«Маркс был прав… Но капитализм все-таки устоял». — Вынужден был признать Греч, рассматривая собеседниц офицера с чисто научным интересом. — Теперь все будет, как домфроны захотят. А хотят они всегда одного и того же…»
Это была правда жизни, и открылась она Гречу отнюдь не впервые. Он это давно понял. Однако, как ни странно, признание поражения его не смутило и не расстроило. Во всяком случае, сейчас. Кризис давно миновал и, если от него что и осталось, то только оскомина. «Прах и пепел», как сказал поэт, но вопросы социологии и экономики Марка больше не волновали, а если и волновали, то не настолько, чтобы скрипеть зубами и взрывать банки. Ну а сегодня, сейчас, актуальными для него стали и вовсе другие проблемы. Жизнь на месте не стоит. Она меняется, меняемся и мы.
— Вариант «Ноль», — сказал, связавшись с Гречем по телефону, человек без имени. — 2:57.
— Принял. — Марк как раз свернул на Невскую перспективу и шел теперь в сторону Литейной. — Складывайте вещи и… всем спать!
— Доброй ночи, — ответил человек.
— И вам того же, — Греч достал сигареты и закурил.
«Ты оказался предсказуем, Филя, — почти весело подумал он. — И сука твоя, цепная лопухнулась. Так что, не обессудь».
Сигареты хватило как раз до угла Грязной улицы, немного не доходя до которой, Греч выбросил окурок и неторопливо, как бы нехотя — с ленцой — свернул под высокую арку. Как он и ожидал, во дворе большого доходного дома стояли отнюдь не только автомобили обывателей, но и два крытых брезентом трехосных «Зубра», легкий броневик с 37-мм автоматической пушкой в плоской овальной башне и полубронированный командирский вездеход.
— Прошу прощения, — молоденький офицер в полевой форме и бронежилете отделился от стены и шагнул навстречу Марку. — Вы здесь живете, сударь?
— Я здесь работаю, — хмуро посмотрел на него Греч, окончательно входя в роль. — Следователь по особо важным делам Греч, — представился он, доставая из кармана «прокурорские корочки». — Вас должны были предупредить.
— Так точно, — хорунжий козырнул, хотя, по идее, и не должен был, и, даже не взглянув в раскрытое удостоверение — «Разгильдяй!» — указал свободной рукой на вездеход, около которого стояли несколько военных и высокая женщина в светлом плаще. — Вас ждут!
— Гражданским честь не отдают, — еще более хмуро, чем прежде, буркнул Греч и, убирая на ходу документы, пошел к обернувшимся в его сторону военным.
— Греч, — представился он, подойдя почти вплотную. — Марк Иустинович, коллежский советник. Честь имею.
— Давно ждем, — улыбнулся, протягивая руку, огромный мужик в камуфляже. — Полковник Реутов.
— Так уж и давно? — криво усмехнулся Марк, пожимая Вадиму руку.
— Десять минут, — Реутов отступил в сторону и кивнул на невысокого широкоплечего офицера. — Есаул Харлампиев. Это его люди, — короткий жест в сторону грузовиков. — Даниил Макарович.
— Рад знакомству! — С интересом рассматривая Греча, сказал есаул.
— Да уж, такая радость, — тяжело вздохнул Марк, пожимая крепкую ладонь.
— Да не хмурься ты, полковник[159], - хохотнул, панибратски переходя на «ты», Реутов. — На все воля божья. Ты лучше с коллегой познакомься!
— Эльза Компф, — представилась блондинка. При ближайшем рассмотрении она оказалась не только значительно моложе, чем показалось Гречу издали, но и, можно сказать, красивой. Впечатление портило только выражение лица. Оно казалось бесстрастным, практически лишенным эмоций, как у какой-нибудь фарфоровой куклы. — Я есть представлять дженеральный прокурор ван Шееман.
— Ik spreek geen Amerikaanse, — сказал Греч и осторожно взял тонкие пальцы женщины в свою руку. — Maar misschien Nederlands[160]?
— Over! — очень естественно моргнула женщина. — Het is geweldig![161]
— Могу я посмотреть на ордер? — сразу же перешел к делу Марк.
— Предъявите, пожалуйста, ваши документы, — предложила госпожа Компф, несмотря на молодость являвшаяся, судя по всему, не малой шишкой в секретариате Генерального прокурора республики Новая Голландия.
— Ну, тогда, и ваши предъявите. — Греч достал из кармана и протянул женщине удостоверение сотрудника следственного отдела прокуратуры.
— Нет проблем, — женщина очень ловко сцапала бордовую кожаную книжицу и всунула в опустевшие пальцы Марка свою «вшивую» картонку, запаянную в пластик.
«Эльза Мария Йорген д'Компф… Офис Генерального Прокурора…»
— Благодарю вас. — Изучение документа много времени не заняло. — Могу я теперь увидеть ордер?
— Разумеется, — женщина вернула Гречу его документы, спрятала в сумочку свое удостоверение и вытащила из нее весьма официального вида конверт, украшенный многочисленными цветной печати гербами и надписями. — Вот, пожалуйста.
— Может быть, вы и нас просветите? — встрял в обмен «служебными любезностями», очевидно, не говоривший по-голландски Реутов.
— Минуту! — Попросил Марк, разворачивая бумагу. Вообще-то содержание ордера, как и прочих документов, он прекрасно знал. Сам же их и фабриковал, не доверив такое тонкое дело никому из своих людей. Однако, кроме Реутова и Лилиан Бург, никто здесь правды не знал, а значит, и играть следовало «по системе старика Алексеева[162]», никак не хуже.
