После рождения Луизы Браун в 1978 году с помощью ЭКО родилось более 8 миллионов детей без каких-либо явных физических отличий от других сверстников. В США через ЭКО рождается около 1,5 % всех детей. В Японии это число приближается к 5 %[114]. ЭКО не просто помогает забеременеть матерям более старшего возраста и с осложненными беременностями, но и дает возможность завести собственных детей новым категориям людей (например, однополым парам).
Начиная с 1980-х и 1990-х годов репродуктивные услуги, донорство спермы, суррогатное материнство и изменяющиеся социальные нормы проложили путь к тому, чтобы все больше пар геев и лесбиянок в США и некоторых других странах смогли завести собственных детей. Знаковое решение Верховного суда США по делу Обергефелла против Ходжеса в 2015 году постановило, что однополые браки находятся под защитой Конституции, и это еще больше поспособствовало нормализации жизни гомосексуальных семей.
Современные технологии позволяют геям, желающим завести наполовину своего биологического ребенка, найти донора яйцеклеток, оплодотворить яйцеклетки сперматозоидами одного из мужчина, а затем имплантировать эмбрион в суррогатную мать для вынашивания. Парам лесбиянок, конечно же, нужен донор спермы. Это означает, что для 4 % ЛГБТ-сообщества геев, лесбиянок, бисексуалов или трансгендеров вспомогательные репродуктивные технологии уже стали нормой, а не исключением из правил[115]. Как и во многих других областях, ЛГБТ-сообщество стоит на страже передовых социальных изменений.
Для популяризации ЭКО как репродуктивного метода для всех категорий женщин необходимо модернизировать сами взгляды на процесс зачатия. Кроме того, модель ЭКО должна стать более легкой, менее лабораторной и менее болезненной для женщин. И этот процесс изменений уже идет полным ходом.
Давайте представим, что в 2045 году вы решили завести еще одного ребенка – через 10 лет после рождения второго. Вы занимаете руководящую должность в компании, а ваш день расписан буквально по минутам. Вы довольны наследственностью партнера и своей и планируете родить на 100 % своего биологического ребенка. Опыт отбора эмбриона для второго ребенка был положительным, поэтому сейчас вы не испытывается моральных дилемм от процедуры предымплантационного отбора с максимально возможным генетическим потенциалом. Хотя многие обращаются к услугам гестационных суррогатных матерей, а некоторые даже экспериментируют с синтетическими матками, вы настроены именно на беременность, поскольку хотите обеспечить ребенку защиту в утробе матери. Вам все равно хотелось бы предельно упростить процедуру оплодотворения, сохранив максимальную пользу. К счастью, вам больше не придется проходить через сложную процедуру извлечения яйцеклеток, ведь теперь люди смогли взломать весь процесс размножения.
Вы проводите утреннее собрание на работе, а ваш ассистент заходит в кабинет и надевает на вашу руку небольшое сенсорное устройство TAP (Touch Activated Phlebotomy) для безболезненного забора крови. Вы ничего не чувствуете и продолжаете вести презентацию, а устройство на вашей руке собирает в пробирку 100 мл крови, что эквивалентно семи столовым ложкам. Вот и все. Буквально за минуту вы делаете в разы больше, чем при старой модели извлечения яйцеклеток. И это основано на еще одном чуде научного прогресса и нашего воображения – магии стволовых клеток.
Работы таких ученых, как Великолепного Спалланцани, показали, что размножение у человека происходит при оплодотворении женской яйцеклетки мужским сперматозоидом. Если мы зарождаемся в форме одной оплодотворенной яйцеклетки, которая затем дифференцируется в различные клеточные типы, составляющие человека, то логично предположить, что эти ранние клеточные типы образуются из исходной клетки – точно так же, как растения прорастают из семян. Но как?
Когда в 1908 году русский ученый Александр Александрович Максимов описал клетку-предшественника, которая могла превратиться в клетку любого типа, он не случайно воспользовался аналогией с растениями. В последующие годы ученые многое узнали об удивительных стволовых клетках: они превращаются во множество различных клеточных типов, необходимых для формирования организма, а затем принимают более специализированную форму, продолжая при этом создавать все типы клеток для поддержания жизнедеятельности особи. Стволовые клетки – это семена, которые позже становятся активаторами разных ветвей.
Десятилетиями исследователи пытались понять, идентифицировать и изолировать стволовые клетки. Затем в 1981 году британские исследователи Мартин Эванс и Мэттью Кауфман впервые извлекли стволовые клетки из эмбрионов мыши. А 17 лет спустя две разные группы американских исследователей повторили этот процесс уже на человеческих эмбрионах. Открытие стволовых клеток в человеческих эмбрионах подняло волну ожиданий сначала в научном сообществе, а затем – у широкой общественности.
