Сама идея такого плана, как говорил Шелленбергу Риббентроп, принадлежала Гитлеру. Нацистский министр иностранных дел ухватился за нее с большим энтузиазмом, которым он всякий раз прикрывал свое глубочайшее невежество, и теперь МИД Германии со своими дипломатическими представителями в Испании и Португалии были вынуждены тратить огромные усилия и время в течение лета 1940 года.
После падения Франции в июне 1940 года герцог, входивший в состав британской военной миссии при французском высшем командовании армии, переехал с герцогиней в Испанию, чтобы не попасть в плен к немцам. 23 июня немецкий посол в Мадриде Эберхард фон Шторер, профессиональный дипломат, телеграфировал в Берлин:
«Испанский министр иностранных дел просил совета в отношении того, как обращаться с герцогом и герцогиней Виндзорскими. Сегодня ожидается их прибытие в Мадрид, очевидно, по пути в Англию через Лиссабон. Министр иностранных дел полагает, что, возможно, мы заинтересованы в том, чтобы задержать герцога здесь, а может быть, вступить с ним в контакт. Прошу ваших указаний».
Риббентроп на следующий же день по телеграфу передал указания. Он предлагал задержать герцогскую чету на пару недель в Испании, но предупреждал: не должно казаться, что такое предложение исходит из Германии. На следующий день, 25 июня, Шторер ответил Берлину: «Министр иностранных дел (Испании) обещал сделать все возможное, чтобы задержать здесь герцога на некоторое время». Испанский министр иностранных дел полковник Хуан Бейгбедер Атиенза встретился с герцогом и доложил о состоявшейся беседе послу Германии, который в свою очередь информировал Берлин совершенно секретной телеграммой от 2 июля, что герцог не возвратится в Англию до тех пор, пока его жену не признают членом королевской семьи, а ему самому не предоставят солидный пост. В противном случае он поселится в Испании в одном из замков, обещанном ему правительством Франко.
«Герцог Виндзорский высказал министру иностранных дел и другим знакомым свое отрицательное отношение к Черчиллю и к войне», ― добавлял посол в своем докладе.
В начале июля герцог с супругой выехали в Лиссабон, и 11 июля немецкий посланник докладывал оттуда Риббентропу, что герцога назначили губернатором Багамских островов, но он «намерен откладывать свой отъезд туда как можно дольше… в надежде *а поворот событий, благоприятный для него».
«Он высказал убежденность, ― докладывал посланник, ― что если бы оставался на троне, то этой войны можно было бы избежать, и охарактеризовал себя как твердого сторонника мирного урегулирования отношений с Германией. Герцог считает, что длительные ожесточенные бомбардировки сделают Англию податливой к заключению мира».
Эта информация натолкнула надменного германского министра иностранных дел на мысль отправить поздно вечером 11 июля сверхсрочную и совершенно секретную телеграмму в немецкое посольство в Мадриде. Он хотел, чтобы герцога, предпочтительно при помощи его испанских друзей, уговорили не ехать на Багамские острова и вернуться обратно в Испанию. «После их возвращения в Испанию, ― рекомендовал далее Риббентроп, ― герцога и его жену нужно убедить или заставить оставаться на испанской территории». Если потребуется, Испания может интернировать его как английского офицера и обращаться с ним как с военным беженцем.
«В подходящий момент, ― инструктировал далее Риббентроп, ― герцога нужно проинформировать, что Германия стремится к миру с английским народом, но на пути к этому стоит клика Черчилля и что было бы хорошо, если бы герцог подготовился к последующим событиям. Германия полна решимости принудить Англию заключить мир, используя для этого все средства, и по достижении мира с готовностью удовлетворит любые его пожелания, особенно связанные с намерением герцога и герцогини вернуться на британский трон. Если у герцога имеются иные планы, но он готов сотрудничать в установлении добрых отношений между Германией и Англией, мы готовы оказать ему и его жене такую материальную поддержку, которая позволила бы ему… вести образ жизни, подобающий королю»[76].
Далеко не умный нацистский министр, который во время своего пребывания в Лондоне в качестве германского посла так и не научился понимать англичан, добавил, будто располагает информацией о намерении английской секретной службы убрать герцога, как только он появится на Багамских островах.
12 июля германский посол в Мадриде встретился с министром внутренних дел Испании Романом Серрано Суньером, шурином генерала Франко, который обещал вовлечь генералиссимуса в этот заговор и осуществить следующий план. Испанское правительство направит в Лиссабон старого друга герцога Мигуэла Примо де Риверу, мадридского лидера фаланги и сына бывшего испанского диктатора. Ривера пригласит герцога в Испанию поохотиться, а также обсудить с правительством некоторые вопросы англо–испанских отношений. Суньер проинформирует герцога о заговоре английских секретных служб с целью убрать его с политической сцены. Затем, как сообщал в Берлин немецкий посол, «министр посоветует герцогу и герцогине воспользоваться испанским гостеприимством, а также финансовой поддержкой.. Может быть, есть какой–либо иной способ предотвратить отъезд герцога. Во всем этом деле мы остаемся совершенно в стороне».
