– Интуиция, – предположил Квуп. – Нет… Не знаю… Мне надо подумать. Все должны замолчать.
– Как будто кто-то шумел и ему мешал, – шёпотом прокомментировала Ула.
Стало тихо, остались лишь далёкая музыка да шум порывистого ветра за окном.
Квуп, закусив губу, сидел за пультом и разглядывал экран. Он понял, что Снахт сумел заставить машину вывести все данные о самой себе – медленно изменяясь, моргали списки частот и уровни заполнения энергоёмкостей. Квуп потыкал пульт, потом закрыл всё, что открылось в ответ на его запросы, и снова стал изучать данные, добытые Снахтом. Светился один системный ресурс – тот, на котором помещалась программа самой машины. Под ним тусклыми значками были отмечены порты для подключения других резервов памяти.
– Её память, – вслух подумал Квуп.
– Я же говорю, она убита, – подтвердил Ирвич.
– По-моему, другой памяти, кроме базовой, просто нет, – возразил Квуп. – Машина предоставляет нам возможность подключить что-нибудь ко всем этим портам.
Он ткнул пальцем в экран.
– Памяти не может не быть, – сказал Снахт.
– Очень даже может, – возразил Квуп. – Из этой штуки могли просто вытащить память.
– Ага, точно, – подтвердил Ирвич. – Во времена переворота правительство приказало чиновникам уничтожить все секретные данные. Вот они и вынули из машины главное.
Квуп вывел на экран список последних команд, которые машина выполняла до обесточивания здания. Экран почернел, на нём шевельнулись и замерли строчки кода.
– Смотрите, – сказал Квуп.
– На что? – не понял Снахт. – На то, как ты сломал всё?
– Я ничего не сломал, – возразил Квуп. – Это просто архив команд. Посмотри на нижние строчки.
Подростки сгрудились у него за спиной.
– «Терминал прекращён», – прочитал Ирвич.
– Это она выключила саму себя, – объяснил Квуп. – А выше читаем: «Критический дефицит питания», «Потеря сервера данных», «Коллапс даймона поддержки сервера данных», «Метакритический дефицит питания», «Потеря периферийного оборудования». Дальше бла-бла-бла, это она по очереди перечислила коллапс всех даймонов периферии. Потом она перечисляет отключение вообще всех своих даймонов и, наконец, говорит про аварийное выключение самой себя.
– И что? – спросил Снахт.
– Квуп, ты гений, – сказал Ирвич.
Квуп самодовольно хмыкнул.
– А я вообще ничего не понял, – заметил Ваки.
– Народ, посмотрите вон на те циферки, – указал Ирвич. – Это дата. Семьсот девяносто второй год с начала колонизации Нео-Земли. То есть это было семнадцать лет назад – здания были обесточены окончательно через пару лет после переворота. Её память – это древняя реликвия. Я тогда пешком под стол ходил.
– А я был у мамы в животе, – кивнул Квуп. – Ну да это всё не суть. А суть в том, что машина потеряла свой сервер данных. Это логично. Когда отключалось питание здания, сервер – а он требует больше мощности – отключился чуть раньше машины.
– Сервер, – осознал Ирвич. – Ну конечно, у неё не было своей встроенной памяти.
– Я думаю, это тот сервер, который в соседних комнатах, – махнул рукой Квуп. – Можно больше не гадать, зачем им столько общих каналов бозоноволоконки – через них обмен и шёл.
– Сервер-то мёртв, – напомнил Снахт.
– Выходит, у нас всё равно нет другого способа опробовать её, кроме как оживить тот грёбаный огромный сервер? – огорчился Ирвич. – Ну, это работёнка надолго… Зачем вообще тогда начинали?
Квуп мотнул головой.
– Не надо весь сервер, – возразил он. – Достаточно выдернуть из него один живой блок с записью и подключить его прямо к машине, к тем портам, которые на экран вывел Снахт.
Снахт чуть улыбнулся, поняв, что ему сделали комплимент. Ирвич щёлкнул пальцами.
– Идея, – согласился он. – Пошли искать живой блок.
Квуп встал.
– Нам нужен источник, – сказал он. – Что-нибудь небольшое.
Снахт за мотню проводов поднял с пола тройку зетареечных боксов. Квуп кивнул, и они двинулись в соседние комнаты.
– Если заработает с чем-нибудь одним, – на ходу продолжал Квуп, – то не жалко убиться и поднять какую-то часть сервера, собрав вместе все живые блоки. Только представь, Ирвич. К нам хоть по разу, но весь сквот зайдёт, чтобы новую развлекуху попробовать.
– Там записи с мозгов кучи преступников и сумасшедших, – согласился Ваки. – Об этом мечтает каждый ребёнок.
– Ха-ха-ха, – прокомментировала Ула.
– А разве нет? – обиделся Ваки.
Серверные анфиладой лишённых окон комнат уходили в кромешную темноту. Ребята включили карманные фонарики, и лучи света побежали по обросшим махровой пылью стальным стеллажам.
– Давай я возьму эту линию, ты – ту, а Снахт – дальнюю, – предложил Квуп.
– Лады, – ответил Ирвич.
– А нам что делать? – спросила Ула.
– Светить, – сказал Квуп.
Ребята разошлись. Ваки пошёл с Ирвичем, а Ула с Квупом. Теперь они двигались медленно – у каждого блока Квуп останавливался, отряхивал с рельсиков пыль и совал в разъём питания зетареечный штекер.
– Тут могут быть убийцы? – поинтересовался Ваки. – Или записи смерти людей?
– Откуда я знаю? – отозвался Квуп. – Пока надо найти хотя бы один работающий блок. Любой.