В 1998 году Джейми Томсон, экспериментальный биолог из Висконсинского университета, и Джон Гирхарт из Университета Джонса Хопкинса – ведущие исследователи эмбриональных стволовых клеток человека – заявили CNN, что многие чудеса стволовых клеток скоро будут раскрыты.
По утверждению Томсона и Гирхарта, такие клетки могут восстанавливать поврежденные клетки позвоночника, мышечные клетки сердца после сердечных приступов и органы, поврежденные болезнью или радиацией. Кроме того, стволовые клетки стимулируют выработку инсулина для лечения диабета, продуцируют клетки мозга, выделяющие дофамин, для лечения болезни Паркинсона и генетически изменяют клетки крови для противостояния таким заболеваниям, как ВИЧ[116].
Сама мысль об использовании эмбриональных стволовых клеток для чудесных исцелений приходила многим людям по всему миру, но других пугала. Как следует из названия, эмбриональные стволовые клетки получали из эмбрионов. Практически во всех случаях источниками клеток служили неимплантированные эмбрионы из клиник по лечению бесплодия. Для верящих в то, что жизнь начинается с момента зачатия, эти ранние эмбрионы в чашках Петри уже являются людьми. Если это так, то уничтожение отбракованных эмбрионов для поддержки передовых исследований, пусть даже для создания чудодейственных методов спасения жизней, было не чем иным, как убийством. Поэтому биология стволовых клеток быстро попала под прицел американского движения за право на жизнь.
«И вдруг стволовые клетки оказались у всех на слуху, – писал журнал Time в июле 2001 года.
– Микроскопические кластеры, некогда зарытые в недрах эзотерических журналов о здоровье, попали на первые полосы национальных изданий… [и] стали настоящим политическим трендом в Вашингтоне. Дискуссии вокруг стволовых клеток угрожают подорвать традиционные альянсы, бросая вызов нашему пониманию жизни и ставя в весьма неудобное положение всех противников абортов: сможем ли мы не нарушить “священность права жизни” и при этом использовать стволовые клетки для помощи живущим среди нас?.. Некоторые сторонники запрета на аборты сравнивают использование стволовых клеток для исследований с деятельностью нацистских врачей во время Второй мировой войны. В то же время стволовые клетки могут оказаться спасением для миллионов больных и их семей»[117].
Джордж Буш-младший, разрываемый между научным прогрессом, консервативно настроенными избирателями и противоречивыми взглядами сотрудников собственного аппарата, пошел на компромисс. В 2001 году 9 августа он объявил о запрете на федеральное финансирование исследований, связанных с новыми линиями эмбриональных стволовых клеток. Это означало, что можно было работать с 71 линией стволовых клеток, которая соответствовала государственным критериям и уже использовалась исследователями. Но ни один исследователь, использующий новые или другие линии человеческих стволовых клеток, не мог получать финансирование от правительства США.
Соломоново решение Буша не пришлось по душе никому. С точки зрения сторонников изучения стволовых клеток, ограничение количества доступных линий тормозило важные исследования, которые могли бы спасти или облегчить жизнь многих людей. Противники исследования стволовых клеток видели в использовании любых линий эмбриональных клеток осквернение и нарушение неприкосновенности жизни. Некоторые американские исследователи бежали в такие страны, как Сингапур и Великобритания, чтобы продолжить свои исследования с меньшими ограничениями. Активисты в Нью-Йорке и Калифорнии выразили протест ограничительным мерам администрации Буша, создав внутри штата хорошо финансируемые организации по поддержке исследований – Нью-Йоркский фонд стволовых клеток (New York Stem Cell Foundation) и Калифорнийский институт регенеративной медицины (California Institute for Regenerative Medicine).
Но затем открытие, сделанное в малоизвестном исследовательском институте Японии, дало дальнейшему изучению стволовых клеток зеленый свет и навсегда изменило наше видение биологической пластичности.
Большинство из нас рассматривают биологию как линейный процесс. Изначально мы зарождаемся в виде одной клетки, а затем вырастаем в сложноорганизованных существ. Мы рождаемся, стареем, а потом умираем. Но иногда природа прячет свои секреты на виду. Мы не ждем, что из старого молока получится идеально свежий сыр. Однако для нас совершенно нормально, что у двух 30-летних людей рождается младенец с нулевым возрастом, а не сразу 30- или 60-летний человек. Очевидно, в наших клетках уже заложен механизм «обнуления» часов.
В 1950-х годах оксфордский биолог Джон Гердон размышлял о способности некоторых животных клеток к омоложению. Ученый задавался вопросом: могут ли уже специализированные клетки (например, клетки кожи, печени или другие типы зрелых клеток) сохранять скрытую способность к возвращению в свое неспециализированное состояние? Чтобы проверить эту гипотезу, Гердон заменил ядро яйцеклетки лягушки ядром зрелой и специализированной клетки. После оплодотворения лягушачьей спермой почти все эти в буквальном смысле фальшивые яйцеклетки не смогли выполнять свои функции. Одн