– Что, если вопрос не стоит в том, чтобы сдаться или нет, Мусса? Что, если дело просто в том, могу ли я принять все, как есть, или буду до последнего барахтаться, пытаясь достичь невозможного, и потеряю даже то время, что мне отпущено, на бесполезную борьбу вместо того, чтобы посвятить его тем, кого люблю, и прийти к согласию с собой?
– Я не понимаю, Элоди! Не понимаю и не желаю понимать! И не позволю тебе отказаться от шанса только потому, что может не получиться! Ты мне нужна. Ты Валюше нужна! Мы не отпускаем тебя!
– Ну, так и я о том же. Я хочу быть с вами. Говорить, прикасаться, жить, а не умирать от дурноты в стерильных стенах, чувствуя, как мне плевать на все, кроме того, что мне плохо.
Мусса развернул ее к себе, и Элоди ощутила, как сжалось все внутри от мрачной решимости во взгляде Муссы.
– Мусса…
– Нет, замолчи и послушай меня. Мы летим в Израиль, лечимся у этого профессора, потом возвращаемся и живем долго и счастливо. И на этом точка. Других вариантов для тебя, жена, не предусмотрено!
Элоди покачала головой.
– Послушай себя! Ты не можешь бросить клуб на полгода и сидеть рядом со мной, держа меня за руку!
– Уже бросил! – фыркнул Мусса легкомысленно. – «Логово» продано. Второй, еще не открытый клуб, также выставлен на продажу. Так что еще как могу сидеть и держать тебя за руку. А главное, я этого хочу.
– Ты продал клуб? Боже, но почему?
– Просто захотел и продал. Какие еще вопросы?
– Но чем ты собираешься заниматься? – ошарашенно спросила Элоди.
– Ты уверена, что это именно то, что должно тебя занимать прямо сейчас? Моя главная задача сейчас – быть рядом с тобой. А потом разберусь. Элоди, я нормальный мужик, с руками и ногами, и голова, вроде, на месте. Я найду, чем заняться в этой жизни. Не переживай, голодать не будем.
– Мусса, для тебя все так просто?
– А какие сложности видишь ты?
– Валя. Я не могу просто повесить ее на шею к твоему отцу с Людмилой, тем более, когда не могу быть уверена в том, что Олег не выкинет что-то гадкое. Да и вообще, ты подумал, что будет, если все напрасно? Ты отказался от клуба, своего любимого детища, потратишь кучу денег на мое лечение, а все окажется без толку.
– Я не подумал! Потому что вообще не собираюсь думать в этом направлении. Если ты не готова расстаться с дочерью, значит, мы возьмем ее с собой. Мы с Синеглазкой вдвоем станем твоей группой поддержки, и тогда ты просто не сможешь отказаться и обязана будешь выздороветь.
– Все-то у тебя так просто! Олег не даст согласия на вывоз Вали за границу. А без этого мы не сможем уехать все вместе.
Мусса поцеловал Элоди в лоб.
– Он даст согласие, сладкая моя, – и недобро ухмыльнулся. – Никуда не денется. Просто позволь мне во всем разобраться, хорошо?
– Ну да. Ты, не говоря мне ничего, устроил этот заговор с моим врачом. Ты все рассчитал и продумал. Ты продал клуб и не сказал мне ни слова. Теперь ты намерен решить проблему с согласием Олега. И все это без моего участия. Даже не знаю, что мне дальше ожидать и думать о тебе.
– Ожидать, что я и дальше стану заботиться о тебе и Вале, чего бы это ни стоило. А думать обо мне? Может, то, что я, наконец, учусь быть нормальным мужиком, который должен заслонять тебя собой от всего хренового в этом мире, и на которого ты можешь положиться? По крайней мере, мне бы очень хотелось, чтобы ты думала обо мне именно так.
– Хочешь быть моим героем? – слабо улыбнулась Элоди.
– А то! Хочу, еще как! Только не заставляй меня ходить в лосинах похабного цвета и нацеплять дебильный плащик.
– Обещаю, что не заставлю. Но и ты пообещай мне кое-что.
– Я бы сказал «что угодно», Элоди, но чувствую подвох.
– Если не получится в этот раз, то ты не станешь заставлять меня пытаться снова.
– Элоди!
– Обещай!
– У нас все получится. Но если тебе нужны дурацкие обещания, то я тебе обещаю, что поступлю так, как ты захочешь. Не буду заставлять, но попыток переубедить не оставлю.
– Спасибо. И мне, думаю, стоит связаться с Софией. Нужно позаботиться о Валюше, если что…
– Вот я не пойму, Элоди, – вспыхнул Мусса. – Ты что, удовольствие получаешь, подчеркивая мою неблагонадежность?
– Прости?
Мусса слегка согнул колени, так, чтобы их глаза были на одном уровне.
– С тобой будет все хорошо. Мы будем жить и растить Валюшу вместе. Это то, что я точно знаю. Но! Если случится нечто, чего просто случиться с тобой не может, неужели ты думаешь, я такая тварь презренная, что не стану заботиться о нашей Синеглазке так хорошо, как только буду способен?
– Мусса, Валюша тебе никто.
– Она твоя дочь! А как только я заставлю Фотеева подписать бумаги об отказе от родительских прав, она станет нашей дочерью. Официально! Хотя мне не нужны какие-то гребаные бумажки, чтобы и так чувствовать ее своей. Разве ты не видела, как Марат к ней прикипел? Не заметила, что мой отец чуть не прослезился, когда мы уезжали от них в последний раз? У Валюши теперь есть семья, и одной ей быть больше никогда не светит. Поэтому прошу тебя, ради Бога, перестань ты все время о чем-то волноваться, мучиться, и позволь мне делать то, что я должен и, главное, хочу. Я стараюсь делать все правильно. Но не то чтобы я точно знал, как надо на самом деле. Позволь мне хотя бы пытаться.