Согласно немецким архивным документам, Ривера вернулся в Мадрид из Лиссабона после своего первого визита к герцогской чете 16 июля и привез донесение испанскому министру иностранных дел, который препроводил его далее германскому послу, а тот в свою очередь по телеграфу передал его содержание в Берлин. Черчилль, говорилось в донесении, назначил герцога губернатором Багамских островов в «очень сдержанном и категоричном по тону письме» и приказал ему немедленно следовать к месту назначения. В случае невыполнения указания «Черчилль угрожает герцогу Виндзору военным трибуналом». Испанское правительство согласилось, как добавлялось в донесении в Берлин, еще раз самым настоятельным образом «предостеречь герцога от занятия этого поста».
Ривера вернулся после второй поездки в Лиссабон 22 июля, а на следующий день германский посол в Мадриде по телеграфу «очень срочно» и «совершенно секретно» докладывал Риббентропу в Берлин:
«У него состоялось два долгих разговора с герцогом Виндзорским; при втором разговоре присутствовала герцогиня. Герцог выражался очень свободно… Политически он все больше отдаляется от короля и нынешнего английского правительства. Герцог и герцогиня меньше опасаются короля, который глуповат, нежели коварной королевы, которая искусно плетет интриги против герцога и, в частности, против герцогини. Герцог собирается выступить… с неодобрением нынешнего курса английской политики и с намерением порвать со своим братом… Герцог и герцогиня сказали, что очень хотят вернуться в Испанию».
С целью ускорить их возвращение посол договорился с Суньером, как указывалось далее в телеграмме, что тот направит в Лиссабон другого испанского эмиссара, «чтобы убедить герцога покинуть Лиссабон под предлогом длительной экскурсии на автомобиле, а затем пересечь границу в установленном месте, где испанская тайная полиция позаботится о том, чтобы все прошло без осложнений».
Спустя два дня посол сообщил дополнительную информацию, полученную от Риверы в «срочной, совершенно секретной» телеграмме:
«Когда он посоветовал герцогу не ехать на Багамы, а вернуться в Испанию, поскольку герцога, вероятно, попросят сыграть важную роль в политике Англии и попытаются возвести на английский престол, как герцог, так и герцогиня не смогли скрыть своего изумления. Оба… ответили, что, согласно английской конституции, это невозможно после отречения. Когда эмиссар конфиденциально пояснил им, что ход войны может привести даже к изменениям 3 английской конституции, герцогиня глубоко задумалась». В этом донесении немецкий посол напомнил Риббентропу, что Ривера ничего не знал о «каком–либо немецком интересе в данном вопросе». Молодой испанец, вероятно, считал, что действует в интересах своего правительства.
К концу июля план похищения нацистами герцога Виндзорского был в основном составлен. Гитлер назначил персонально Вальтера Шелленберга ответственным за осуществление этой операции. С этой целью он вылетел из Берлина в Мадрид, посовещался там с германским послом, переехал в Португалию и приступил к делу. 26 июля посол уже мог обстоятельно изложить Риббентропу суть плана:
«…Можно считать, что герцог и герцогиня принимают твердое решение возвратиться в Испанию. Для подкрепления такого намерения туда сегодня выезжает второй тайный эмиссар с письмом к герцогу, составленным очень искусно. В качестве дополнения к письму прилагается тщательно разработанный план пересечения границы.
Согласно этому плану, герцог и его супруга должны по официальной версии отправиться на летние каникулы в горы недалеко от испанской границы для того, чтобы пересечь ее точно в установленном месте и в конкретное время в ходе охоты. Поскольку у герцога нет паспорта, то придется заручиться согласием португальского пограничного чиновника на данном участке.
В это же время в соответствии с планом первый законспирированный эмиссар (Примо де Ривера) должен находиться у границы с испанским отрядом, расположенным так, чтобы была гарантирована безопасность герцога Виндзорского. Шелленберг со своей группой действует из Лиссабона в интересах операции. С этой целью во время поездки к месту летнего отдыха, а также в период самого отдыха чета будет находиться под неослабным наблюдением заслуживающего доверия шефа португальской полиции…»
Планом предусматривалось, что в момент пересечения границы группа Шелленберга возьмет на себя обеспечение безопасности на португальской стороне и выполнит эту задачу на испанской территории в качестве эскорта, который будет периодически незаметно меняться.
В целях обеспечения безопасности всего плана министр (испанский) подобрал другого тайного агента ― женщину, которая при необходимости могла бы установить контакт со вторым тайным агентом и доставлять информацию группе Шелленберга.