– Призрак не выйдет за пределы сектора, двух крэшев подряд не бывает, – сказала Фьют. – А мы с тобой проскользнули сквозь неучтенный порт. Ха! Хряк, если захочет с кем-то увидиться, то считай, что это уже сделано.
– Считай, что сделано, – ухмыльнулся сидящий за костром крысюк и дохнул в мою сторону перегаром.
Рядом с пустой бутылкой водки в руке лежал белый антропоморфный кролик.
– Привет, Густав, – улыбнулась Фьют. – Где Хряк, у себя?
Крысюк махнул нанизанной на ветку сосиской куда-то в глубь мусорных завалов. Мы прошли сквозь нагромождение металлических проржавевших труб, в которых, словно в варварском музыкальном инструменте, стонами и завываниями отдавался каждый наш вдох и шаг, и оказались внутри огромного ангара у безумного строения из старых автомобилей, картонных ящиков и пружинной кровати, водружённой на крышу из подранной металлочерепицы. Здесь даже никто не пытался создавать виртуальный дизайн. Видимо, владельца дома полностью устраивало его жильё.
– Фьют, дорогая, ты привела к нам моего мальчика!
На пороге показался жирный антропоморфный боров в майке и клетчатых бриджах до щиколоток.
– Я не мальчик, – сказал я и понял, как по-детски это прозвучало.
Тогда я сосредоточился, снимая с Хряка слои сети, словно луковую кожуру. Юзер-слой, вар, глобал… В реальности Хряк оказался крепким, ещё не старым мужчиной с седым ёжиком волос, совсем не похожим на своего виртуала. Лишь взгляд остался прежним – цепким, с хитрецой, он словно дырявил меня насквозь.
«Коротов Вениамин Павлович. 2002 года рождения. Пенсионер, владелец фурри-зоны».
Я когда-то его уже видел. Эта мысль появилась неожиданно.
– Будь как дома, – показал Хряк на груду мусора у себя за спиной. – Располагайся, теперь тебе тут жить.
Эхо отразилось от металлических стен ангара.
– Мне надо домой, – буркнул я.
– Ну, об этом даже не мечтай, вычислят только так, – поднял руки Коротов, и я сбросил анализ сети, вновь возвращая обратно все слои.
Тело Коротова обросло виртуальной плотью. Голова превратилась в свиную харю, и только глаза остались теми же. Я вспомнил, где их видел!
– Кстати, что ты там ухитрился спереть? Чип у тебя? – спросил Хряк.
Когда-то он носил совсем другое имя. Работал в «Квант-Глобале» вместе с моим отцом. Однажды даже был у нас в гостях, кажется, на сорокалетие папы, и в тот злосчастный день сбоя «Автосистем» они возвращались с работы вместе. Тело папиного сослуживца так и не нашли.
– Вы живы, – сказал я.
– Что? – прищурился Хряк.
– Говорю, что вы выжили, а мой папа – нет.
– Вспомнил-таки. Ты тоже, как и твой отец, не спрашиваешь, а констатируешь факты.
Его не удивило, насколько быстро я вычислил реальную личность. Хряк подошёл и опустил руку мне на плечо.
– Я тебя ещё вот таким помню. Да не напрягайся ты так. Видишь ли, я посчитал, что свободным быть лучше, чем рабом системы.
Вдалеке раздался грохот.
– Что там? – прищурился Хряк. – Фьют, займись гостем!
– Идём, мальчик, – взяла меня за руку девушка.
– Я не мальчик.
Когда мы нырнули под импровизированную крышу, виляющий хвост Фьют равномерно тюкался по моим ногам.
– Не мог не воспользоваться таким случаем, – продолжил Хряк, заходя следом за нами и вытирая ладонью голый лоснящийся череп. В реальности он приглаживал ёжик волос. – Приятно жить с фиктивной личностью, – подмигнул он мне. – Чувство свободы, когда ты обманул систему. Настоящие хакеры могут себе это позволить. Фьют, покажи.
Девушка подошла ближе, повернулась ко мне спиной и убрала с затылка волосы. Её квантум был той же серии, что и мой.
– У меня аналогичный «ChW», – ухмыльнулся Хряк. – Опытная серия, которую разрабатывали мы с твоим отцом.
Снова раздался грохот и далёкий крик.
– Да что там такое! Густав, сходи, проверь! – закричал Хряк.
– Слушаюсь! – подал многократно усиленный трубами голос крысюк.
– Для активации «ChW» нужна программа, – посмотрел на меня Хряк. – И ты её сегодня стащил.
– Квантум и так активен, – нахмурился я.
– Активен, но не полностью. Знаешь, как расшифровывается ChW? Change world – измени мир.
– Ты не собирался ему рассказывать, – обиженно сказала Фьют.
– Да ладно, – махнул рукой Хряк. – Видишь, какой малый дотошный. Лучше ему сразу про всё узнать. Мы с твоим отцом создали квантум, который может легко анализировать слои системы, отделяя правду от лжи. Но что в нашем мире правда, а что лишь игра сознания? Но «ChW» позволял не только это. С его помощью мы увидели тонкий квантовый слой между глобалом и реальностью. Этот слой-без-названия существовал всегда, ещё до того, как мы создали сеть. Как сон, как переход между сном и явью. В нём возможно всё. Изменяя его свойства, ты можешь менять реальность.
– Как?! – удивился я.
– Молча.
Я вспомнил свои видения. Когда казалось, что я вижу что-то неуловимое, ускользающее. Что-то, не находящееся в слоях сети, но и не в реальности.
