– Ничего, найду другой.
Улыбка собеседника становится на пару миллиметров любезнее. А картина событий становится на пару мегабайт яснее. Караван идет к кораблю, а тот уйдет в море сразу после погрузки, которая займет не более одного дня. Ну еще один день на случай опоздания этого морского челнока. Больше караванов до следующего корабля не будет. И мы конечно же не захотим ждать, понадеемся на авось и попремся одни. Что и требовалось.
Через полчаса мы достигли постоялого двора, в котором предполагалось ночевать. По местным понятиям, он тянул никак не менее чем на три звезды: в нем имелись громадный двор и проворные слуги, берущие на себя всю заботу о лошадях, длина главного здания – чуть более пятидесяти метров, и с каждой стороны здания – по лестнице. Я выбрал комнату поближе к лестнице, а моим людям достались расположенные рядом с комнатами других охранников, то есть почти в центре здания. Еще не совсем стемнело, и я запомнил лица всех слуг, а также хозяина.
Я отметил, что в этом же отеле-люкс остановились еще два каравана.
До ужина никто из посторонних подойти не мог просто потому, что все люди Зереб-ока и он сам сразу по прибытии потянулись в столовую. Я не сомневался, что если связной от работников ножа и топора появится, то говорить с ним будет непосредственно хозяин каравана. А где? С точки зрения конспирации, конечно, двор лучше. Сейчас там никого или почти никого нет: все приезжие уже в здании. Но нельзя исключить и комнату хозяина.
План был таков: если появится неизвестное лицо, я просто прохожу рядом. Амулеты незнакомца, разумеется, сдохнут. Амулеты купца уже дохлее некуда, он же рядом со мной ехал. Тогда противоподслушки не будет. Или подслушивать будем мы с Тареком во дворе, причем моя задача всего лишь отвлечь внимание или же устроим шпионские игры в комнате, соседней с комнатой Зереба. Это помещение пустует. Пусть мои люди, пугливо озираясь, закажут пару кувшинов крепкого и отнесут наверх. Для прислуги ситуация яснее голубого неба: охранники решили устроить пьянку втайне от нанимателя. Но проберутся они в ту самую соседнюю комнату. Там будут тихо (упаси Пресветлые привлечь мое внимание!) выпивать, а заодно и слушать. Перегородки выглядят очень несолидными.
Я вызвал Тарека (без пистолета, конечно) и тихо объяснил задачу. Тот чуть заметным движением кивнул, и мы отправились на двор. Я шел несколько шумно, в руке – кружка, из которой пришлось усердно пить. К счастью, кружка пустая. Тарек устроился в тени, отбрасываемой телегами. «Разведка дело понимает», – признал я про себя, поскольку разглядеть товарища никак не мог.
Ждали мы порядочно – с час. А вот и незнакомое лицо, причем одетое как слуга. Весьма предусмотрительно. Еще глоточек из пустой кружки, заодно и мое лицо спрячется. Пройдем неподалеку. Готово. Амулетам – разрядка.
Ого! Сам Зереб-ок спускается. Придется уходить наверх. Но сперва допьем кружечку совсем уж досуха.
– Доброй вам ночи, уважаемый Зереб-ок!
– И вам.
Теперь появляться на дворе никак нельзя, поскольку моя паранойя может быть заразной. Придется положиться на слух Тарека.
Переговоры шли не более десяти минут. Именно через это время Тарек нарисовался в моей комнате. Я показал на уши. Доклад был следующим:
– Представляешь, и в результате теща не захотела в этом деле участвовать. Ни в какую. Жена пыталась уговорить – куда там! Теща ей в ответ: мне, говорит, слава мастерицы дороже. Вот приедет тот купец еще раз – бери его заказ; купец богатый, спору нет, и даже, может быть, золотом заплатит. Но я тут ни при чем. Что, говорит, обо мне люди подумают, когда увидят то безобразие, что ты сотворишь из этого заказа. А орали обе так, что все соседи слышали…
Ай да лейтенант! Просто и элегантно, в стиле чемпиона. Значит, купец сдулся, имея таких серьезных потенциальных свидетелей, но все же наводку дал… И амулеты сработали (точнее, не сработали) должным образом. Похоже, по дороге туда нам опасаться нечего… или почти нечего. Но надо сказать что-то в ответ.
– Друг, ты свою жену, конечно, лучше знаешь, но надеюсь, она все же не дура. Теща была права, хоть и теща. Да еще неизвестно, приедет ли тот купец… Кстати, я сам не знаю, насколько мы задержимся в Хатегате. Так что запоминай дорогу, ну и окружающую местность, чтобы не ошибиться, значит.
До сих пор понятливость Тарека меня не подводила. Но я и сам постараюсь запомнить.
Само собой, мои охранники, оставшиеся не у дел, прикончили те самые два кувшина. Мое бессердечие имеет пределы, поэтому я ограничился грозным: «Смотрите, чтоб завтра с утра у меня были сами понимаете как!»
Мы двинулись в путь чуть позже тех двух караванов. Интересно, что больше в постоялый двор никто не приехал.
Весь оставшийся путь мы проехали без приключений, если таковыми не считать интересные разговоры.
