Заслышав близкие автоматные очереди, Толян нажал на спуск снайперского винтаря.
В охранника, которого он держал в перекрестье оптического прицела «СВД», он почему-то не попал… но выстрел его тем не менее произвел потрясающий эффект.
Наверное, пуля угодила в бочку с горючкой или залетела прямиком в горловину топливного бака «МИ-8». Как бы то ни было, но что-то фыркнуло в воздухе… накачивая пламенем вспухающий на глазах огненный шар!.. Потом еще раза два или три фыркнуло – наверное, бочки с горючкой взорвались!! А затем пламя как-то разом объяло и кормовую часть вертолета, и стоявших в том месте людей…
– Гы-ы?! – удивился. Толян, меняя оружие на «АКСУ». – А че это было-то?!
Крюк, хромавший к вертолету с автоматом наперевес, был остановлен волной полыхнувшего ему в лицо жара. Проморгав глаза с опаленными веками и ресницами, он от отчаяния чуть не взвыл: «вертушка» горела огненным факелом, а вместе с ней горели все его надежды на спасение.
Обходя полукругом адский костер, он заметил еще несколько человеческих фигурок, бегущих со стороны коттеджей к месту ЧП. Уже не соображая, что он делает, и отчаянно матерясь, Крюк ударил по ним из автомата…
Потом перезарядил рожок, пустив в ход последний магазин. Кажется, он кого-то завалил… может, даже не одного, а сразу несколько человек. Когда чья-то пуля попала ему в висок, Крюк сделал еще по инерции шажок, затем рухнул на тлеющую землю, на свой раскаленный от стрельбы «калаш»…
Толян успел израсходовать два из четырех имеющихся у него автоматных рожков. Стрелял теперь в лесу, кажется, только он один. Да, так ему казалось. Но когда он, уже почти достигнув ближнего к поляне коттеджа, выщелкнул пустой рожок, чтобы вставить непочатый магазин, что-то огненное – как тот купол из пламени, который охватил вертолет, – взорвалось в его большой шишковатой голове…
– Попали, как кур в ощип! – меняя магазин в автомате и находясь еще в боевом азарте, заметил Анохин. – Вот же влетели… не надо было нам сворачивать на эту дорогу!..
После того как он лично приговорил молодого Абросимова, этого отморозка и палача в одном лице, перед ним как старшим группы встал вопрос: «А что дальше?»
Ответа у Анохина не было. У остальных членов его команды – тоже. Поэтому Анохин решил… двигать дальше!
Теперь они уже шли на двух машинах.
За рулем внедорожника, отобранного вместе с жизнью у Кочкина, сидел по-прежнему сам Анохин. В корме за ним держался абросимовский джип, за рулем которого теперь рассекала девушка Маша – агентесса взяла к себе в тачку основательно помятого рыжего напарника.
Ехали, значит, ехали и свернули направо… Увидели возле поднятой стрелы шлагбаума два совсем свежих трупа (похоже, и это была работа Клеща и его лихих братков).
Вот так они бы и заехали в самое логово… но тут им крепко повезло. Когда они заметили в лесу коттеджи и каких-то ошивавшихся возле них людей в камуфляже, поблизости вдруг вспыхнула ожесточенная стрельба. А затем где-то совсем недалеко, на лесной поляне, превращенной в вертолетную площадку, полыхнул пожар…
Им ничего не оставалось делать, как резво вытряхиваться из трофейных машин и в меру своих сил поучаствовать в этом бардаке…
Оставив всю компанию под присмотром Уварова, Анохин в одиночку наведался в штабной коттедж. Осмотрел коридор… тот оказался пуст. Открыл одну дверь… пусто. За другой обнаружился не то узел связи, не то компьютерный центр. За рабочим терминалом сидел спец в наушниках, который, очевидно, не расслышав, что кто-то вошел в помещение, продолжал бубнить в микрофон.
Анохин приставил к его виску пахнущий пороховыми газами автоматный ствол.
Оператор, испуганно обернувшись, сдернул с головы наушники…
– Кто такой? – строго спросил Анохин.
– Я? Дежурный оператор…
– Жить хочешь… дежурный оператор?
Тот как-то заторможенно покивал головой.
– Есть еще какие-нибудь силы в этом районе? Только хорошенько подумай, прежде чем ответить!
– Два транспорта сюда, на базу, направляются…
– Какая у вас на полигоне самая дальняя точка?
Оператор, чуток подумав, сказал:
– Седьмой кордон. Это почти в тридцати километрах на северо-восток от базы.
– Тогда вот что… Сейчас ты выйдешь в эфир и передашь… Скомандуешь, чтобы все транспорты двигали к этой самой точке, о которой ты сказал! Пусть находятся там вплоть до особого распоряжения!
«Которое последует еще не скоро», – подумал он про себя.
– Тебе все ясно, оператор?
Тот сначала кивнул, затем, надев на голову наушники и скобку с микрофоном, вышел в эфир и в точном соответствии с полученными инструкциями сделал циркулярное сообщение.
Услышав подозрительный шорох в коридоре, Анохин отпрянул чуть в сторонку и направил свой «АКСУ» на дверь. Из дверного проема вылетела автоматная очередь, вырвавшая кровавые клочья из спины оператора, остававшегося сидеть в кресле за пультом.
Затем в проеме появился кто-то окровавленный и едва переставляющий ноги! В ком Анохин не без труда узнал рецидивиста Гришку Ивашова по прозвищу Клещ.
