Энтузиазм адмирала Редера в поддержку терроризирующих налетов авиации объясняется, очевидно, тем, что он относился индифферентно к идее вторжения. Теперь он снова начал подчеркивать «огромный риск», связанный с операцией «Морской лев». Он указывал, что обстановка в воздухе едва ли улучшится до назначенной даты десантирования ― 24–27 сентября, поэтому высадку следует отложить до 8 октября.
Но практически это означало, по мнению Гитлера, отмену операции, и он установил, что от исполнения своего решения будет воздерживаться лишь до 17 сентября (еще трое суток). Таким образом, десантирование может быть предпринято через десять дней ― 27 сентября. Если это окажется невозможным, он наметит дату вторжения в октябре. После этого по данному вопросу в войска была направлена директива верховного главнокомандования.
Берлин
14 сентября 1940 года
Совершенно секретно
…Фюрер принял следующие решения:
…Начало операции отодвигается на новый срок. Соответствующий приказ… будет отдан 17.9 1940 г. Все приготовления продолжать…
…Налеты авиации на Лондон и в дальнейшем производить главным образом на важные в военном отношении и жизненно необходимые для большого города цели (включая вокзалы), до тех пор пока еще будут сохраняться такие цели…
Массированные терроризирующие налеты исключительно на жилые кварталы должны сохраняться как последнее возможное средство давления…
Таким образом, хотя Гитлер и отложил принятие окончательного решения на трое суток, он вовсе не отказался от плана вторжения. Получи люфтваффе несколько дней хорошей летной погоды для окончательного разгрома английской авиации и деморализации Лондона, и высадка могла бы состояться. Она принесла бы окончательную победу. Таким образом, вновь все зависело от хваленой авиации Геринга. И действительно, на следующий же день она предприняла максимум усилий.
Однако мнение военно–морского флота о люфтваффе с каждым часом ухудшалось. В тот вечер, когда в Берлине состоялось решающее совещание, штаб ВМС докладывал об ожесточенных бомбовых ударах, которым английская авиация подвергла порты от Антверпена до Булони, где должны были собираться силы и средства вторжения.
«…В Антверпене… бомбардировкой нанесен серьезный урон транспортным средствам ― сильно повреждены пять транспортных судов, потоплена одна баржа, повреждены два крана, взорван железнодорожный состав с боеприпасами, несколько депо охвачено огнем». Следующая ночь выдалась еще хуже. Как докладывал штаб ВМС, противник подверг «сильным воздушным налетам объекты на всем побережье между Гавром и Антверпеном». Моряки посылали сигналы SOS, прося защиты от вражеской авиации в портах, предназначенных для сосредоточения сил вторжения. 17 сентября штаб флота докладывал:
«Английская авиация все еще не разгромлена, наоборот, она проявляет все возрастающую активность, совершая налеты на порты в Ла–Манше и создавая все больше помех нашим усилиям по сосредоточению сил и средств для вторжения».[66]
В ту ночь было полнолуние, и английские ночные бомбардировщики в полной мере этим воспользовались. Штаб немецкого флота докладывал о «весьма существенных потерях» в судах, предназначенных для погрузки армии вторжения[67], которыми были забиты все порты. У Дюнкерка было потоплено или повреждено 84 баржи, а от Шербура до Ден Хелдер среди прочих потерь значилось: взорван склад, где хранилось 500 тонн боеприпасов; сгорели продовольственные склады; потоплены различные транспорты и торпедные катера; значительные потери в личном составе. Эта ожесточенная бомбардировка и обстрел из тяжелой дальнобойной артиллерии через Ла–Манш сделали необходимым, как докладывал штаб флота, рассредоточить боевые корабли и транспортные суда, уже собранные по побережью Ла–Манша, и прекратить дальнейшую переброску судов и десантно–высадочных средств в порты, предназначенные для погрузки армии вторжения. В противном случае, говорилось в докладной, энергичные действия противника со временем приведут к таким потерям, что само осуществление операции в намеченном масштабе окажется проблематичным.
Оно уже и стало таковым.
Поэтому в журнале боевых действий германского флота появляется лаконичная запись от 17 сентября о том, что фюрер принял решение отложить на неопределенное время операцию «Морской лев».
После стольких головокружительных успехов Адольфа Гитлера постигла наконец неудача. Еще в течение месяца поддерживалась видимость, будто вторжение не снято с повестки дня, будто оно может состояться той же осенью, но это был всего лишь показной оптимизм. 19 сентября фюрер официально отдал приказ прекратить дальнейшее сосредоточение средств и флота вторжения, а суда, собранные в портах погрузки армии вторжения, рассредоточить «во избежание лишних потерь от налетов вражеской авиации».
