— Лори, вы еще красивей, чем я представлял себе это в своем воображении.
— Со вчерашнего дня я не изменилась, — ответила Лори, которую его комплименты и неожиданная близость повергли в растерянность.
— Нет, вы не правы. Я снова и снова представлял себе вас, но ваш портрет становился все бледнее, и я испугался, что совсем потеряю его.
— Как обстоит дело с моей прогулкой по городу? — переменила она тему.
— Ради Бога, моя машина стоит прямо у входа в запрещенном для стоянки месте. Вам остается только сесть в нее, и Де Муан сразу окажется у ваших ног.
— Ой, немедленно перестаньте, Клайд! — Лори быстрыми шагами направилась к выходу, к двери, где они накануне встретились с Клайдом.
Особыми достопримечательностями Де Муан действительно не отличался. Интерес Лори испарился уже через пятнадцать минут, в течение которых Клайд показал ей центр города, лучшие отели и дорогие жилые массивы.
— Вы любите мороженое? — полюбопытствовал он, после того как они объехали Капитолий и возвращались к городскому центру.
— Не особенно.
— Жаль. Я знаю здесь один магазинчик, в котором торгуют итальянским мороженым. Оно изготовлено точно так же, как в старой Европе.
— Да? Это вкусно? Я всегда думала, что американское мороженое — самое лучшее в мире.
— Боюсь, что так думаем только мы, американцы.
Он припарковал свой старый форд «Мустанг» на стоянке у края тротуара.
— Итальянцы считают свое мороженое лучшим в мире. И оно действительно прекрасно.
— Тогда я буду выступать арбитром. — Лори вылезла из машины.
По пути к магазинчику Клайд как бы между прочим взял ее под руку, но она быстро освободилась от него. Он был парень не промах. Она должна держаться настороже.
Владелец заведения Анджелло громко приветствовал Клайда и разразился восторженными комплиментами в адрес Лори.
Его мороженое было дорогим. Накрыв на стол. Анджелло скрылся в дальнем углу своего заведения, поняв, что молодые люди хотят поговорить без свидетелей.
Вначале разговор не клеился. Но потом оба разговорились, как будто давно были знакомы друг с другом.
— В жизни не предполагал, что окажусь в Де Муане, — рассказывал Клайд. — Я учился в Майами и хотел, собственно…
— Что вы изучали? — принужденно спросила Лори.
Он по-прежнему носил униформу агентства «Норд-Ист», и она не могла понять, почему он несет обычную техническую службу в электрохозяйстве аэровокзала, имея образование.
— Конкретную экономику. Я, собственно, хотел попасть в туристическое бюро. В Майами это развитая отрасль хозяйства. Но затем получил приглашение от агентства «Норд-Ист» и остался в нем.
— Но где же вы освоили свою нынешнюю специальность?
— Обучался менеджменту. — Он пожал плечами. — Начинал в Нью-Йорке, в Центральном управлении. Потом был направлен на периферию. Сначала год в Атланте. Теперь Де Муан. Мы работаем втроем. Когда речь идет об обслуживании электрохозяйства, каждый должен быть предельно внимателен. Даже босс.
— Итак, вы босс, — с удовольствием установила она и отодвинула пустую вазочку. Мороженое ей понравилось.
— Начальник над двумя служащими и всеми экипажами нашего агентства, которые обслуживают этот Богом забытый аэропорт.
— Я нахожу Де Муан очень милым. — Лори улыбнулась. Хотя у нее и не сложилось никакого мнения о городе. Он просто нравился ей, потому что она находилась в приятном окружении и хорошо чувствовала себя с Клайдом.
— Мне он кажется ужасным! Но пока мне не стукнет тридцать, руководящее место в Центральном управлении в Нью-Йорке мне никто не предложит.
— Когда же вам будет тридцать? — Она надеялась, что его еще не скоро переведут в Нью-Йорк. Она хотела узнать его получше.
— Только через два года. Но, возможно, после Де Муана я получу что-то покрупнее. Может, Кливленд или Филадельфию.
Они еще немного поболтали об аэропортах, о пассажирах и их требованиях. Лори вела себя так, будто уже давно служит в воздушном агентстве.
И вдруг темы для разговора иссякли. Они замолчали и долго смотрели друг другу в глаза. Лори снова почувствовала непонятное волнение.
Когда он захотел положить свою руку на ее ладонь, она решительно покачала головой и отодвинулась.
— Я должна вернуться в аэропорт, — сказала она, взглянув на часы.
— Я думал, до шести вы свободны. — Клайд подозвал к столику Анджелло и расплатился.
— Сейчас половина шестого. Я не хочу появиться там в последнюю минуту.
— И нет никакой надежды, что однажды вы сможете задержаться? — спросил Клайд, когда Лори прощалась с ним на стоянке автомашин в аэропорту. — Я очень хотел бы пригласить вас на гигантские стейки.
— Пока я занята на дневных и вечерних рейсах, — пожала она плечами. — Что будет потом, я не знаю.
— Я не хочу терять надежды. Мы увидимся завтра?
— Не исключено.
Естественно, она хотела с ним встретиться. Но ей было вовсе необязательно сообщать ему об этом.
Отныне они виделись ежедневно. Они флиртовали все более открыто. Лори чувствовала себя счастливой и раскованной, чего с ней уже давно не бывало. Она любила свою работу и радовалась общению с Клайдом.
