С Марусей я познакомился лет пять назад. Как-то вечером она прибежала к нам на дачу, села возле порога дома, и молча наблюдала за нами. Когда мы на открытой веранде сели ужинать, она смотрела на нас с таким укором, как будто говорила: «Что же вы так, сами кушаете, а я сижу голодная». Жена дала ей хлеба, и пару кусочков колбасы. Маруся спокойно, с достоинством все это съела, пару раз тявкнула, как будто благодарила за еду, и легла, положив голову на передние лапы.
– Еще хочешь? – спросила жена.
– Гав, – ответила Маруся.
– Наверно хочет, – сказала жена, и дала Марусе еды побольше.
Съев все до последней крошки, Маруся еще пару раз тявкнула, благодаря за ужин, и осталась у нас на даче ночевать. Мы опасались, что ночью она будет лаять на бегающих вокруг дачи собак и не даст нам спать, но наши опасения оказались напрасными. Она вела себя чинно и благородно, ни на каких собак не лаяла. Залаяла только один раз, когда в нашу улочку заехала машина и из нее вышли два мужика. Видимо они пытались выехать через наши дачи на трассу, и заблудились, что не мудрено, здесь нет выезда на трассу, гаишники выезд перекопали. Провела Маруся с нами и весь следующий день, а когда мы вечером уезжали домой, провожала нашу машину аж до выезда на дорогу, а потом вернулась к дому своего хозяина. Когда мы на следующие выходные приехали на дачу, Маруся встретила нас возле поворота на нашу улицу, радостно завиляла хвостом, пару раз тявкнула, приветствуя нас, и побежала впереди машины к нашей даче. Она все запомнила, и дачу, и машину, и нас. Выходные дни она снова провела у нас. Все так же днем спокойно лежала возле порога дома, не путалась под ногами и никому не мешала, спокойно ждала пока ее покормят. А ночью, как и положено умной собаке, охраняла наш покой, лишний раз ни на кого не лая. Золото, а не собака. Теперь Маруся встречала нас в каждый наш приезд на дачу, и оставалась там, пока мы оттуда не уезжали. А когда мы во время отпуска целый месяц жили на даче, Маруся все время жила у нас, и даже не думала возвращаться к хозяину. Было видно, как она огорчилась, когда мы уезжали. Ей явно не хотелось возвращаться к хозяину.
Так продолжалось несколько лет. Потом она на некоторое время пропала. Не было ее месяца два, или больше. А потом пришла на дачу с маленьким щенком. То ли перед нами хотела похвастаться своим сыном, то ли его с нами хотела познакомить, чтобы знал, куда можно приходить за пропитанием, но больше с ним вместе она у нас не появлялась. Все так же продолжала встречать нашу машину, спокойно ждала пока ее покормят, но съедала уже не все, часть корма относила своему щенку, и возвращалась обратно. Поздней осенью, когда мы уже сгребали на даче опавшие с деревьев листья, Маруся опять пришла к нам со своим щенком. Правда щенком теперь его уже было сложно назвать. Это был толстый, сверх меры откормленный бутуз, с телом в виде цилиндра, по размеру уже как половина мамки. Они сели неподалеку от нас и молча за нами наблюдали. Но малыш долго такого сидения не выдержал, подбежал к нам и начал путаться под ногами.
– Уйди отсюда, и не мешай! – отогнал я его.
Он совсем не был похож на Марусю, как внешне, так и по уму. В его глазах ничего умного не наблюдалось. Когда я его отогнал, он начал кувыркаться в куче собранных листьев.
– Ты чего листья разбрасываешь?! Ну ка брысь отсюда! – закричала на него жена.
Маруся на него залаяла, но он не понял. Тогда она подошла к нему и оттеснила его от кучи листьев. Он немного посидел возле нее, и опять подбежал к нам. Маруся опять на него залаяла, но он ее не слушался. Тогда она подошла к нему, толкнула его мордой в бок так, что он завизжал, еще раз на него грозно тявкнула, и увела прочь с нашей дачи. Мы поняли, что с воспитанием сынка у Маруси проблемы, он никак не желал обучаться благородным манерам, благодаря наличию которых у Маруси, ее с удовольствием кормили в любом дворе.
Следующей весной Маруся пришла к нам с женихом. Это был огромный черно-серый кобель, ростом около метра, что-то наподобие московской сторожевой, только голова поменьше. Ограда нашей дачи выполнена из арматурной сетки с ячейкой 20×20 сантиметров. Маруся через такую ячейку свободно пролазит, а вот кобель пролезть не мог. Она пролезла через ячейку, и, как обычно, уселась возле порога нашего дома, спокойно ожидая, когда ее покормят. А в это время за забором жених с ума сходил. Он обследовал весь забор, но щели побольше не нашел. Попытался перепрыгнуть через забор, но и это у него не получилось, слишком тяжелый. Он лаял и метался вдоль забора, набрасываясь грудью на забор, пытаясь его сломать. А Маруся, полностью игнорируя своего жениха, с невозмутимым видом, спокойно сидела возле порога и ждала еду. Она даже голову в его сторону не повернула. Наконец-то ее покормили, но уходить она не спешила. Она еще с полчаса отдохнула, и только после этого гордо вышла к своему жениху, мол смотри, как меня здесь принимают. Жених моментально успокоился и перестал бесноваться. На ночь Маруся опять вернулась к нам на дачу. Свадьба свадьбой, но она ведь должна еще и дачу охранять. Всю ночь она охраняла дачу, не выходя за ее пределы, а ее жених всю ночь лаял и метался возле забора, не давая нам спать.
