– Не выдумывай, – сказал Сергей и поймал себя на мысли, что сказал, пожалуй, тоже по привычке.
– Тогда в чем же дело? – лукаво улыбнулась Юля. – Или тебе не нравится мой загар? – Она открыла плечо и показала ему каштанового отлива тело.
Загар очень ей шел. Он был не слишком темным и не слишком светлым, как патина на старинных бронзовых скульптурах, которые всегда стоят дома, никогда не попадали под дождь, не обжигались солнцем и не обдувались ветром и потому не огрубели, а светились откуда-то изнутри.
– Или ты стал настолько современным мужчиной, что мне уже самой во всем и до конца проявлять инициативу? – продолжала Юля. – Ну что ж, тогда хоть слушайся меня. Иди ко мне, мой большой и ершистый ребенок. – Она взяла его за руку и потянула к себе. – Я право же очень тебя люблю. Даже не предполагала, что способна так полюбить. Тоскую, когда тебя не вижу. И всегда хочу быть с тобой.
– Так что же тебе мешает? – невольно вырвалось у Сергея.
– Наверно, трусость, – усмехнулась Юля. – И то, о чем я тебе говорила. И трусость. Столько нужно всего ворошить. Но люблю! Ей-богу, люблю!
Сергей хотел что-то ей ответить, но не нашел никаких слов. Он посмотрел в ее зеленые глаза и шагнул ей навстречу.
Глава 20
В назначенное время Сергей появился в приемной Александра Петровича. Увидел Ирину и обрадовался. Но еще больше обрадовалась она. Она прямо вся просияла.
– Где вы пропадаете? – спросила Ирина. – Вас нет ни в КБ, ни дома.
– Аудиенция назначена на двенадцать, – сказал Сергей и взглянул на часы.
– Я знаю. Шеф просил вас обождать.
– Буду ждать, – ответил Сергей. – Когда вы вернулись?
– Сегодня утром.
– Как там личный состав? Справился с заданием?
– Отлично справился. Все карточки я еще утром передала шефу.
– Что же он с ними делает?
– Разложил на столе и изучает. Я заходила к нему раза три – просматривал не отрываясь. А вчера я весь вечер гуляла с Зандой. Мы ходили с ней в лес. Она нашла трех белок. Это так интересно!
Ирина с увлечением начала рассказывать, как собака облаивала зверьков, как они сначала таились, а потом удирали от нее по деревьям и как она преследовала их. Сергей слушал ее с улыбкой, но думал совсем о другом. Ему почему-то вдруг вспомнилось то, что Ирина говорила ему об их взаимоотношениях с Юлей: вся жизнь ради нескольких встреч. Хотел он соглашаться с ее словами или нет, но именно так оно и было. Вчерашняя его встреча с Юлей лишь лишний раз подтвердила это. На предложения и просьбы Сергея сделать их взаимоотношения более определенными Юля довольно твердо ответила, что разговор на эту тему у них уже был, она высказала тогда ему свои доводы и повторять все вновь нет смысла. Все было как и обычно. Однако появилось и нечто новое: вчера они не поссорились. Она уехала, а он вроде бы даже не обиделся, и не рассердился, и вообще на протяжении всего вечера был удивительно спокоен и уравновешен. И сегодня утром ни за что не корил себя, как бывало, ни в чем ни себя, ни ее не упрекал. А думал о том, как будет защищать свою позицию перед Александром Петровичем, если тот, ознакомившись с его записями, начнет против чего-нибудь возражать.
– Вы меня не слушаете, Сережа? – заметила его отсутствующий взгляд Ирина.
– Могу повторить каждое ваше слово! – поклялся Сергей. – И Володька ходил вместе с вами?
– Да. Мы гуляли втроем! – довольно ответила Ирина. И уже совсем другим тоном добавила: – Он все-таки замечательный человек. Вот настоящий мужчина.
Сергей кивнул:
– Вы правы, Ирочка. Что-то в нем есть…
Дверь кабинета открылась, из кабинета вышел небезызвестный «кадр» с неизменной папкой под мышкой и, улыбнувшись Ирине и лишь слегка кивнув Сергею, не останавливаясь, проследовал к себею. И сейчас же раздался звонок. Александр Петрович вызвал Ирину. Она впорхнула в кабинет, тотчас вернулась и пригласила Сергея:
– Проходите, Сережа.
Сергей зашел к Александру Петровичу. Кулешов стоял за своим столом. На столе, разложенные по кучкам, лежали карточки, заполненные Зарубой и Окуневым. А на самом видном месте красовалась рабочая тетрадь Сергея, накануне оставленная им шефу. Александр Петрович поздоровался с Сергеем и сел в кресло. Выглядел он куда менее мрачно, чем вчера.
Дождавшись, когда Сергей тоже сядет, Александр Петрович передал ему тетрадь.
– Пожалуйста. Это ваша. Я просмотрел, – сказал он таким тоном, будто предмет сей не имел к делу ни малейшего отношения.
Сергей молча взял свою тетрадь и терпеливо продолжал смотреть на Александра Петровича. Он еще перед встречей решил ни о чем его не спрашивать и ждать, что он скажет сам.