– Первый, кто это сделал, был Николай Гек, – продолжил Хряк. – Сошёл с ума. Совершенно чокнулся после первого испытания. Извини, Фьют. Это её отец. Именно тогда он создал Х-54. Вирус, существующий в слое-без-названия. А может, и не совсем вирус. Во всяком случае, Коля ухитрился его потом выгодно продать одной корпорации вместе с программой управления. Решил загрести себе все денежки.
– Откуда вы знаете?
– Для такого хакера, как я… Обижаешь, – ухмыльнулся Хряк. – Но мозги у него поехали. И тогда мы поняли, что для управления слоем-без-названия нужен алгоритм, программа. Мы разрабатывали её, пока нас не отстранили.
– Почему?
– Мы с твоим отцом не сошлись во мнениях. Этический подход к изобретению. Получить возможность менять реальность – это заиметь полную власть. Без программы-ключа – это самоубийство, но теперь, когда она у нас… Знаешь, что такое быть богом, малыш?
– Я не малыш.
– Её закончили без нас. Программу. И ты её украл. Ты принёс нам ключ к всевластию, Сашка. Мы ведь вместе?
Он впервые назвал меня по имени.
– Я следил, когда разработка выплывет на поверхность, – продолжил Хряк. Когда он говорил, торчащие клыки мешали челюстям полностью смыкаться, и в мою сторону летели брызги виртуальной слюны, отчего хотелось всё время вытереться. – А тут такая удача – тебя наняли, чтобы украсть нужную мне программу! Я не мог не воспользоваться случаем. Фьют очень удачно тебя перехватила.
– Зачем вы хотите менять мир? – спросил я. – Мой папа не хотел. Вы хотели, а он нет – вот почему вы не сошлись во взглядах.
Хряк нахмурился.
– Знаешь, в этом мире стоит многое изменить, – сказал он.
– И быть его властелином? Богом? Вы же этого хотели?
– Мы вместе…
– Вместе? Как с моим отцом, которого вы убили?
Хряк дёрнулся, словно от удара.
– Хакеры следов не оставляют, – сказал я.
Я следил за его руками, поэтому прозевал, когда Фьют выхватила пистолет и направила мне в голову.
– А теперь, мальчик, – произнёс Хряк, – давай сюда чип.
– Отца Фьют вы тоже убили? – спросил я. – Думаете, детей легче взять под контроль? Не верь ему, Фьют.
По металлическим трубам прокатился вскрик, а потом раздался равномерный стук, словно катилось что-то круглое. Через несколько секунд из трубы-входа вывалилась голова крысюка. Виртуальная голова, тело человека осталось там, где сквозь него прошёл серый призрак.
Призрак выплыл из трубы почти беззвучно. Лёгкий шелест, словно это выползла змея, и он замер, разглядывая нас, а затем его взгляд остановился на Фьют, и из глубины его головы выплыло лицо мужчины.
– Отец? – сказала Фьют.
Пистолет дрогнул в её руке. Хряк выхватил своё оружие. В реальности это был автоматический пистолет, в сети – «делитер», и его очередь прошла по широкой дуге сквозь меня и призрака. Призрак растёкся туманом. В мой живот ужалила оса. Земля стала совсем близкой. Уже падая, я увидел, как Фьют перевела пистолет и во лбу Хряка образовалось красное отверстие. Хряк рухнул, разметав мусор по сторонам.
Через секунду Фьют держала мою голову у себя на коленях и пыталась зажать ладонью рану. Сквозь её пальцы проступала кровь. Как много крови, подумал я. И ещё о том, как плохо будет Снежке самой.
– Я не могу. – По лицу Фьют текли слёзы. – Я сойду с ума, как мой отец. Дай мне чип. Нужна программа…
Слои сети стекали с неё акварельными красками во время дождя. Я отключил своего виртуала – не хотелось умирать фиктивом. Всегда будь самим собой, говорил отец. Мы лежали среди мусора – двенадцатилетний мальчишка и худая девчонка в грязном сарафане. На вид Фьют было не больше семнадцати.
– Не успеть, – прошептал я.
Фьют всхлипнула. Мне снова показалось, что стоит лишь захотеть… Мама не уйдёт навсегда, и отец будет жив и с нами. Со мной, со Снежкой. И пусть Фьют тоже будет счастлива. Интересно, серая пелена перед глазами – это слой-без-названия?
Фьют вдруг напряглась, вздрогнула, а потом рассмеялась. Она отняла руку от моей раны, и на землю вместе с брызгами крови упала сплющенная пуля.
Виталий ВавикинЯкудза
Пустошь была абсолютной. Выжженная земля тянулась к горизонту. Профессиональный убийца по имени Семъяза шёл уже вторые сутки. Солнце иссушало его покрытую нейронными татуировками кожу, но не могло прогнать ледяной холод наномеча. Другого оружия у якудзы не было. Не было на нём и одежды – она сгорела во время последней стычки. Убийцы клана Гокудо преследовали Семъязу, надеясь, что он приведёт их к Шайори. Ничего личного. С кланом Гокудо ничего личного. Они лишь хотели вернуть своему оябуну дочь – Шайори. У девушки не было рук – своих, настоящих рук, хотя имплантаты и выглядели весьма естественно. Отец отсекал дочери кисть за каждое бегство. Семъяза встретил её в центре реконструкции конечностей. Там же он нанёс себе на тело последнюю нейронную татуировку – образ Шайори. Свободное место на теле было лишь на ногах и на шее. Семъяза выбрал шею. Шайори понравилось. Она улыбалась, и Семъязе нравилось смотреть, как светятся её глаза. Обрубок её правой руки он мог заставить себя не замечать.