– Женя, с тобой все в порядке?
Девочка завалилась на бок, все еще держась за голову.
– Женечка, что с тобой?
Саша подбежал к ней, упал на колени и попытался привести ее в чувство.
– Посмотри на меня, девочка.
Она посмотрела на него. Злобный взгляд мог прожечь в нем дыру. Женя отдернула руку и встала.
– Убери свои руки, педрила штопаный.
Женю качнуло.
– Ты меня чем-то напоил?
– Нет. – Саша тоже встал.
Теперь несчастная девочка куда-то делась, и вернулась безжалостная девица, способная убить.
– Какого хера тогда ты здесь?
Девица нарывалась на трепку. Она готова была грубить, а может, даже наброситься на Истомина, но к самоубийству вряд ли. Саша не знал, что делать.
– Что ты вылупился, педофилья твоя рожа? Хочешь, чтобы я на тебя еще раз заяву накатала?
Истомин мотнул головой.
– Тогда вали отсюда, а то у меня от тебя депресняк уже начался.
Саша медленно пошел к спуску с крыши. Похоже, Света запустила диск, и он стер Санитара, а Ефремова стала самой собой. Покоя не давало только одно: черный дым. Люк открылся прямо перед Истоминым, и из него показалась голова Светы.
– Диск не работает. Или компьютер… Я не знаю. – Света едва не плакала. – Ничего не получилось.
Саша медленно обернулся к Жене. Она стояла на краю крыши спиной к ним. Ей оставалось сделать еще шаг, чтобы оказаться на крышах припаркованных у подъезда машин.
Истомин все понял. Dr Weber овладевал разумом детей, когда не мог убедить их в необходимости самоубийства. Это не Женя его прогоняла, это Док развлекался. Педрило штопаный… Это ж надо так. Как он сразу не догадался?
– Женя, – обратился к девушке Саша. – Я знаю, ты слышишь меня. Борись, девочка. Он слабый, а ты сильная.
Девочка продолжала стоять спиной к Истомину. Ее лицо вдруг напряглось.
– Женя, миленькая, отойди от края. – Света вылезла на крышу.
Ефремова попыталась сделать шаг назад, но внутренняя сила удерживала ее.
– Пошли на хер, сердобольные. – Голос исказился и стал похож на голос Андрея Михайловича. – У меня от вас изжога.
– Дядя Саша…
Откуда-то издалека раздался слабенький голосок, принадлежащий Жене.
– Что, Женя?
– Не бросай меня, ладно?
– Хорошо, дочка. Только ты помоги нам.
Дочка? Неплохо. У тебя сын при смерти, а ты «дочка»? Саша отогнал эти мысли так быстро, как только смог.
– Женя, не давай ему сбросить тебя.
Ответом было:
– Проваливай, педрило штопаный!
В следующий миг девушка повернулась к Александру и Светлане лицом и просто начала падать спиной назад.
Саша буквально прыгнул за ней и схватил за пояс. Под весом девочки его потащило с крыши. Он уже свисал по грудь, когда почувствовал хватку Светы. Она держала его за ноги.
– Ублюдок, отпусти девочку! – закричал Истомин.
– Пошел на хер! Ваши дети вам не нужны!
Тварь в теле девочки извивалась.
– Женя, борись.
Вены на лице девочки вздулись, а тело изогнулось от боли. Женя протянула руку Истомину.
– Зачем тебе это?! – взвизгнул призрак. Голос его слабел.
– Затем, что ни один ребенок из тех, кого ты убил, из тех, что живы и будут жить, не безразличны мне.
– Ты лжешь!
– Женя, слышишь? Ни один из вас мне не безразличен.
Тело девочки еще раз дернулось, и она наконец-то смогла схватить Истомина за плечо. За ней осталась тень. Саша дернул девочку и вместе с ней оказался на крыше. Вспомнив о тени, Александр выглянул во двор. Dr Weber повисел какое-то время в воздухе, а потом, будто вспомнив, зачем он здесь, размахивая руками, упал вниз. Не касаясь земли, черный силуэт разлетелся на миллионы крупинок, которые, в свою очередь, подхваченные утренним ветерком, разлетелись по округе. Саша отполз от края крыши и лег на спину. Звезды затухали, небо на востоке уже светлело.
– Дядя Саша, он больше не вернется?
Саша приподнялся на локтях и посмотрел на девочку.
– Думаю, нет. Он сделал достаточно.
Истомин сел, скрестив ноги.
– Он всего лишь показал нам, взрослым, что за наши глупости мы можем расплатиться детьми.
Света подсела к ним. Достала диск и протянула Саше.
– А как же это?
Истомин взял диск. Повертел его, потом замахнулся и закинул в сторону развеянного ветром Дока.
– Смерть Кощея была в другом яйце.
– Что? – не поняла Света.
– Ему было очень важно услышать, а в нашем случае и увидеть, что ребенок кому-то нужен. Мы, сами того не подозревая, «заразили его вирусом».
