Пользуясь кодами и правом пилота, Торрес заранее подготовил к вылету бригантину. Затем активировал химодесы и зациклил камеры на подходе к капитанской каюте, чтобы они передавали в диспетчерскую только пустой коридор. Он распределил вещества так, чтобы их хватило на капитана и не вызвало дисбаланса в организме самого агента.
К Шадору Торрес отправился без оружия. Глубокой ночью, когда капитан, по его расчетам, уже спал. А если и нет, то не страшно. Он вырубит его быстрее, чем тот успеет позвать охрану.
Ангел проник в каюту, химически нарушив внутреннюю блокировку двери. Еще в первый свой визит сюда он досконально все изучил и запечатлел в памяти так, как умели только разведчики. Поэтому легко достиг в темноте кровати, не сшибая по пути мебель и предметы… В тишине отсека слышалось лишь сонное дыхание капитана. Торрес крадучись приблизился к нему. Ночное зрение не работало по вине все того же штрихкодирования, но агент без труда различил Шадора в складках одеяла. Капитан разметался на постели, и голова его покоилась средь подушек…
Ангел наклонился над спящим «демоном» и почти коснулся пальцами его лица… Бесшумная тень метнулась к дейгарцу, и удар сзади по шее свалил нарушителя с ног. Задыхаясь, Торрес ускользнул под кровать, но его перехватили за ноги. В лодыжки как будто впились крепкие тонкие щупальца. Рывок, переворот… И вот он лежит перед кроватью Шадора на спине и беспомощно загребает руками ворсистый коврик. Торрес ловил ртом воздух, а над ним нависала черная фигура с горящими огнем глазами…
«Черт!»
Мочку уха словно иглой пронзило, а тело прошило молнией. Ангел выгнулся над полом, коротко вскрикнул и потерял сознание…
Очнулся он в тесном металлическом отсеке без иллюминаторов. На секунду выхватил взглядом очертания дверцы в стене, и все заслонило лицо капитана.
– Ты в допросной, – пояснил Шадор.
Торрес дернулся, попытался встать, но безуспешно. Он был прикован к стулу наручниками, точнее, к спинке с обеих сторон и к передним ножкам. И за руки, и за ноги. Торрес попробовал пошатать стул, но тот и не шелохнулся.
«Наверное, привинчен к полу».
– Что я тут делаю? – Ангел поморщился от боли, в голове словно стучали дьявольские молоточки, а ухо пекло, как от ожога.
– А что ты делал в моей каюте? – задал встречный вопрос капитан.
Он был полностью одет, как и подобает – в форму, а левая рука по-прежнему висела на перевязи.
– Что ты делал ночью в моей каюте? И как туда вошел?
Торрес не отвечал.
– Будем в молчанку играть? – холодно осведомился Шадор.
За его спиной открылась узкая створка, и в допросную заглянул Дану. Красные точки зрачков сверкнули при виде нарушителя.
«Так вот кто меня оглушил!» – догадался Торрес.
Зря он не прислушался к словам Кабука и смеялся над пустой болтовней. Хотя тут явно не то, что всем кажется. Однако…
Стыд и позор!
Специальный агент Ангел прокололся. Впервые за свою шпионскую карьеру… А еще над Кортесом потешался! Дурак… Видимо, КА-11 создан для того, чтобы все разведчики в галактике об него зубы ломали и проваливали задания один за другим. Что ж… И на старуху бывает проруха.
– Я нужен вам, кэп? – поинтересовался старпом.
– Нет. Сам разберусь. Теперь сам…
Дану кивнул и оставил их наедине, плотно прикрыв створку, а капитан обошел Торреса вокруг и вновь остановился напротив.
– Ну так что, Варгес? Говорить будешь?
Ангел молчал. Он не собирался предавать Конфедерацию и на ходу сочинял легенду.
– Если так… – Капитан снял левую руку с перевязи и задумчиво рассмотрел ладонь, а Торрес машинально отметил, что правая рука у него в перчатке. – Мне придется тебя пытать.
Ангел невольно огляделся, как будто ожидал, что перегородки раздвинутся и откроются тайные ниши или смежные помещения с пыточными станками и орудиями. Говорят, такие до сих пор находятся в лерийских застенках, где выбивают информацию из дейгарских лазутчиков.
Шадор проследил за взглядом пилота и усмехнулся.
– Здесь не нужны особые приспособления, чтобы причинить боль, Торрес. Ни щипцы, ни дыба, ни кнут… Ничего из этого. Достаточно всего лишь послать сюда импульс, – он медленно стянул перчатку с каждого пальца и отбросил ее в угол, чуть наклонился и легонько прикоснулся к мочке уха дейгарца. И того пробрала дрожь.
– Ты испытаешь незабываемые моменты… Как наяву. Как будто тебя жгут каленым железом, варят в кипятке, выкидывают в открытый космос… Раз за разом!
Шадор выпрямился, не спуская с пилота глаз.
– Выбирай. И я тебе обеспечу, лишь одним нажатием, – капитан приставил палец к ладони, – нечеловеческие муки. После этого тебя уже не заткнешь.
Торреса еще ни разу не пытали. Он стиснул зубы и уставился на сапоги капитана.
– Молчишь?
– Мне нечего сказать, – Ангел замотал головой.
– Ладно, – капитан пожал плечами. – Для начала что-нибудь из репертуара…
– Капитан! – взмолился пилот. – Я ничего не знаю!
– В смысле?
– Это… Все не так, как вам показалось.
– Ну да! – Шадор хмыкнул. – Неужели?