Мэгги уже была посвящена в историю их знакомства и считала, что ее подруга окончательно потеряна для мира самостоятельных и жизнеспособных женщин.
— Ты выйдешь замуж, родишь детей и станешь вести скучную жизнь, подобно своей матери.
— Прекрати, какое замужество? Я и Клайд всего лишь три дня как на «ты»!
— Так начинается всегда, — заметила Мэгги с мрачной миной.
Лори это не смутило. Она знала, что поступает правильно. Она хорошо справлялась с работой, постоянно была среди людей, а пассажиры были ею довольны. Ей удалось добиться, чтобы дважды в неделю она летала в Де Муан вечерним рейсом и лишь на следующее утро возвращалась в Чикаго.
Наконец-то Клайд сможет повести ее в техасско-мексиканский ресторан на стейки. Но когда Лори в первый раз отправилась вечерним рейсом, она пережила горькое разочарование. Она хотела ошеломить Клайда своим прибытием, но его не оказалось на месте. Лори обратилась к диспетчеру «Норд-Ист» и узнала, что Клайда неожиданно вызвали в Нью-Йорк, в Центральное управление. Лори испуганно подумала о возможном переводе и спрашивала себя, сможет и должна ли она последовать за ним.
Она провела унылый вечер в убогом гостиничном номере наедине со скучными телевизионными программами. Впервые она усомнилась в том, что ее работа в воздушном агентстве действительно является наилучшим выбором.
4
— Доброе утро, мама!
Джек Левит подошел сзади и положил руки ей на плечи. Когда она повернула к нему голову, он нагнулся и поцеловал ее в щеку.
— Сердечные пожелания счастья ко дню рождения!
— Спасибо, сын мой, — ответила она и ласково потрепала высокого мужчину по волосам. — Для меня, увы, этот день не отличается от всех прочих.
— Во всяком случае, ты отмечаешь сегодня свое шестидесятипятилетие, моя дорогая Гвен, — возразила бабушка Мария, сидевшая напротив нее за столом.
— Это не имеет никакого значения, Мария, шестьдесят или шестьдесят пять, в чем разница?
— Теперь ты имеешь право на государственную медицинскую помощь, — рассмеялся Джек Левит.
Гвен сморщила нос.
— Я чувствую себя прекрасно и могу обойтись без государственного медицинского страхования для пенсионеров.
Джек сел на свое место во главе кухонного стола и положил руку на плечо матери.
— Конечно, ты хорошо выглядишь, мама! Ты действительно не похожа на женщину пенсионного возраста.
— Кофе, мистер Левит? — спросила мамушка.
— Нет, мамушка, спасибо. Я выпью стакан свежего апельсинового сока.
— Что это вдруг на тебя нашло? — удивилась бабушка Мария. — Ты же на завтрак всегда выпиваешь по меньшей мере три чашки кофе.
— Вероятно, какой-то знахарь запретил ему пить кофе!
— Мама, доктор Джексон не знахарь. Он очень хороший врач.
— Ты должен гораздо больше бывать на свежем воздухе, — заметила Гвен, покачав головой. — Бери пример с меня. Я абсолютно здорова.
— Я тоже не болен, мама, — произнес Джек. — Во время последнего осмотра доктор Джексон установил лишь небольшие отклонения.
— Позор для человека в твоем возрасте! Разве я не права, Мария?
— Он слишком много работает, — ответила бабушка Мария. — Я постоянно говорю ему, что он обязан чаще расслабляться. Пара кругов на площадке для гольфа, и он почувствует себя заново рожденным.
— Яичницу-глазунью со шпигом, мистер Левит?
Джек отказался.
— Я должен следить за своим холестерином, — сказал он экономке. — Я съем тост с маслом и козьим сыром.
Бабушка Гвен вздохнула и закатила глаза:
— Это звучит ужасно. Ты действительно не болен?
И она вынула из плетенки душистый кусочек дрожжевого пирога, испеченного мамушкой.
— Нет, мама, — улыбнулся Джек, успокаивая ее. — Это просто мера предосторожности. Менеджер в мои годы находится в состоянии повышенного риска.
— Ужасно, — пробормотала бабушка Мария. — Когда я и Гвен пребывали в твоих летах, ни один человек не был озабочен содержанием холестерина.
Она с тоской посмотрела на свою сверстницу, которая с большим аппетитом уничтожала намазанный маслом кусочек дрожжевого пирога.
— Ты должен больше играть в гольф, — сказала Гвен. — Ты слишком много сидишь в бюро.
— Я знаю, мама. — Он откусил тост, на который положил тонкий кусочек козьего сыра. — Но у меня есть дело. Я не могу позволить себе проводить целый день за игрой в гольф.
— Но вечером ты можешь расслабиться, — заметила бабушка Мария. — Хотя она уже снова прибавила в весе несколько фунтов, она все-таки взяла еще кусочек. «Живут только раз», — подумала она. — Партия в бридж навеет на тебя другие мысли.
— Доброе утро всем! — Присцилла Левит вошла в этот момент на кухню через заднюю дверь. На ней был костюм «Джогги», лента на лбу и кеды. Чтобы сохранить стройность, Присцилла каждое утро совершала трехмильную пробежку по берегу озера Эри.