– Всех… ур-р-рою… твари… – просипел Клещ, внутренности которого разрывались от боли. – Р-решили… што… Клещ… уже откинулся… н-на тот с-свет!?
Анохин, не сходя с места, долбанул по нему из своего «АКСУ». Затем, перешагнув через труп рецидивиста, процедил:
– Все… ты меня конкретно достал!
Своих он нашел на том же месте. За исключением Маши, которой и след простыл…
– Виноват, – развел руками Уваров. – Не удержал. Во-он к тому дому она побежала… Видишь ее, паря? Во-он, за живой изгородью залегла…
Федор показал на двухэтажный коттедж, который находился в сотне шагов от них.
– Не баба, а… анчутка в юбке! – выругался Анохин, забыв о том, что Маша вообще-то одета в брючки. – Не вовремя она сорвалась.
Он коротко свистнул, потом жестом попытался привлечь к себе внимание женщины, которая, присев на корточках, спиной к ним и лицом к коттеджу, кого-то явно там высматривала.
– Блин… – процедил Сергей. – Ну не оставлять же здесь единственную даму?!
– Я ее здесь одну точно не оставлю, – заявил рыжий мент, порываясь идти к коттеджу (Валера проворонил тот момент, когда Маша покинула место, где они занимали круговую оборону). – Хотя она… в натуре, очень вредная!
– Федор и ты, Швец… остаетесь у машин! Присматривайте за округой! – распорядился Анохин. – Док, возьми «калаш» с полным рожком! А теперь… перебежками… за мной!
– Это я виноват, командир, – признался Глебов, прежде чем они рванули к дому, возле которого засела их амазонка. – Зачем, спрашивается, я сказал Маше, что в том коттедже находится резиденция старшего Абросимова?
Машу эта информация и сорвала с места. Прихватив в дополнение к автомату еще и трофейный «глок» – этими первоклассными стволами были вооружены Дмитрий Абросимов и его телохранитель, – агентесса помчалась к коттеджу.
Она хотела сразу проскочить ко входу, но вовремя заметила двух мужчин, бредущих к этому строению со стороны вертолетной площадки, откуда заметно несло гарью и чадом…
Николай Дмитрич был еще жив. Когда рвануло возле вертолета, его отбросило в сторону. Сразу трое телохранителей кинулись к нему и вытащили Хозяина, порядком обгоревшего, из этого адского пекла. Пока телохранители вытаскивали его из огня, а затем тащили к дому, двое из них были кем-то подстрелены; так что на последнем отрезке, отделявшем его от собственной резиденции, Николай Дмитрич мог опираться лишь на плечо третьего – и последнего, который и сам прихрамывал, раненный в голень…
Сознание Абросимова мутилось от боли. Почему никто не бросается ему на помощь? Где его люди? Где врачи? Куда это все разом подевались?.
Когда они вдвоем – Абросимов и поддерживающий его раненный в ногу телохранитель – добрели до площадки перед двухэтажным коттеджем, кто-то, одетый в камуфляж, выйдя из-за угла строения, направился к ним.
Кажется… да, так и есть – это был глава СВ столичного филиала абросимовского фонда Владислав Судзиловский!
На площадке прозвучал выстрел. Охнув, охранник упал под ноги своему боссу. Потеряв опору, Николай Абросимов неловко споткнулся и упал рядом с ним.
Возле них на корточки присел Судзиловский, в руке у него был пистолет.
– Где ключи от сейфовой комнаты? – процедил он. – Вы слышите? Мне нужны ключи!
– Владя… помоги мне… – простонал Абросимов. – Позови скорее врача!
Одежда на Хозяине еще курилась дымком. Лицо его с левой стороны было сильно обожжено. Связка ключей нашлась в кожаном футляре, прикрепленном к брючному ремню. Судзиловский отстегнул карабинчик и спрятал связку в карман.
– Сволочь… иуда! – прохрипел Абросимов. – Ничего у тебя не выйдет… Ты все равно не знаешь кодовой комбинации…
– Ну да, конечно, – с иронией в голосе сказал Судзиловский. – Это ж мои спецы ставили оборудование! Мне ли не знать…
Он встал на ноги, чуть попятился назад… И несколько раз выстрелил в грудь и в голову своему теперь уже бывшему хозяину.
Вот такая злая выпала Николаю Дмитричу судьба: быть убитым главой собственной службы безопасности.
Анохин, а за ним и Глебов рывком преодолели последние метры, отделявшие их от затаившейся возле кустиков живой изгороди молодой женщины.
– Маша, какого лешего вы тут застряли? – сердито прошептал Анохин, опускаясь рядышком с ней на корточки. – Надо сваливать отсюда в темпе!..
– Я только что видела Судзиловского, – тревожным шепотом сообщила агентесса. – Представляете… он застрелил самого Абросимова-старшего!
– Да и хрен с ними со всеми! – в сердцах сказал Анохин. – Пусть себе грызутся! А нам надо срочно убираться отсюда, с их главной базы!
– Я тоже знаю Судзиловского, – подал реплику Глебов. – Если бы не он, я бы давно убежал к своим, в Германию! И вас, Маша, вместе с вашим рыжим другом, в наш лагпункт доставил и передал там Дмитрию Абросимову – этот же человек.
– Да кто он такой, в конце концов? – спросил Анохин.