— Хорош! — Сказал Вадим, чтобы что-нибудь сказать. Как ни странно, никаких особых чувств он при виде отца не испытал. Впрочем, не так. Кое что он почувствовал, но это оказалось совсем не то, что он ожидал. Это было какое-то совершенно необъяснимое ощущение дежавю. Возникало такое впечатление, что человека этого он знал, и знал, что совсем уже странно, очень хорошо, но потом забыл, а теперь, стало быть, пытается вспомнить.
«Бред какой-то».
— Откуда это у вас? — С неподдельным удивлением спросила Полина, тоже подошедшая к столу.
— Ну я же вчера рассказывал, — ответил Давид. — Это фотография Булчана Хутуркинова, настоящего отца Ва…
— Но это же Зимин!
— Какой Зимин? — Опешил Вадим.
— Алексей Николаевич Зимин, — объяснила Полина. — Профессор Петровского университета, о котором рассказывали Давид и Ли. Ну! Он еще в тридцатом под поезд попал!
— Стоп! — Холодным каким-то голосом остановил ее Давид. — Где ты видела фотографию Зимина?
— Так мы вам еще рассказать не успели, — Полина выглядела совершенно растерянной. По-видимому, до нее наконец дошло, что происходит. — Мне Грач, ну, то есть «ломщик» знакомый помог взломать сервер университета. Вадим был потом занят, а я материалы из университетского архива успела просмотреть…
— Ты уверена?
— Сам посмотри! — Полина метнулась в спальню, по-видимому, чтобы принести свой мобильный накопитель или весь терминал, но Вадим за ней не пошел. Он взял второй конверт и вытряхнул на стол снимки, сделанные им в рабочем кабинете Комаровского. Разумеется, переснять весь отчет Ширван-Заде нечего было и думать, да и Алексей бы ему этого не позволил. Но, когда Комаровский вышел в туалет, Реутов все-таки отснял несколько страниц текста и особенно страницы с личными данными на сотрудников «шарашки». Он их даже не рассматривал тогда, экономя время, и объем своей и без того загруженной памяти, но сейчас его вела не память, а интуиция.
«Эккерт сказал… Вот!»
Это было личное дело Петра Григорьевича Людова — научного руководителя института медико-биологических исследований.
«Твою мать!» — с крошечной, но вполне четкой фотографии, приклеенной в правом углу учетного листа, на него смотрел все тот же Булчан Хутуркинов.
Глава 12. Кризис
Плиний Старший рассказывает, что воин, имевший глупость пронзить смертоносную тварь длинным копьём, пал с коня мёртвым. Яд василиска вошёл в его тело через древко копья.
Как начинается кризис? Сие есть знание, которым желали бы обладать многие. Но, судя по всему, пока оно недоступно никому. Недаром же и народная мудрость гласит: «Знал бы, где упадешь, соломки бы подстелил». Вот вроде бы, только что потушил неслабый пожар: ситуация сложилась, что ни говори, острая, и, однако это все же не было настоящим кризисом, поскольку, если кирпичом упавший на голову форс-мажор и не просчитывался заранее, то все-таки был заложен в планы, как «неизбежные на море случайности». А для нового, настоящего кризиса и причин, казалось бы, не имелось. Ни предвестников, ни симптомов, ничего.
Утро выдалось ясное, что в Петрове случается редко, и настроение оказалось подстать прозрачному высокому небу и игре солнечных бликов на мокром — ночью прошел сильный, но короткий дождь — асфальте. Греч отвез Зою домой и возвращался назад, когда ему позвонил Коллоид — крайне информированный торговец новостями из Брюгге — и сказал буквально следующее: «Одно имя и одно событие. Цена три тысячи гульденов».
— На слово поверите? — спросил Марк, даже не пытавшийся угадать, что за имя мог предложить Коллоид. — Я смогу перевести деньги через полчаса.
— Как только деньги зайдут на счет, получите электронное письмо, — ответил Коллоид. — И поверьте, не пожалеете.
— Хорошо, — согласился Греч, ничего другого на самом деле от Коллоида и не ожидавший. — Через полчаса.
Он сразу же изменил маршрут и поехал домой. Перевести деньги можно и даже нужно было через вычислитель. Так надежнее. Но он не успел еще добраться до Среднего проспекта, когда на связь вышел Лямбда.
— На «пасеке» непорядок, — сказал он, даже не поздоровавшись. — В шесть утра прибыло восемь больших машин. Порядка двух десятков людей, судя по одежде — иностранцы. Разгружали стандартные боксы для спецоборудования.
«Что за черт?!» — Известие обеспокоило, но пока не более того. Мало ли кого Рубинштейн или Домфрон стягивают в «Итальянское палаццо»? Может быть, охрану усиливают. Повод-то, как ни крути, имеется, и серьезный притом повод.
Однако электронное письмо из Брюгге расставило все точки над «и»:
«31 сентября спецрейсом ЕА17856 Новый Амстердам-Петров вылетела «фру Амт» с большой группой своих сотрудников. Цель поездки неизвестна. Точный состав группы неизвестен. Предположительно, в Петров с нею отправилась тероргруппа Винсента Саардана (22 человека). Других сведений не имею».
Вот так начался этот кризис.
С минуту, если не больше, Греч смотрел на экран терминала. Он ничего не предпринимал и, кажется, ни о чем не думал. Просто сидел перед вычислителем, положив руки на столешницу, и смотрел.
«Нокаут», — честно признал он спустя какое-то время. — Хук в челюсть… Чего же я не знаю?»