– Что это там, на той горе – вроде дом?
– Вовсе нет, это пост дорожной стражи. Они там живут и посменно дежурят на дороге.
– По вашим же словам, уважаемый, разбойные нападения тут случаются.
– Весьма редко, уважаемый, но случаются.
Между тем местность стала лесистой и изрезанной – не горы, вроде Кавказа, но и не бильярдный стол. Я мысленно отмечал места, удобные для засад, попутно ведя обстоятельный разговор о ценах на товары и перспективах успешной продажи.
С караваном мы расстались уже в городе. Купец спешил на постоялый двор, а я крикнул своим остановиться, смотрел и вдыхал. Передо мной был порт Хатегат. Большая вода (относительно большая) чуть взблескивала под закатным солнцем.
Как хотелось поглядеть на порт ближе! Но… скоро стемнеет, глядеть будет уже не на что, пора на постоялый двор.
Сцена, которую я видеть никак не мог
Академик Тофар-ун ценил своего помощника третьего ранга не только за прекрасную (для не мага, конечно) образованность, тонкий ум и выдающееся умение анализировать. Еще одним ценным, хотя и не таким редким качеством была редкостная исполнительность.
Это качество не подвело ни своего владельца, ни самого академика. Результаты обследования оружия содержались в нескольких листах бумаги, положенных на стол начальника.
После надлежащего приветствия академик с чуть заметным оттенком нетерпения повелел:
– Тонкостей не надо. Только самые главные предпосылки и выводы.
– Итак, почтеннейший, условия проверки таковы: в качестве источника телемагии: кристалл цитрина; размер: такой, чтобы был чуть меньше предназначенного для него гнезда. Энергозаполнение: половина от предельного. Мишень: доски толщиной четыре дюйма. Результат: дистанция прицельного действия пятнадцать ярдов – с этого расстояния можно попасть в голову противнику, а если целиться в туловище, то двадцать пять ярдов. С пятнадцати ярдов доска не пробивается. Попадание в висок действительно может быть смертельным, как горец и говорил. Стандартный панцирь с поддоспешником не пробиваются, но вмятина обширная. Общая эффективность оружия сравнима с пращой; хотя при попадании оно более смертоносно, но точность пращи в умелых руках выше.
– «Телещит»?
– Защищает, но только уровня магистра и выше.
Академик Тофар-ун, разумеется, доверял экспертам и получаемым ими результатам. Но точно так же он доверял интуиции таких не магов, как помощник третьего ранга.
– Доложите ваши собственные выводы.
– По моему скромному мнению, полученные результаты противоречат личности заказчика. Он производит впечатление очень умного человека. По отзыву Фарад-ира, этот горец является механиком по меньшей мере такого же уровня, как и он сам. Вывод: нам подсунули обманку.
– Вы считаете, необходима проверка?
– Да. Фарада надо еще раз расспросить, а особенно о том, не поступало ли еще подобных заказов от горца, а также не предпринимались ли попытки улучшить этот механизм. И проверить на правду. Это должен делать маг – у Фарад-ира могут найтись хорошие амулеты. И еще необходима законная бумага на расспрос.
Тофар-ун никогда не стал бы академиком, не умея быстро думать и столь же быстро принимать решения.
– Я отряжу вам в помощь магистра Соним-ена. Жду вашего доклада в конце недели.
– Всего вам пресветлого, почтеннейший.
Благосклонный кивок.
Глава 20
Постоялый двор был не из первейших, но спал я так, как будто количество звезд в его категории составляло отрицательную величину, и проснулся чрезмерно рано. Мне было совестно будить своих людей без явной необходимости, но пока они спали, я успел продумать порядок действий. Старшину, конечно, на рынок: продавать свой товар. При нем будет сержант Малах, но он должен держать уши открытыми. Не торговать, а слушать и мотать на ус. При случае пройтись по рынку.
Мы с Тареком в порт. Я – дипломат, веду переговоры, он – охрана при мне. А что до сведений, то собираем их в четыре уха и четыре глаза.
По пути мы прошли трактир «Белый окунь», он же постоялый двор. Я мысленно отметил это заведение, поскольку и публика, входящая в него, и сам вид здания оставляли благоприятное впечатление. Мне подумалось, что в таком можно проводить переговоры.
Мы вышли из-за угла улицы почти на набережную. Почти – потому что до самих пирсов было метров сто. При виде их я почти ахнул. Почти – потому что на самом деле я выразил свои впечатления на отменном матерном диалекте русского языка.
Корабли у пирсов были, и не один, и даже не один десяток. И все они были баржами; по крайней мере, казались таковыми. Присмотревшись, я убедился в своей ошибке: во-первых, то, что я принял за баржи, оказалось речными кораблями, длину которых судостроители принесли в жертву ширине. Мореходные качества, может быть, лучше, чем у корыта. Во-вторых, среди кораблей были такие, которые я бы счел пригодными для каботажного плавания. Первый из них, неуклюжий двухмачтовик, стоял под погрузкой, судя по количеству грузчиков, вносящих на него тюки и мешки. Я рассудил, что это тот самый, к отбытию которого подгадывал расписание своего каравана купец Зереб-ок. А вот второй привлекал внимание.