Телефон зазвонил, когда они спускались в квартиру к Жене. Истомин ни с кем не хотел разговаривать. Особенно в шесть утра. Он вынул трубку и, не глядя на дисплей, нажал зеленую клавишу.
– Да, – раздраженно произнес Александр.
– Александр Михайлович?
Женский голос не был ему знаком.
– Да.
Странное чувство поселилось внутри. Что-то случилось!
– Вы извините, что так рано. Но Федор Сергеевич считает, что для таких новостей нет временных рамок и ограничений.
– Вы извините, но у меня была трудная ночь, и я не знаю, кто такой ваш Федор Сергеевич.
– Федор Сергеевич – это наш реаниматолог.
Саша напрягся.
– Я хотел бы уже услышать вашу новость, – не сдержался Истомин.
– Ваш сын…
Александр едва не потерял сознание. Он схватился за перила и присел на ступеньку.
– Что случилось? – спросила Света, но Истомин никого не слушал из окружающих. Все его внимание было приковано к говорившей в трубке.
Эпилог
Света подала Александру халат и бахилы. Он едва сдерживался, чтобы не побежать. После того как ему сообщили, что Сережа пришел в себя, время будто замерло. Они не ложились спать. Саша отвел Женю домой, убедился, что в комнате ее никто не поджидает, и, пообещав позвонить после обеда, ушел. Уже в своей квартире он не находил себе места. А в девять часов уговорил Свету его отвезти в больницу. В машине он задумался о причинах возвращения к жизни сына. Было ли это связано с уничтожением Санитара или помогла блестяще проведенная операция? В конечном счете он пришел к выводу, что это не так и важно. Иногда результат важнее, чем праведность пути, по которому ты к нему идешь. Сейчас, стоя перед бабушкой – хранительницей бахил, Саша был уверен, что делал все правильно и Бог наградил его возвращением Сережи.
Они поднялись на лифте на четвертый этаж. Ему не терпелось обнять сына.
– А почему он еще в реанимации? – неожиданно даже для себя спросил он.
– А ты хотел, чтобы он тебя встретил на крыльце больницы? К сожалению, после падения с пятого этажа это невозможно. Но я думаю, он быстро пойдет на поправку. Молодой организм и все такое.
– Я на это очень надеюсь. Ты знаешь, я все еще чувствую свою вину.
– Мы же об этом говорили. Ты не мог контролировать…
– Я не об этом. Я установил программу «Санитар» на компьютер Сережи своими руками.
Вдруг Истомин остановился и посмотрел на Свету.
– Что? – не поняла она.
– Кто установил эту программу Жене, например? Или Наде? Бабка-алкоголичка – Жене, а Наде – дядя-педофил?
– Я не понимаю, что не так-то?
– Сами же они не могли себе ее поставить, – продолжил размышлять Истомин.
– Что случилось?
– А то, Светочка. Я лично привел в жизнь моего сына друга с ником Dr Weber, а девочек с ним никто не знакомил…
– Ну и что тебя не устраивает?
– Как он нашел их?
– Очень просто. Санитару нужна была одна загрузка, чтобы, словно вирусной бактерии, распространиться по Сети. Вот ты это и сделал.
– Но дети умирали и до этого.
Света пожала плечами.
– Значит, ты сделал загрузку не один.
Саша кивнул и пошел к открывшейся двери реанимационного отделения. Переговорив с врачом, Саша и вовсе воспрял духом.
– Все будет хорошо, – сказал реаниматолог и собрался уходить, но потом остановился и произнес. – Скажите, пожалуйста, вашей дочке, что в следующий раз без халата не пущу.
– Дочка?
– Ну да. Такая шустренькая. Мы открыть не успели, она уже у крыльца была. Она сказала, что родная сестра Сережи. Или это…
Света дернула Сашу за рукав.
– Мы ей обязательно скажем.
– Женька? – спросил Истомин у Светы, когда доктор ушел.
Она пожала плечами.
– Она шустрая.
Смех девочки привлек их внимание, когда они подошли к палате. Саша заглянул внутрь. Женька что-то рассказывала и смеялась. Сережа с интересом наблюдал за ней и улыбался.
– Похоже, у них там весело.
– Пойдем?
– Нет. Пусть поговорят.
Саша прикрыл дверь и прошел к кушетке. Присел и похлопал ладонью по месту рядом с собой.
– Мы можем и подождать.
Света села и, откинув голову назад, закрыла глаза.
– А она не такая уж и плохая.
«Пошел на хер, педрило штопаный», – вспомнил Саша и улыбнулся.
– Нет плохих детей. Равнодушие взрослых их делает такими.
Света открыла глаза и посмотрела на Истомина.
– Ты правда так думаешь?
Он пожал плечами.
– Дети как губки впитывают все из окружающего их мира. А когда с тобой живет бабка-алкоголичка, а окружающие плевать хотели на то, чем ты занимаешься, трудно оставаться человеком.
Света кивнула и снова откинула голову назад.
– Есть такая английская пословица, – сказал Истомин. – Не воспитывайте детей, они все равно будут похожи на вас…
– Воспитывайте себя! – проговорили они в унисон и улыбнулись друг другу.