Выяснялось, что его маленькая вендетта неожиданно оказалась вписана в какое-то, черт знает, какое дерьмо. И даже хуже того. Гречу показалось — правда, только на мгновение, потому что состояние растерянности являлось для него совершенно нехарактерным — что и он, и Зоя, и Вероника — всего лишь крошечные червячки, волею обстоятельств затянутые в шестерни невообразимо большой и, разумеется, абсолютно бездушной машины.
«Чего же я не знаю? — Повторил он свой прежний вопрос, вставая из-за стола и закуривая. — Или Рутберг прав, и это…»
— Дельта, — сказал он в трубку через несколько мгновений, потребовавшихся, чтобы набрать номер. — Срочно! Сегодня ночью в Петров прибыл спецрейс ЕА17856 из Нового Амстердама. Я хочу знать все подробности, и как можно быстрее.
— Работаю, — коротко ответила Дельта и отключилась, а Греч набрал другой номер.
— Доброе утро, Виктор Николаевич, — сказал он, как только абонент возник на линии. — Извините, что беспокою, но обстоятельства несколько изменились. Усильте, пожалуйста, охрану объекта «Незабудка», все дополнительные расходы я, разумеется, оплачу сегодня же.
— Да, — сказал он, выслушав закономерный вопрос директора сыскного агентства «Альянс». — Тревога первой категории. Максимальная защита, вплоть до… Ну вы меня понимаете?
Вансовский его понял и обещал сейчас же усилить наблюдение за домом Зои и обеспечить скрытное патрулирование прилегающих улиц.
— И сообщайте мне, пожалуйста, о любых, даже самых незначительных изменениях в обстановке, — попросил Греч, завершая разговор.
«Деньги? — На мгновение задумался он, качая крошечную трубку сотового телефона в руке. — Где взять столько денег?»
Но вопрос был лишний, потому что пока Марк не знал даже того, сколько в действительности ему потребуется денег.
— Вадим? — Спросил он на всякий случай, хотя сразу же узнал голос Реутова.
— Привет, Марик! — Явно обрадовался его звонку комбат. — Как ты? Есть что-то от нашего Мыша?
— Нет, — ответил Греч. — Мышь работает. Там сложный шифр, Вадик. Так что придется подождать. Как только что-нибудь прояснится, я тебе тотчас сообщу. А ты пока позвони Рутбергу и скажи, что в Петров приехала «фру Амт». Думаю, он знает, кто это.
— Зато, я не знаю, — возразил Реутов.
— Карин ван дер Биик, — Вадим был прав, ему следовало знать, о чем идет речь. — Она экс вице-деректор департамента охраны конституции Новой Голландии. Страшная баба, не в смысле внешности, а в смысле ума, опыта, хватки. Ну ты же египетскую мифологию знаешь? Или не понял?
— Не помню я эту хренотень, Марик, — явственно улыбнулся где-то там («А где, интересно?») Реутов. — Амт… Слово, вроде бы, знакомое, но…
— Зверь пожирающий грешные души, — объяснил Марк. — Ну она такая и есть, Вадик. И прибыла она не одна, а со своими людьми, включая тероргруппу. Но ты Рутбергу всего этого сразу не говори. Попытайся вытянуть из него все, что можно.
— А разве такой визит возможен без разрешения властей? — Удивился Реутов. — Это же каганат все-таки, а не Канада какая-нибудь.
— В том-то и дело, — согласился Греч. — Тем более, что прибыла она, судя по всему, по твою и мою души.
— Постой! — Не понял Вадим. — А ты-то здесь причем?
— Видишь ли, — Марк решил, что и дальше таиться от Реутова резона нет. — Она, как я думаю, прибыла к Домфрону. Ну я не уверен, но мне так кажется. А моя женщина это бывшая женщина Филиппа, и у Зои от него ребенок.
— Дела… — Только и смог сказать Вадим.
— Да, дела, — согласился Марк. — Так что, давай, Вадик! Выясняй, что сможешь, и звони. Да, и комбригу нашему дай знать. Ему это будет небезынтересно.
Нет, он не запаниковал, разумеется. Греч этого просто не умел. Однако, едва в телефоне прозвучало имя фру Амт, окончательно осознал, какого уровня игра, затевается теперь в Петрове.
У Домфрона имелась репутация, и, видит бог, Греч не считал, что поединок с Князем будет простым делом. И если бы покушение на Филиппа готовил не Марк Греч, а Карл Аспид, в операции с самого начала были бы задействованы все наличные силы организации. Но Филипп Домфрон, сам по себе, это одно, а играющий в четыре руки с Карин ван дер Биик, совсем другое. Потому что фру Амт тоже имела устоявшуюся и вполне, надо отметить, заслуженную репутацию.
«Монстр он и в Африке монстр, не так ли, товарищи?»
Марик хорошо представлял себе, на что способна эта гребаная голландка да еще при поддержке своей собственной команды, в которой любителей отродясь не водилось. Однако то, что эту суку и не одну, а со всем ее гадюшником, так легко пустили в Петров — и при том не с пустыми руками, как каких-нибудь туристов — указывало на такой уровень заинтересованности в верхах русского каганата, что оставалось только руками развести. Впрочем, один только раз, потому что отказываться от своих планов Греч все равно не собирался. Другое дело, что в планы приходилось вносить коррективы. И крутить все это предстояло в жутком цейтноте, в котором он вдруг себя обнаружил, то есть буквально набегу, чего Марк делать крайне не любил, хотя и умел. Опасное это дело бежать впереди паровоза, даже если знаешь, что в конце концов пустишь его под откос.