Элоди смотрела в глаза Муссы и находила в них только пылкую надежду и ни грамма отчаяния или неуверенности. Даже в самой глубине.
– Хорошо. Давай попытаемся.
Глава 25
– Разве тебе разрешено приближаться ко мне, Крамаев? – Олег Фотеев заломил блондинистую бровь на холеном лице.
Мусса стоял на крыльце его галереи, а два шкафообразных охранника делали устрашающие лица, демонстрируя непреклонное желание не пропускать его внутрь.
– Дело в том, что я намерен с тобой поговорить. Мне плевать, где это делать. Могу здесь, на крыльце, если ты так ссышь выйти из-за широких плеч своих мальчиков.
– Думаешь, твоя скотская выходка в прошлый раз действительно напугала меня? – презрительно фыркнул Фотеев.
– Конечно же н-е-е-т! – развел руки Мусса, указывая на охрану перед ним. – Ты нисколько не напуган. Они тут примерзли, просто чтобы придать твоей конченой забегаловке долбаного статуса. Ладно. Клал я на самом деле на это. Мне нужно поговорить с тобой о Вале.
– Ну, в таком случае обратись к моему адвокату, – и Фотеев развернулся на каблуках, намереваясь уйти.
– Хм… Как скажешь. Он у тебя уполномочен решать финансовые вопросы?
– Что ты имеешь в виду? – напрягся Олег, оборачиваясь. – Элоди желает с меня что-то получить? Пусть даже не рассчитывает! Мой адвокат ее с потрохами сожрет.
– Да нет. Я просто хотел уточнить, в какую сумму ты оцениваешь свой полный отказ от отцовства?
Фотеев сверкнул глазами на бесстрастные лица охранников.
– Пропустите его! Только попробуй что-нибудь вытворить, Крамаев, и парни тебя в минуту раскатают ровным слоем по полу!
– Правда? Я люблю, когда все по-жесткому, парнишки, – Мусса нахально подмигнул охране, проходя внутрь.
– С чего ты вообще взял, что я намерен отказываться от прав на дочь? – спросил Олег, едва за ними закрылась дверь кабинета.
– Я не спрашивал, намерен ты или нет, Фотеев. Я спросил, во сколько мне это обойдется? – на лице Муссы больше не было и тени улыбки.
– Пытаешься выставить меня полным ублюдком и продажным ничтожеством? – раздраженно оскалился Фотеев.
– На хрен мне пытаться сделать то, с чем ты и сам прекрасно справляешься.
– Не боишься, что я сейчас скажу парням вышвырнуть тебя отсюда и наплюю на твои чертовы предложения?
– Не-а, – Мусса зевнул и сложил руки на груди. – Так что, готов назвать цифру, или и дальше будем изображать двух склочных учениц старшей школы и изощряться в том, как сказать друг другу больше гадостей? Я бы предпочел все же обсуждать дело, потому как в планах на сегодня у меня не значится валяние с тобой на полу и изменение дизайна твоего личика. Хотя не скажу, что в прошлый раз мне не понравилось.
Олег уселся напротив Муссы и некоторое время пристально его рассматривал.
– Зачем тебе это все, Крамаев? Должна же быть какая-то причина того, что ты так вцепился в мою жену? – наконец мягко произнес он.
– Даже если бы я захотел, а я не хочу, объяснять тебе почему, и потратил на это все время до вечера, ты и тогда бы не понял. Поэтому я не собираюсь сотрясать воздух и распинаться перед тобой, доказывая, что я просто люблю СВОЮ жену и ради нее готов практически на все. Еще есть общие вопросы, или перейдем уже к делу?
– Твою жену?
– Мою, Олежек, мою.
– И когда же случилось сие памятное событие? – глаз у Фотеева дернулся.
– Жалеешь, что тебя на свадьбу не позвали? – усмехнулся Мусса.
– Чего ты добиваешься?
– Ээээ, мира во всем мире? Слушай, Фотеев, кончай тут играть в допрос Зои Космодемьянской. ЦЕНА ВОПРОСА? – во взгляде Муссы больше не было и тени намека на улыбку.
Олег прожег его гневным взглядом.
– Я сообщу тебе завтра.
– Сейчас, Фотеев. Прямо сейчас, или я буду искать другие методы решения проблемы.
– Ты мне угрожаешь? Намекаешь на связи со своими дружками – бывшими уголовниками?
– Откуда такие дикие фантазии, Фотеев? И я не намекаю, я прямо говорю, что решу вопрос любыми доступными мне средствами. И на данный момент от тебя пока зависит, как далеко мне придется зайти.
– Ладно. Пропади ты пропадом!
Эпилог
Марат.
Утробное мяуканье, больше напоминающее вой пожарной сирены, раздалось прямо над ухом. Я протянул руку в направлении звука, как всегда ловя только воздух. Следующее «мяу» чуть поодаль очень сильно смахивало на насмешку.
– И тебе доброе утро, Леди Бомж, – буркнул я, поднимаясь и направляясь на кухню.
Все равно эта жестокая фурия, по ошибке попавшая в кошачью шкурку, не отстанет, пока не получит свою пайку.
Почти два года назад я совершил катастрофическую ошибку, подобрав, будучи пьяным в дым, тощего облезлого кота. Кот быстро освоился и отъелся, начав уже через пару дней чувствовать себя полноправным хозяином в доме. Так как никакое имя к нему не липло, он так и остался Бомжом. Ровно до того дня, когда родил трех милых котят. Вот тогда и пришлось срочно переименовывать в Леди Бомж.