– Свети лучше, – обращаясь к Ваки, сказал Ирвич, – а то я сам стану убийцей. Убийцей бедного Ваки.
– Если догонишь, – уточнил Ваки, но поднял фонарь выше.
– Я от него устала, – вздохнула Ула.
Некоторые блоки, когда Квуп давал им энергию, приветливо мигали зелёным огоньком, но потом показывали, что информация с них была стёрта.
– Ничего нет, – пожаловался Ирвич.
– Я думаю, большую часть работоспособных блоков отсюда растащили ещё в те времена, когда мы были карапузами, – сказал Квуп.
– Кому они тогда могли понадобиться? – удивилась Ула.
– Ну, нам вот они сейчас нужны, – рационально рассудил Ирвич. – Думаешь, за прошедшие двадцать лет мы первые умники, которые сюда залезли поживиться старой техникой?
– Скорее уж последние, – согласилась Ула.
– Я знаю несколько парней, которые ходили сюда за бозоноволоконкой, – донёсся из-за стеллажей голос Снахта. – Нарезали люктов двадцать, но мелкими кусками. Ничего не смогли с ней сделать. Даже продать.
Стеллаж кончался. Если так же будет и в других комнатах, то Ирвич прав – их труд был проделан зря. И тут очередной блок мигнул ему сразу двумя лампочками.
– Есть, – громко сказал Квуп.
– Живой и с данными? – подходя, спросил Ирвич.
Вместо ответа Квуп показал пальцем на огоньки.
– Нашли? – обрадовался Снахт.
– Возможно, – подтвердил Квуп.
Срывая ногти, они разжали старые защёлки и вытянули блок наружу. Пыль полетела такая, что Ула закашлялась.
– Тяжёлый, – крякнул Ирвич.
Подоспел Снахт.
– Вчетвером возьмём, – сказал Квуп.
Не у дел остался только Ваки – он шёл позади остальных и светил им под ноги. Задыхаясь, подростки донесли блок до машины и бережно установили его на пол рядом с коммутационным щитком пульта. Ирвич сел на корточки, выцепил из-под коммутатора свободный штекер бозоноволоконки и сунул его в инфогнездо блока, а Квуп снова дал блоку питание с зоттера.
Все в ожидании уставились на экран машины. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом вдруг лавиной начали выскакивать и исчезать окна сообщений от заработавших даймонов – Квуп не успевал их читать. Пропали все графики и командные строки, которые были развёрнуты ранее. На экране, вызвав у подростков восторженный вздох, появилась оживлённая анимацией статуя с Площади Правосудия: могучая фигура развернулась и опустила свой карающий меч. В какой-то миг угроза её удара казалась столь реальной, что Ула вжала голову в плечи, а Ваки машинально шарахнулся на шаг назад. Наконец анимация красиво раскололась на тысячу осколков, и подростки увидели новый – перенастроившийся – интерфейс машины.
– Вот это да, – пробормотал Ирвич.
– Она нашла годную для воспроизведения запись умственной деятельности, – рассматривая новые меню, сказал Квуп, – и предлагает нам сеанс.
Ваки сглотнул.
– То есть у нас получилось? – спросил Снахт.
– Должно быть, да… – неуверенно подтвердил Квуп.
– Кому не стрёмно засунуть в это свои мозги? – поинтересовался Ирвич.
Подростки переглянулись.
– Ну, мне, – вызвался Ваки.
– Нет, только не ты, – запретил ему Ирвич. – Маленький ещё на рожон лезть.
Квуп, прищурив один глаз, оглянулся на кресла воспроизведения.
– Мне стрёмно, – сказал он, – но я это сделаю.
– Почему ты? – удивился Снахт.
– Мои мозги решали, как её чинить, – ответил Квуп, – так что, если она их пережжёт, всё будет честно. А если она пережжёт мозги кому-нибудь из вас…
Он пожал плечами. Это означало «я не смогу с этим жить».
– Квуп, не надо, – упавшим голосом произнесла Ула. – Вы должны как-то по-другому её испытать.
– Как? – откидываясь в кресле, спросил Квуп.
Он вздрогнул, когда под ним, принимая его тело в глубь конструкции, задвигались металлические пластины.
– Она нашла тебя, нашла человека, – сказал Снахт.
Пластины продолжали вращаться, обхватывая голову Квупа.
– Ирокез помнёт, – предупредил Ирвич.
– Он у меня всегда мятый, – ухмыльнулся Квуп.
Затем он перевёл взгляд на Снахта.
– Поставь на одну минуту, – попросил он. – Надеюсь, это меня не убьёт.
Снахт послушался – повёл руками над пультом. Вокруг головы Квупа сомкнулись металлические зажимы. Ирокез смяло. Ула кусала губы и выглядела очень испуганной.
– Аккуратнее, – попросил Квуп.
– А я предупреждал, – напомнил Ирвич.
– Ты точно хочешь это сделать? – беспокойно спросил у Квупа Снахт. – Я не хочу стать тем, кто отправил тебя в расход.
Квуп ощутил неприятный холодок в груди – струсить было легко.
– Ну, давай уже, – поторопил он, – включай.
– Ладно, – согласился Снахт. – Но имей в виду, я делаю это в первый раз, и…
Конец фразы Квуп не услышал. Стальные пластины зашевелились с удвоенной быстротой. Ощущение было странное – будто над твоим телом катится невысокая волна из ожившего металла. Исчезли звуки, стало прохладнее. Квупу стало страшно, но закричать он уже не мог – его тело перестало существовать. Он остался один в пустоте, без рук и ног, без глаз, без кожи, без дыхания.