однако яркую фантастическую фигуру – то, что возможно только в фантастике.
Репортер: В начале романа вы говорите, что описание шаровой молнии основано на научных данных. Вы не боитесь, что эксперты или фанаты фантастики раскритикуют его?
Лю: Шаровая молния – загадка природы. Пока что у нас нет теории, которая объясняет ее, и мы не понимаем, как она возникает. У нее невероятно высокая внутренняя температура – десятки тысяч градусов, однако поверхность молнии прохладная. Самое удивительное – это избирательность, с какой она выделяет энергию. У нас есть великое множество сообщений от людей, которые стали свидетелям невероятных событий, – например, того, как шаровая молния сожгла человека дотла, не повредив его одежду. Недавно русские ученые заявили о том, что им удалось создать шаровую молнию в лаборатории, однако вскоре они выяснили, что фактически они сделали каплю жидкости с электрическим зарядом на поверхности, а это не то же самое, что шаровая молния, которая возникает в природе. Как сказано в предисловии к роману, шаровая молния – это просто литературный образ, воплощение научно-фантастической эстетики; ее нельзя воспринимать как научное объяснение данного феномена. На самом деле мои собственные (наивные и дилетантские) мысли о шаровых молниях сильно отличаются от того, что написано в романе. Объяснение, приведенное в романе, я выбрал не потому, что оно самое логичное, а потому, что оно интригующее и романтичное.
Что же касается критики, то я повторю слова одного мастера фантастики: если вам нужны технические ошибки, то вы прибыли по адресу.
Репортер: В послесловии вы неоднократно упоминаете чудесные миры, созданные великими мастерами фантастики, и выражаете свою любовь к непротиворечивым воображаемым мирам. Соответствует ли этому критерию «Шаровая молния»?
Лю: Если анализировать фантастические произведения (и особенно романы) на их соответствие реальности, то большинство из них можно поделить на две категории: они либо создают свои собственные, завершенные воображаемые миры, которые отчасти или полностью не связаны с реальным миром, или они зажигают искры фантастики в реальном мире – бросают алмазы в серый песок реальности, на фоне которой они сияют еще ярче. Такие произведения, как цикл «Академия» Айзека Азимова и «Дюна» Фрэнка Герберта, принадлежат к первой категории, а недавно вышедший роман «Радио Дарвина» Грега Бира относится ко второй. «Шаровая молния» тоже является сплавом фантастики и реальности. Как написано в послесловии: «Мир, описанный в романе, – это серая реальность; знакомое серое небо и облака, серый пейзаж и небо, серые люди и жизнь, но внутри этого серого банального мира незаметно плывет что-то маленькое, сюрреалистичное, словно пылинка, выпавшая из сновидения. Эта пылинка заставляет нас задуматься о великих тайнах космоса…»
Репортер: Ученые в вашей книге сильно отличаются от того, какими их представляют себе люди. У них есть определенная форма «безумия», и чем выше ее уровень, тем более талантливыми они являются. Например, главный герой «Шаровой молнии» несколько раз почти теряет свой статус, и в середине книги его почти заменяет Дин И, физик-бунтарь, который ранее играл второстепенную роль. Это скорее метафизический образ или философский?
Лю: В наше время число профессиональных исследователей сильно увеличилось, и, разумеется, большинство из них – обычные люди, однако среди них есть и всегда были эксцентричные гении. «Большая» литература невысоко ценит подобных персонажей, потому что они не являются типичными в мире, который она описывает. Но типичный мир фантастики и традиционной литературы сильно отличаются, и в первом такие фигуры могут существовать. Это практически данность, что в фантастике необычные люди появляются чаще, чем в традиционной литературе. Если говорить конкретно о Дин И из «Шаровой молнии», то совсем он не такой, как персонаж из «Я услышал это утром», – у него есть несколько реальных недостатков. И, кстати, главный герой романа – это обычный человек.
Репортер: Вас часто критикуют за то, что в ваших произведениях нет «настоящих людей». Критики говорят, что ваши персонажи, особенно женщины, – просто пустышки. Но Линь Юнь, героиня «Шаровой молнии», совсем другая.
Лю: На самом деле Линь Юнь тоже охарактеризована очень просто. Вам кажется, что она отличается от других персонажей, но лишь потому, что она – другой человек. Она – не героиня и не идеалистка, и, более того, можно сказать, что она – плохой человек. Тяжелые детство и юность сделали ее холодной, словно машина, а ее разум – слегка извращенным… Но, как я уже сказал, литературная фигура, которую я пытаюсь создать в романе, – не героиня, а шаровая молния.