Но в XX веке достижения в области здравоохранения, санитарии, безопасности труда, охраны здоровья и питания привели к небывалому росту средней продолжительности жизни и значительному увеличению количества пожилых людей на душу населения. Сегодня средняя продолжительность жизни в мире составляет 71,4 года, 79 лет – в США и 85 лет – в Японии. Тем не менее для большинства беднейших африканских стран продолжительность жизни по-прежнему составляет около 50 лет.
За последние 100 лет увеличение средней продолжительности жизни в развитых странах составляет около трех месяцев в год. За последние 30 лет количество долгожителей в возрасте более 100 лет увеличилось в США почти на 2/3, а в Великобритании – в пять раз. В 1971 году в Японии было зарегистрировано 339 долгожителей. Сегодня же их более 75 000. По оценкам исследовательского центра Пью, к 2050 году количество людей во всем мире, живущих более 100 лет, увеличится с нынешних 450 000 до 4 миллионов[223].
Поскольку перспектива прожить дольше стала вполне реальной, изменилось и наше мнение о том, сколько лет должна составлять полноценная жизнь.
Многие согласятся, что семьи древних людей, населявших африканскую саванну, не огорчились бы от перспективы умереть в 40 лет. В те времена 40-летний возраст считался уже почтенным, ведь тогда на каждом шагу людей подстерегало множество смертельных опасностей. Сегодня же смерть в 40 лет кажется чем-то жестоким и бесчеловечным. Зато если сегодня кто-то умирает в возрасте 90 лет, то большинство из нас сочтет это довольно справедливым. Когда в 2013 году американцев спросили, как долго им бы хотелось жить, 69 % респондентов называли числа от 79 (сегодня это средняя продолжительность жизни в США) до 100 лет с медианным возрастом в 90 лет[224]. «Всему свое время», – гласит Екклесиаст. И большинству людей кажется, что это «время» применительно к длительности жизни должно составлять около 90 лет.
Но что если бы все больше людей могли жить здоровой жизнью до 120 или 130 лет? Будут ли люди, чьи родители, супруги и друзья умерли в 90 лет, считать, что их близкие прожили достаточную жизнь, или же они сочтут себя обделенными в чем-то – как мы сейчас, когда кто-то умирает в 60? Решим ли мы измерять продолжительность жизни, сравнивая ее с тем, сколько прожили наши бабушка и дедушка, или же, наоборот, понадеемся прожить столько же, сколько наши друзья и соседи? В том, чтобы дожить до 80 лет, нет ничего сверхъестественного – мы поняли это уже сейчас, на данном этапе нашей эволюционной траектории. Изменись эта траектория – изменятся и наши ожидания.
Даже если наше восприятие биологии пластично, в действительности мы не знаем, насколько податливой окажется сама биология старения. И все же новые достижения в области генетики и биотехнологий дают нам шанс увеличить как общую продолжительность жизни и здоровья человека, так и периоды активной жизни.
Изучая, сколько мы могли бы прожить, в первую очередь нужно понять, что такое старение.
Старение является одним из самых сложных процессов из всего, что человек понимает интуитивно. Ученые до сих пор не пришли к единому мнению о том, что такое старение, поскольку им нельзя назвать что-то одно. Очевидно, что старением является комбинация различных систем в организме, увядающих с разной скоростью. Одни ученые видят в старении серию изменений, повышающих вероятность смерти организма, другие – прогрессирующее снижение способности к функционированию. Третьи рассматривают старение как повышение уровня воспалительных процессов или окислительных повреждений в организме, а четвертые вообще считают старением снижение способности к активации стволовых клеток, которые нужны организму для восстановления клеток.
Какое бы определение ни было лучшим, именно старение является основной причиной смерти, ведь наиболее смертельные для нас заболевания – это возрастные болезни. Свыше половины всех смертей в США приходится на болезни сердца, рак и хронические заболевания нижних дыхательных путей. Эти заболевания занимают первые три позиции в списке четырех основных причин смертности во всем мире. Поскольку человек научился справляться с различными инфекциями, которые поражали наших предков, наиболее опасными для нас стали хронические заболевания.
С возрастом они усугубляются. Поэтому чем старше вы становитесь, тем выше вероятность заболевания и ниже шансы на излечение. Если одна возрастная болезнь обойдет вас стороной, то непременно достигнет другая. Искоренив всю онкологию в США, мы увеличим продолжительность жизни немногим более чем на три года. Это подводит нас к выводу, что если мы действительно хотим продлить свою здоровую жизнь, то нужно меньше переживать о возрастных болезнях и больше – о замедлении самого старения.