– Я просмотрел работу, – повторил Александр Петрович. – Она любопытна. Но у нас сейчас нет ни времени, ни средств для ее реализации. Вы сами понимаете: проект, утверждение его, опытный образец – на все надо не меньше года. А мы обязаны представить «Фотон» комиссии через месяц, самое позднее, через два. Одним словом, увы! Но я хочу поговорить с вами о другом. Помню, как-то весной у меня состоялся о вас разговор с Владимиром Георгиевичем. Он выразил тогда озабоченность тем, что вы до сих пор не имеете ученой степени. Я думаю, он совершенно прав. Работаете вы хорошо, человек вы, бесспорно, способный. Так почему же вам не защититься? Это и в ваших интересах, и в интересах КБ. Короче говоря, я смотрел сейчас ваше личное дело.
Кандидатский минимум у вас сдан. Это очень кстати, ибо я решил направить вас на учебу в адъюнктуру. И уже переговорил о вас с начальником академии и договорился. Поскольку вступительные экзамены вам сдавать не надо, вас зачислят даже с некоторым опозданием. Посему отправляйтесь сейчас в отпуск. Указания отделу кадров я дал. Идите туда, получайте отпускной билет, деньги и поезжайте отдыхать. А когда отгуляете, получите предписание и приступите к занятиям. Рекомендую вам, кстати, взять темой для защиты вашу новую разработку, которую вы мне показывали. Думаю, что она вполне перспективна.
Александр Петрович снял с пепельницы недокуренную сигару, щелкнул зажигалкой и прикурил. Дым от сигары сизым облаком поплыл по кабинету. Сергей взглянул сквозь дым на Александра Петровича. Александр Петрович отодвинулся вдруг куда-то далеко, в самый уголок кабинета, и виделся там маленьким, сгорбленным и в то же время всесильным гномом. Взгляд у гнома был строгим, неприступным. Губы плотно сжаты, словно высеченные из камня.
Сергей не верил своим ушам. Ведь то, что говорил Александр Петрович, означало ни много ни мало поворот в его жизни даже не на сто восемьдесят, а на все двести семьдесят градусов. Только что налаженная жизнь давала лихой скачек. Ее надо было – в который раз! – начинать на новом месте. И при сем не на кого, да и не на что, было обижаться: его выдвигали, заботились о его росте. Так ловко и красиво выглядело все со стороны! Как же права оказалась Юля, когда говорила ему, что он совершенно ошибочно истолковал вчера молчание Кулешова.
– Вот так, – спокойно проговорил гном и снова стал Александром Петровичем. – Надеюсь, вам все ясно.
– Да, – совершенно машинально согласился Сергей. – Только как же это получается?
– Что именно? – невозмутимо спросил Александр Петрович.
– Я, автор проекта, не буду участвовать при приеме его комиссией? Разве так может быть?
– А почему бы и нет? Это же чистая формальность, – почти дружелюбно проговорил Александр Петрович. – Ваше авторство никто не оспаривает и не собирается этого делать. Оно везде заявлено и зафиксировано. Так что все ваше остается с вами. А вот время, целый год, вы неминуемо потеряете, поэтому не раздумывайте и поезжайте. Желаю вам хорошенько отдохнуть.
Александр Петрович встал и протянул Сергею руку. Сергею ничего не оставалось делать, как пожать ее. Но прежде чем уйти, он все же задал Александру Петровичу еще один вопрос:
– А как, простите, с рапортами летчиков?
– Это пусть вас не беспокоит, – ответил Александр Петрович. – В данный момент удовлетворить их просьбу я не смогу. Они закончат намеченную серию испытаний до конца.
Теперь решено было абсолютно все. Сергей вышел в приемную. К нему сразу же подступила Ирина.
– Что с вами? У вас такой растерянный вид, – участливо спросила она.
– Ничего, Ирочка, – успокоил ее Сергей.
– Вас уже разыскивает Боровиков. Вы уезжаете в отпуск?
– Я, кажется, вообще уезжаю.
– Куда? – не поняла Ирина.
– Сначала, вы правы, в отпуск. А потом в адъюнктуру. Во всяком случае, в КБ я больше не работаю.
– Не может быть, – не поверила Ирина.
– Правда, Ирочка.
– Вы сами так захотели?
– Нет, Ирочка. Мне такая мысль в голову не приходила.
– Значит, это они? – указала она пальцем на дверь кабинета.
– Именно «они».
– Я имею в виду – вместе с Руденко, – пояснила Ирина. – Теперь он главный советник по всем вопросам.
– Он, надо полагать, был им всегда.
– В таком случае я тоже здесь не останусь ни на один день, – сказала Ирина.
– Ну зачем же так, Ирочка? – поразился ее решительности Сергей. – Это будет неправильно. К вам все относятся чудесно.
– А что с вашей работой, которую вы привозили? – неожиданно спросила Ирина.
– А вы откуда о ней знаете? – удивился Сергей.
– Рассказывали ваши коллеги. И очень смеялись.
– Над чем?
– Представляли, как вытянется физиономия у шефа, когда вы будете докладывать ему о ней.
– Она вытянулась у меня! – усмехнулся Сергей и добавил: – Работа пока отклонена. Но только пока.
– Сегодня же подам заявление! – упрямо повторила Ирина.
– Не делайте этого, Ирочка, – попросил Сергей. – Не делайте, во всяком случае, до тех пор, пока не подберете себе другую работу.
– Где вы будете сегодня? Дома? В Есино?
– Еще не знаю.
– Я хочу к вам приехать.
– Наверное, все-таки махну в Есино, – решил Сергей. – Надо кое-что передать ребятам. А пока пойду к Боровикову.
– Позвоните мне, Сережа, когда вернетесь из Есино, – попросила Ирина.