Летом Маруся приходила к нам уже с огромным животом, а потом куда-то опять пропала. Мы решили, что она ощенилась, и теперь кормит щенков. Приходил в гости ее первый щенок, теперь уже выросший во взрослую, но абсолютно дурную собаку, за что и получил кличку «Дурик». От Марусиного благородства у него ничего и в помине не было. Он путался под ногами, пытаясь таким образом обратить на себя внимание, чтобы его покормили, без спроса лез в дом, если дверь была открытой, и пытался найти еду там. Такая наглость никому не нравилась и его ото всюду прогоняли. Марусе явно не удалось его правильно воспитать, как она ни старалась.
Позже мы узнали, что Маруся умерла при родах. Она не смогла разродиться, уж слишком крупными щенками наградил ее последний жених. Жаль ее, такие умные собаки очень редко встречаются. Жаль также, что свой ум она не смогла передать потомству.
Ограбление
В девяностые годы прошлого века, когда Россия, под мудрым руководством ее первого, правда не всегда трезвого, президента, Бориса Николаевича Ельцина, двинулась по пути к демократии, и деятельность Коммунистической партии, которая в свое время исключила Бориса Николаевича из членов Политбюро, уже была запрещена, а заводы и фабрики, как пережиток коммунистического прошлого, перестали работать, перед людьми встал вопрос: «Как жить дальше?» У большинства людей работы не было, а те, которые еще работали и получали зарплату, вынуждены были тратить все деньги сразу после получения заплаты, так как через месяц они обесценивались в два раза. В этих условиях большинство людей начали учиться торговать. Торговали всем, чем придется: куриными яйцами, сливочным маслом, электрическими утюгами, духами, обувью и одеждой. Кандидаты, и даже доктора наук ездили в Турцию и Китай челноками, закупали там пуховики и дубленки, а затем, на российских рынках продавали весь этот товар. Далеко не у всех это получилось, но некоторые раскрутились, и стали предпринимателями. Некоторые, в основном бывшие спортсмены, нашли более легкий способ добычи денег, и пошли в бандиты. Те же, которые в бандиты идти не хотели, а торговать не умели, пошли в охрану. В основном это были, мало приспособленные к гражданской жизни, бывшие военные. Бывшие милиционеры оказались немного пошустрее бывших военных, и стали их начальниками.
Вот такая группа, в составе трех начальников – бывших милиционеров, и сорока охранников – в основном бывших военных, и охраняла склады в Бирюлево. Основной фирмой, которая располагалась на этой территории, была фирма «Росервис», именовавшаяся так в честь ее владельца, болгарина по имени Ростислав. Фирма имела много ресторанчиков и точек питания под названием «Ростик», разбросанных по всей Москве, а здесь располагались цеха по выпечке булочек и круассанов, изготовлению тортов, и разделке и приготовлению курей. Кстати, торты этой фирмы действительно были замечательными, особенно «Черный лес», и, так называемые, сырные. В этой же фирме была и столовая, которая кормила всех работников этих складов, причем, охрана питалась бесплатно. Была еще одна большая, и очень хорошая голландская фирма «Эмборг». Эта фирма поставляла продукцию во все рестораны Москвы, и очень скрупулёзно следила за качеством поставляемой продукции. На их складах товар, у которого заканчивался срок годности, заранее отбраковывался, и специальными машинами вывозился на мусорные полигоны. Потом местные руководители подсказали этим тупым голландцам, что они зря тратят деньги на утилизацию еще не совсем просроченного товара. Товар, у которого оставалось еще день или два до окончания срока годности, стали вывозить на тележках в расположение местной мусорки, и там оставлять. В течение часа местные работники, в том числе и охранники, разбирали все вывезенное, а фирма начала экономить большие деньги на утилизации. Каких только деликатесов местные работники здесь не попробовали, и вяленная рыба, в том числе и деликатесные вяленные угри, и консервы из мяса акулы, и вяленная оленина, и невиданные ими раньше сорта колбас. Но, недолго счастье их тянулось. Наученные русскими товарищами экономии, голландские менеджеры пошли еще дальше, они вообще перестали выбрасывать просроченную продукцию. Они стали нанимать студентов, которые, за умеренную плату, поверх бирок с просроченными датами, наклеивали новые бирки с актуальными датами. Халява закончилась.
Кроме этих крупных фирм, которые содержали по одному охраннику на каждом своем складе, была еще масса мелких фирм и фирмочек, которых вполне устраивало уже то, что на въездных воротах дежурят три охранника. Среди них была фирма, которая арендовала большой металлический ангар, и названия которой никто не знал. Директором этой фирмы был косоглазый Саша, который пригонял фуры с дагестанской поддельной водкой. В этом ангаре женщины, из числа лиц без определенного места жительства, в чане с водой замачивали бутылки с этой водкой, снимали с них прежние этикетки, а вместо них наклеивали этикетки водки известных дорогих брендов. Водку с новыми этикетками Саша опять загружал в фуры, и куда-то отвозил.