Однако невозможно было поддерживать в боевой готовности рассредоточенную армаду и все войска, орудия, танки и средства материального обеспечения, которые были собраны на французском побережье Ла–Манша для вторжения, теперь отложенного на неопределенный срок. «…Длительное неопределенное положение становится невыносимо», ― негодует по поводу «Морского льва» Гальдер в дневниковой записи от 28 сентября. После встречи Чиано и Муссолини с Гитлером у Бреннера 4 октября итальянский министр иностранных дел записал в своем дневнике: «…Никаких разговоров о высадке на Британские острова больше не велось». Неудача Гитлера крайне обрадовала его партнера Муссолини. «Редко я видел дуче в столь хорошем расположении духа… как сегодня у Бреннерского перевала», ― записал Чиано.
Теперь уже и флот и армия оказывали на фюрера давление, чтобы тот принял решение об отмене операции «Морской лев» вообще. Генеральный Штаб сухопутных войск докладывал ему, что сохранение войск на французском побережье Ла–Манша «под непрерывными налетами английской авиации ведет к неоправданным потерям».
Наконец 12 октября нацистский правитель официально признал неудачу и отменил вторжение на всякий случай до весны.
Ставка фюрера,
12 октября 1940 года
…Фюрер принял решение о том, чтобы приготовления к высадке в Англии с настоящего времени и до весны сохранялись лишь как средство политического и военного давления на Англию.
Если весной или в начале лета 1941 года вновь появится намерение осуществить высадку в Англии, то своевременно будет отдан приказ о необходимой степени боевой готовности…
Армия получила указание распустить формирования, выделенные в состав войск вторжения, и направить их для выполнения других задач или для использования на других фронтах. Военно–морской флот получил указание принять все меры, чтобы высвободить личный состав и рассредоточить корабли и суда.
Оба вида вооруженных сил были обязаны действовать с максимальной скрытностью. «У англичан необходимо поддерживать впечатление, что мы продолжаем готовить высадку широким фронтом», ― требовал Гитлер.
Что же в конце концов заставило Адольфа Гитлера уступить? Причин тому две: фатальный ход битвы за Англию в воздухе и желание еще раз обратить свои устремления в восточном направлении, на Россию.
Широкомасштабное наступление люфтваффе Геринга на Англию (операция «Орел») было начато 15 августа с целью уничтожить английские военно–воздушные силы и тем самым создать условия для германского вторжения на Британские острова. Тучный рейхсмаршал, как его теперь величали, не сомневался в своей победе. В середине июля он пришел к твердому убеждению, что английскую истребительную авиацию в Южной Англии можно будет разгромить в течение четырех дней посредством массированной атаки. Для полного уничтожения британских военно–воздушных сил, по мнению Геринга, времени требовалось немного больше: от двух до четырех недель. Увешанный орденами шеф люфтваффе считал, что они смогут самостоятельно поставить Англию на колени и тогда, вероятно, отпадет необходимость вторжения сухопутных войск.
Для достижения такой важной в стратегическом отношении цели у него имелось три воздушных флота: 2–й ― под командованием фельдмаршала Кессельринга, действовавший с авиабаз на территории Нидерландов и Северной Франции; 3–й ― под командованием фельдмаршала Шперле, базирующийся в Северной Франции; 5–й ― под командованием генерала Штумпфа, базировавшийся на территории Дании и Норвегии. Два первых воздушных флота насчитывали в общей сложности 929 истребителей, 875 бомбардировщиков и 315 пикирующих бомбардировщиков; 5–й воздушный флот по численности значительно уступал им он располагал 123 бомбардировщиками и 34 двухмоторными истребителями Me–ПО. Британские военно–воздушные силы в системе противовоздушной обороны в начале августа могли противопоставить этим огромным силам 700–800 истребителей.
В течение июля авиация Геринга постепенно наращивала свои удары по английским кораблям, бороздящим воды Ла–Манша и базирующимся в портах южного побережья Британских островов. По существу, люфтваффе прощупывали возможности английской авиации. Хотя и необходимо было очистить узкий Ла–Манш от английских кораблей, прежде чем предпринимать вторжение на Британские острова, свою главную задачу в ходе этих предварительных налетов немецкая авиация видела в том, чтобы втянуть английские истребители в воздушное сражение. Однако это им не удалось. Командование английских ВВС, проявляя осмотрительность, уклонялось от ввода в бои большого числа истребителей, в результате чего значительный урон понесло английское судоходство, а также некоторые порты. Немцам удалось потопить четыре эсминца, восемнадцать торговых судов, потеряв при этом 296 самолетов. Кроме того, 135 самолетов были повреждены. Английские же ВВС потеряли 148 истребителей.
12 августа Геринг отдал приказ приступить на следующий день к операции «Орел», но уже 12–го были произведены мощные налеты на вражеские радарные станции. Пять радарных станций были повреждены, одна ― полностью выведена из строя, однако на этой стадии немцы еще не осознали, насколько важны