– Я с детства страдаю лунатизмом, – несчастным голосом заявил Торрес.
– Конечно-конечно, – в тон ему подыграл Шадор. – Ты из тех лунатиков, что проходят сквозь стены?
– Вот вы смеетесь, капитан, а это трагедия всей моей жизни…
– Варгес! – рявкнул Шадор, хватая пилота за грудки и хорошенько встряхивая. – Ломать комедию будешь в цирке, а тут тебе не цирк.
«Это как посмотреть», – усмехнулся про себя Ангел.
– Сам напросился, – капитан использовал встроенный штрихкодер. – Лерийская пытка, для начала.
«Ух ты ж ё…», – успел подумать Торрес, поймав исходящую от «адской машинки» волну.
В реале лерийские палачи подвешивали пленных врагов за… Ангел заорал и правдоподобно забился на стуле в наручниках… Химодесы исправно гасили передачу. Неизвестно, долго ли еще Шадор будет посылать импульсы. В голове билась лишь одна мысль: «Твою ж каракатицу!»
Страдать по-настоящему агенту не хотелось. И занятый притворными мучениями, он едва не пропустил момент, когда Шадор прекратил его терзать, и почти вовремя обмяк на стуле.
– Пощадите… – прохрипел Торрес. – Я все скажу…
– Говори! – напирал на него капитан.
После лерийской пытки мало кто отказывался побеседовать. В идеале. Раньше Шадор никого не пытал, да и сейчас всего лишь слегка пощекотал Торресу нервные окончания. Главный туз он все еще держал в рукаве.
– Да говори же!
Ангел почти натурально потерял сознание, но следующий импульс, имитирующий ушат ледяной воды на голову, предотвратить не успел и теперь отфыркивался, и отплевывался от воображаемой жидкости, ерзая на стуле.
– Что вы хотите знать, капитан? – прошептал Торрес.
– Кто ты такой, черт возьми? И что ты делал в моей каюте?
Каков вопрос – таков и ответ!
– Я – Торрес Селестэс Варгес из бедной, разорившейся, но почитаемой семьи Дей…
– Отставить, – Рерих поморщился. – Твою подноготную я и так знаю. Навел справки.
«Не-ет, капитан, не знаете, и даже не знаете, что вы об этом не знаете».
«Служу Содружеству!» – мысленно подбодрил себя Ангел.
– Ты ведь любишь свою семью, Варгес?
Торрес насторожился.
К чему этот пособник Тарантула клонит?
– М-мм…
– Отвечай!
Ангел вздрогнул, но промолчал.
– Не хочешь? Тогда… Сейчас приведут твою сестру.
Вот теперь Торресу стало не до шуток. Он внутренне похолодел, но виду не подал.
– У меня нет сестры. О чем вы?
– Мира Фелисита Варгес! Служит на КА в резерве. Ныне приписана к госпиталю… Вы отказываетесь от сестры, Варгес? Напрасно. Она вас очень любит.
Дьявол!
Никакие пытки, даже настоящие, не могли сломить Ангела и заставить его предать Конфедерацию, но… Мира! Его Мира! Сестренка.
– Она ни при чем! Отпустите ее, пожалуйста… Родители не переживут.
– Все зависит от тебя, – Шадор снова наклонился к нему. – Конечно, жаль терять такого пилота, но… Я выброшу тебя и твою сестру в космос, если хоть один волос упадет с головы моего старшего помощника, или… – капитан выразительно поднес палец к ладони.
– Постойте! – Торрес поспешно выбирал из всех зол меньшее и выбрал.
Он никогда не предаст Содружество! Но и Мирой жертвовать не намерен.
– Слушаю, – капитан в упор смотрел на него.
– Я… то есть… Я не тот, кто вам нужен, – он говорил сбивчиво. – На борту крейсера находится дейгарский разведчик. Настоящий! Тот, кого якобы зовут Джон Макферсон. Он…
Торрес сглотнул вязкую слюну. Действие химодесов заканчивалось. Ангел хотел пить, в горле пересохло.
– Продолжай, – капитан продавливал его взглядом.
– Кортес, – Торрес закашлялся и прохрипел: – Кортес Ириэс Аньес… Проверьте.
– Я-то проверю, – кивнул Шадор. – Но тебе-то откуда знать? Насколько мне известно, дейгарские разведчики не открывают ни перед кем свою личину.
Естественно! Капитан ведь был кентрийцем. Та же агентурная сеть, что и у дейгарцев, те же методы. Агент внутренней или внешней безопасности может быть из уважаемой семьи, годами жить в соседнем доме под вымышленным именем, а ты никогда этого не узнаешь, считая его добродушным обывателем, пекущим по воскресеньям булочки и выгуливающим свою собаку. А между тем он ведет двойной, а то и тройной образ жизни. И никто никогда не видел его подлинного лица. Вернее, видел, но не понял… Тут все сложно.
– Он был женихом моей сестры, но она сбежала перед свадьбой, – пояснил Торрес. – И… – тут он как будто замялся. – Мы столкнулись на крейсере, я и не представлял, что он тут. Узнав, что это я расстроил их брак…
Он, конечно, преувеличивал, но для пользы дела. И даже не пришлось сочинять!
– …Кортес угрожал мне и заставил… Я действовал по его указке.
– Зачем?
– Он… Он хотел захватить вас. Подозревал в сговоре с лерийским императором. Дейгарские служаки до сих пор считают, что лерийцы что-то замышляют…
Бред!
– Почему ты не сказал мне? Своему капитану…