— Значит, так, господа, — сказал Греч, возвратив ордер «госпоже прокурору». — Ситуация сложилась крайне неприятная. Отвратительная ситуация, если откровенно. — Он вздохнул, как бы переваривая всю гнусность сложившегося положения, и продолжил: — Глава международного криминального сообщества — Филипп Домфрон, — ордер на арест которого привезла госпожа Компф, прибыл в Петров для заключения противозаконной сделки с другим уголовным авторитетом — господином Немеровским, известным в российских криминальных кругах под кличкой Митрофан. Ордер на арест последнего выписал вчера вечером заместитель генерального прокурора каганата Евлампиев. Беда, однако, в том, что для ареста означенных лиц мы не имеем возможности воспользоваться ни силами полиции, ни жандармерией. В деле замешаны некоторые высокопоставленные правительственные чиновники, включая людей из МВД. Через несколько дней, когда удастся отделить козлищ от агнцев, — криво усмехнулся он. — Все встанет на свои места, но тогда будет уже поздно ловить и Домфрона, и Немеровского. Уйдут суки. — Быстрый взгляд в сторону американки, но та русских идиоматических выражений, похоже, не знала. — На дно лягут. Иди потом, ищи этих татей! Потому министр обороны и отдал приказ о привлечении к операции казачьего спецназа. Так что не обессудьте, господа, но придется поиграть в казаков-разбойников. Такова сель-а-ви, как говорится. — Снова «улыбнулся» Греч, вполне уже вжившийся в роль «честного» прокурора. — Но, если вас это успокоит, скажу, что и мне использование войск в полицейской операции не по нутру. Но куда деться?
— Н-да, — протянул Реутов, очень естественно изображая долженствующие охватить его теперь чувства. — Вообще-то приказ недвусмысленный, но, с другой стороны, как-то это неправильно…
— Да, нет, — «устало» возразил Греч, доставая сигареты. — В смысле законности все в порядке. Седьмой параграф положения о Компетенции и все такое. Но я вас, разумеется, понимаю. Вот разве что… — Он закурил, выдохнул дым и снова посмотрел на Реутова. — Вы, вероятно, еще не в курсе, господин полковник, но вчера в 21:47 по Новгородскому времени было атаковано «Итальянское палаццо». Это, если не знаете, дом миллионщика Рубинштейна, а в нем как раз и находился в тот момент Филипп Домфрон.
— Что значит, атакован? — насторожился Реутов.
— А то и значит, — сухо объяснил Греч. — Атакован. Вполне в военном смысле слова. Ракетой «Сулица» с низколетящего объекта, идентифицированного диспетчерской службой, как К-97[163].
— «Сулица»?! — выдохнул есаул Харлампиев. — К-97?
— К сожалению, ПВО не подключалось, — не обращая внимания на удивление есаула, продолжил Греч. — Не их компетенция. А гражданские цель упустили, так что мы об этом летуне практически ничего не знаем. Но сами посудите, ракеты… это уже перебор. Допустить криминальную войну такого масштаба на территории каганата мы себе позволить не можем.
— Значит, «Сулицей», говоришь? — задумчиво протянул Реутов, на котором форма, как не преминул отметить Греч, сидела как родная. — Много жертв?
— Особняк сильно разрушен, — пожал плечами Марк. — Много раненых, есть убитые. Домфрон уцелел и вместе с Рубинштейном и Карин ван дер Биик выехал в Петров. Несколько минут назад они прибыли в здание Биржевого комитета на Миллионной.
— Ван дер Биик? — сразу же встрепенулась «прокурорша». — Вы сказали, ван дер Биик?
Русский она знала плохо и объяснения Греча, если и понимала, то с пятого на десятое, но пропустить знакомую фамилию, разумеется, не могла.
— Да, — кивнул Марк. — Фру Амт собственной персоной. Знакомы?
— Немного, — женщина тоже достала сигареты и о чем-то задумалась.
— Кто такая эта фру Амт? — спросил Реутов.
— Бывший вице-директор департамента охраны конституции Новой Голландии, — объяснил Марк. — Только не спрашивайте меня при чем здесь она. Я этого не знаю. Вот, может быть, госпожа Компф?
— Карен ван дер Биик работает, как частный подрядчик, — госпожа прокурор свои мысли уже додумала и смотрела теперь на одного Греча. — Если она здесь, то положение даже хуже, чем мы думали. Речь идет об очень крупном деле о коррупции… И очень опасном к тому же. У нее есть «террор группа»…
— Час от часу не легче, — становясь серьезным, вздохнул Реутов. — Похоже, куда ни кинь — всюду клин. Придется всю эту шушеру брать, а то они еще в Петрове стрельбу… ракетами устроят. Есаул!
Через 20 минут казаки уже выпрыгивали из грузовиков около помпезного трехэтажного особняка на Миллионной улице. Приказы были отданы заранее, так что опытные спецназовцы быстро оцепили здание по периметру, взяв под прицел окна высокого первого этажа и блокировав все входы и выходы из здания. Спецгруппа под командованием подъесаула Черевичного тут же ушла под землю, в городской коллектор, отрезая путь к отступлению через канализацию, а снайперы со вторыми номерами рванули на крыши близлежащих четырехэтажных домов. Недвусмысленно поводящий стволом пушки броневик встал прямо перед парадными дверьми Биржевого комитета, ну а депутация «ответственных лиц», выгрузившись из вездехода и пополнившись двумя тройками бойцов, подошла к ошеломленной всем этим светопреставлением охране.