ть – поздно.
Витя расставил расчеты по местам работы, проинструктировал по мерам безопасности, и те приступили к рытью котлованов. Старшему пока делать было нечего, и он лег отдохнуть в тенечке под кустом. Сейчас июль, и здесь на солнце самое пекло. В душе посочувствовал солдатам, которые сейчас копают котлован, второпях они с собой даже воды не взяли. Да ничего, если захотят пить, то сбегают в деревню, до нее отсюда не больше километра, ее даже видно вдали.
Витю разбудил солдат из второго расчета.
– Товарищ прапорщик, у нас паяльная лампа не разжигается.
Сколько же он проспал? Если разжигают паяльную лампу, то уже и котлованы выкопали, и скрутку проводов в первой муфте сделали, теперь готовятся разогреть на лампе паяльник, чтобы их запаять. Не меньше трех часов проспал.
– Ладно, пойдем посмотрим.
Пошли к дальнему расчету. Как Витя ни пытался разжечь лампу, ничего не получалось. Где-то внутри забился канал подачи бензина. Лампа чадила, фыркала, выплевывая из жерла слабые язычки пламени, и внезапно гасла. На таком пламени ни паяльник не разогреешь, ни свинцовую оболочку муфты потом не запаяешь. Что же делать? Ехать на десятку за другой лампой? Туда 70 километров, бензина в баке машины на обратную дорогу не хватит, а в автопарке машину больше не заправят, свой лимит на эту поездку он уже выбрал. Да и лимит то, смешно кому сказать, всего 20 литров в сутки на машину, если бы ему не залили в бак двойную норму за счет неисправной машины, то этой нормы ему бы не хватило даже чтобы домой вернуться. Только кого это волнует? Да и исправные паяльные лампы в ОЭРГ вряд ли остались, все-таки семь расчетов выехало. Придется обходиться одной лампой на два расчета. Вот только бегать с ней далековато будет. Теперь дай бог к утру на десятку вернуться.
– Будем работать одной лампой, – сообщил расчету свое решение прапорщик. – Сейчас они провода запаяют, и принесут лампу вам. Потом вы провода запаяете, и вернете лампу им. Они запаяют свинцовую муфту, и опять принесут лампу вам, потом вы. Точно так же делаем вторые муфты. Надеюсь, к утру успеем.
– А как же ужин? – поинтересовались солдаты.
– Придется без ужина. Я ведь тоже без ужина остаюсь.
– Вам, товарищ прапорщик, в ближайшие три дня можно вообще ничего не кушать, – пошутили солдаты.
Свинцовые оболочки на первых двух муфтах запаяли только в девять часов вечера. Все-таки много времени отнимает эта беготня с паяльной лампой. Надели на кабель чугунные муфты, и начали скручивать провода вторых муфт. Желудки уже подтягивало, но деваться некуда, нужно терпеть. Скорее бы вернуться в казарму. Там ребята должны принести им чего ни будь с ужина. Через пару часов заметно потемнело. В июне ночи в Пермском крае конечно светлые, почти как белые ночи в Ленинграде, но не настолько светлые, чтобы можно было без дополнительного освещения различать цветовую маркировку проводов. Пришлось разжигать костер. Когда костер достаточно разгорелся, опять приступили к работе. И тут из растущих неподалеку кустов, под которыми днем отдыхал прапорщик, послышалось: «Бе-е-е-е, бе-е-е». Солдаты, все, как по команде, повернулись в ту сторону. Возле кустов стояла маленькая беленькая козочка и смотрела на костер.
– Товарищ прапорщик, ужин пришел, – оживились солдаты.
Прапорщик тоже посмотрел на козочку. Еще совсем молоденькая, наверно только второй год пошел. Но веса килограмм восемь уже будет. С учетом водителя их как раз восемь, действительно неплохой ужин будет.
– Махмуд, – обратился он к одному из солдат. – Ты козочку сможешь зарезать?
– Канэшно смогу, товарищ прапорщик.
– Ну тогда лови и готовь ужин, – распорядился прапорщик.
Но козочку даже ловить не пришлось, она спокойно стояла и смотрела на огонь, полностью доверяя людям и даже не предполагая, что они могут сделать ей что-то плохое. На этот раз козочке не повезло.
Махмуд быстро и умело снял шкуру и разделал тушку козы. Было видно, что этим он не в первый раз занимается. Куски мяса завернул в листья лопуха. Потом сдвинул в сторону костер, выкопал на его месте ямку, заложил в нее приготовленное мясо, и прикрыл ямку землей. Костер передвинул на прежнее место, то есть расположил его над ямкой с заложенным мясом. Еще через час свинцовые муфты запаяли, и свинцовая оболочка кабеля была восстановлена. Основная часть работы была сделана. Махмуд сообщил, что мясо уже должно быть готовым. Позвали ребят со второго расчета и сели ужинать. Мясо козочки было очень вкусным, несмотря на то, что оно было запечено без соли, все жадно его ели и нахваливали. Пожалели только о том, что запить нечем, не то, что чая, даже воды у них с собой не было. Теперь торопиться в казарму уже было не нужно, все были сыты. После ужина спросили у прапорщика разрешения немного отдохнуть, ведь это не шутка, столько времени сидеть на корточках в котловане возле этого чертового кабеля. Болели и руки, и ноги. И прапорщик разрешил часик отдохнуть. Ночной ужин был сытным. Ему и самому сейчас не хотелось что-либо делать, хотелось просто полежать и отдохнуть.