Учитывая безумное количество частей и систем в человеческом теле, остановить процесс старения, уникальный для каждой системы, практически невозможно. Но если предположить, что старение – это унифицированный процесс, управляемый общим механизмом, то должен существовать способ замедлить старение всего организма, включая каждую из его частей. Чтобы проверить это предположение, необходимо найти способ измерить старение систем.[225]
Все стареют с разной скоростью и по-разному. Каждый из нас встречал людей, которые, несмотря на молодой возраст, уже кажутся старыми. Или тех, кто выглядит слишком молодо для своих лет. В этом и кроется различие между биологическим и хронологическим (или фактическим) возрастом. Хронологический возраст отсчитывает количество лет после рождения, а биологический учитывает внешние и генетические факторы, которые заставляют нас стареть по-разному.
Стоит мне посмотреть на ваши водительские права, и я легко вычислю ваш возраст. Зная ваш возраст, я могу примерно понять, насколько вы здоровы и сколько лет вы еще можете прожить. Но без дополнительной информации о вашем личном состоянии здоровья я ни за что не догадаюсь, насколько вы молоды для своего возраста или как долго вы сможете прожить по сравнению с другими людьми того же хронологического возраста.
Хотя хронологический возраст понятен и легко вычисляем, сказать то же и про биологический нельзя. Вы можете выглядеть моложе своих лет. А чтобы понять, действительно ли работает омолаживающее лечение, нам потребуется измерить ваш биологический возраст до и после проведения процедур.
С 1980-х годов исследователи активно работают над тем, чтобы определить эталон биологического старения. Не так давно Американская федерация исследований старения (AFAR) поставила перед собой цель найти биомаркер старения, который мог бы точно предсказывать скорость и измерять общий процесс старения, а не влияния болезней на него. Кроме того, такой биомаркер должен быть пригодным для многократного тестирования без вреда для человека, а также действовать и на лабораторных животных, и на людей[226]. Но сказать всегда проще, чем сделать. Биомаркеры старения – это длинный список пересекающихся между собой генетических, метаболических и других факторов, которые крайне трудно измерить. И даже если суметь их измерить, связать их с процессами старения будет еще труднее.
Однако в последнее время исследователи начинают делать успехи. Исследования показали, что предварительными биомаркерами старения являются эпигенетические маркеры, измеряемые в крови[227], длина генетических «колпачков» (или кэпов) на концах хромосом под названием теломеры[228], скорость шага[229], визуальные измерения лица[230] и многие другие факторы. Если собрать их воедино, то они помогут нам разгадать тайну биологического старения в будущем. С помощью искусственного интеллекта калифорнийский стартап BioAge Labs изучает секвенированные ДНК и метаболический анализ клеток крови, чтобы обнаружить сложные биомаркеры старения в крови. Необычайно ценным ресурсом оказывается кровь, которая десятилетиями хранится в европейских банках крови. Она помогает сопоставить биомаркеры с записями о рождении и смерти доноров.
Способность измерять биологический возраст позволит нам оценить необходимые для управления старостью процедуры. Тем не менее мы все еще не можем ответить на вопрос, как долго каждый из нас сможет прожить и что нам сделать, чтобы жить дольше и здоровее.
Но есть и хорошая новость, намекающая, что мы могли бы преодолеть сегодняшний порог смертности. Вот она: в определенных пределах эволюции все равно, сколько мы проживем.
Если бы детей наших предков часто поедали хищники, со временем потомство стало бы рождаться с экзоскелетами – как у омаров. Если бы хищники поедали слишком много родителей, которые не смогли бы тогда позаботиться о своем потомстве, то в ходе эволюции наши дети стали бы такими же самодостаточными, как детеныши комодского варана, разбегающиеся сразу после вылупления, чтобы их не съели матери, или как мадагаскарские хамелеоны лаборда – каждый год они вылупляются в гордом одиночестве, поскольку все взрослые особи погибают сразу после того, как самки отложат яйца.
С другой стороны, если бабушек и дедушек, которых в древние времена и так было немного, поедали хищники, это было горем для семьи и группы, но в целом не оказывало значительного влияния на эволюцию всего вида. Старшие члены семьи всегда были – и остаются – важнейшими хранителями традиций и полезного жизненного опыта. В небольшом количестве старшее поколение требуется для присмотра за детьми, пока матери занимаются поиском пропитания. Но по сути эволюции все равно, проживет ли большинство из них 40, 50 или 80 лет. Навыки для эволюции человека родителей и детей действительно важны; навыки бабушек и дедушек – не настолько