За час усталость немного прошла, и расчеты опять приступили к работе. Теперь оставалось закрепить чугунные муфты на броневой оболочке кабеля и залить их компаундом. Когда начали засыпать котлованы, прапорщик вдруг спохватился.
– Махмуд, быстро собери все кости, чтобы ни единой не осталось, а также шкуру и голову, и все сбрось в котлован.
– Зачэм? – удивился Махмуд, – пусть зверушки доедят.
– Выполняй! – отрезал прапорщик. – И чтобы ни единой косточки не осталось.
Это указание было своевременным. Уже засыпали котлованы и грузили инструмент в машину, когда к ним подошла какая-то старушка.
– Сынки, вы тут маленькую козочку не видели?
– Нет, бабушка, не видели, – поспешил за всех ответить прапорщик.
– И куда она подевалась? Я уже все обыскала, но ее нигде нет, – горевала бабка.
– Может волки? – очень искренним голосом высказал свое предположение прапорщик.
– Сынок, какие волки? Волков здесь уже давным-давно никто не видел. Где же ее еще искать?
И бабушка пошла дальше, искать свою пропавшую козочку.
– Жаль бабушку, мы ее ни за что, ни про что обидели, – сказал один из солдат.
– Не волнуйся, – успокоил его прапорщик, – у бабки небось не одна такая козочка.
– Может и не одна, – согласился солдат, – но бабка ведь старенькая, и это мы виноваты в том, что она осталась без своей козочки.
– Да никто в этом не виноват. Смотреть за козой нужно было лучше, ничего бы и не случилось, – убеждал солдата прапорщик. – Если кто и виноват, то это паяльная лампа. Если бы она не испортилась, то мы давно уже были бы дома, и эту козу даже в глаза не видели бы. Давайте так и будем считать, что мы эту козу даже в глаза не видели. Все поняли?
– Все, – дружно ответили солдаты.
Но через неделю про этот ночной ужин в ОЭРГ уже знали все.
Чисто женская месть
Прапорщик Витя Линдт выскочил из кабинета командира красный как рак.
– Витя, что случилось? – обступили его сослуживцы. – Опять где-то прокололся? Таким красным мы тебя еще никогда не видели.
– Да жена, дура, командиру нажаловалась. Приревновала на ровном месте.
– Ну давай, колись, что это за ровное место такое? Очень красивое?
Витю все знали, как любителя женщин. Довольно толстый и не очень красивый, он почему-то пользовался у них успехом. С женщинами он уже не один раз прокалывался, поэтому всем было интересно, что же случилось на этот раз. Витя сначала отнекивался, но потом рассказал следующую историю.
Летом его жена вместе с дочкой уехала в отпуск к матери, и Витя на целый месяц остался дома один. Дома кушал в основном только по утрам. Самому готовить особенно и времени не было, да и лень конечно было. Поэтому питался, в основном, в офицерской столовой. В тот день он вообще остался без обеда, так как ремонтировал кабель, который порвал их же прапорщик Коля Мочалов.
Случай тогда получился курьезный. Какой-то мужик из деревни Кояново решил поставить новый забор, но не на старом месте, а выдвинув его на пару метров ближе к дороге. Так теперь многие делали. Ворота и калитку оставляли на прежнем месте, а сам забор выдвигали вперед. Это очень удобно. Во-первых, возле дома становится больше места, а, во-вторых, в образовавшуюся нишу возле ворот удобно ставить телегу с лошадью. Чтобы не копать ямы под столбы вручную, мужик попросил Колю Мочалова за определенную плату пробурить ямы под столбы бурилкой, на которой Коля постоянно ездил. Бурилка – это спецмашина на базе ГАЗ-66, в задней части кузова которой закреплен агрегат для бурения вертикальных шурфов глубиной до двух метров. Коля согласился, и с утра пораньше, перед тем как ехать на район по заданию командира, заехал к мужику. Дел то часа на полтора максимум. Коля не был кабельщиком, но часто выезжал на согласование земляных работ, проводимых вблизи кабельных трасс, поэтому знал, что в деревнях, вдоль центральных улиц проложены кабели, но теперь у него мозги как будто отключились, а как раз в двух метрах от забора был проложен боевой кабель. Этот кабель Коля и пробурил в нескольких местах. На командном пункте полка порыв кабеля обнаружили сразу же, и даже примерно определили расстояние до места порыва, получалось, что порыв где-то в деревне Кояново. Для ремонта кабеля и отправили расчет во главе с прапорщиком Витей Линдт. Витя погрузил в машину десятиметровый кусок кабеля для вставки, и поехал. Ехать не далеко, поэтому он приехал как раз тогда, когда Коля Молчанов заканчивал бурить ямы под столбы. Такой встречи ни один из них не ожидал. Коля умолял Витю никому не рассказывать, что это он повредил кабель, но как такое скроешь, ведь по ямам сразу видно, что здесь их бурилка поработала. Коля тогда получил от командира «строгий выговор», а Витя провозился с ремонтом этого кабеля до самого вечера. Пришлось менять весь испорченный кусок кабеля и рыть траншею длиной в двадцать метров, а поскольку взятый с собой кусок кабеля оказался коротким, пришлось еще и на десятку ехать за более длинным куском кабеля. В итоге Витя еле успел попасть на ужин в столовую уже перед ее закрытием.