Несмотря на страстные призывы экспертного сообщества, влияние кампаний против ГМО остается высоким, особенно в Европе. Это влияние ознаменовало крупную победу активистов против ГМО в июле 2018 года, когда верховный суд Европы (Суд Европейского союза) постановил, что генетически отредактированные культуры, измененные с помощью таких новых методов редактирования генов, как CRISPR, подлежат тому же строгому регулированию, что и ГМ-культуры. Даже несмотря на то, что внешний генетический материал в такие культуры не вводился[359]. «Это окажет сдерживающий эффект на исследования – такой же, как закон о ГМО, тормозящий развитие отрасли вот уже 15 лет», – сказал журналу Nature Стефан Янссон, специалист по физиологии растений из Университета Умео[360].
Запреты на ГМО в Европе наносят ущерб экономической конкурентоспособности континента, но не подвергают риску жизнь европейских граждан. Чего не скажешь о влиянии этой политики на развивающийся мир. Европейские ограничения на импорт отдельных видов сельскохозяйственной продукции из стран с ГМ-культурами вынудили правительства многих африканских и азиатских стран, чье экономическое благосостояние зависит от рынков экспорта, ограничить выращивание генетически модифицированных культур. В результате бедные страны лишились возможности использовать биотехнологии для повышения урожайности вирусоустойчивых культур, снижения объемов удобрений и опасных пестицидов, обогащения рациона жизненно важными питательными веществами, а также минимизации последствий засухи, что может приводить к гибели тысяч людей. Едва ли это можно назвать благоприятным исходом[361].
За неприятие «зелеными» золотого риса на «Гринпис» с самой резкой критикой обрушились нобелевские лауреаты.
Они писали:
«“Гринпис” стал инициатором оппозиционной кампании против золотого риса. Этот рис может снизить или полностью исключить значительную часть смертельных случаев и заболеваний, вызванных дефицитом витамина А. Это особенно актуально для беднейших слоев населения Африки и Юго-Восточной Азии. По оценкам Всемирной организации здравоохранения, от недостатка витамина А страдают 250 миллионов человек, 40 % из которых приходится на долю детей в возрасте до пяти лет, проживающих в развивающихся странах. По статистике ЮНИСЕФ, в мире ежегодно регистрируется от 1 до 2 миллионов случаев предотвратимых смертей, вызванных дефицитом витамина А. Недостаток этого витамина подрывает иммунную систему человека, подвергая младенцев и детей младшего возраста большому риску. Сам по себе гиповитаминоз А является главной причиной детской слепоты по всему миру. От нее ежегодно страдают 250 000–500 000 детей. Половина заболевших умирает в течение 12 месяцев после потери зрения. МЫ ПРИЗЫВАЕМ “ГРИНПИС” завершить свою кампанию против золотого риса, а также пищевых продуктов и сельскохозяйственных культур, улучшенных с помощью биотехнологий… Сколько еще бедных людей во всем мире должно умереть до того, как мы увидим в этой оппозиции преступление против человечества?»[362]
Несмотря на недавние ослабления ограничений по ГМ-культурам в Африке, можно с полной уверенностью сказать, что нагнетание страха со стороны европейских и агитационных НПО притормозило распространение ГМ-культур в Африке и других странах мира[363]. Использование генного модифицирования и редактирования генов в растительных культурах способно в разы повысить устойчивость и сбалансированность продовольственных ресурсов, а также сделать наше существование на теплеющей планете с ее растущим населением легче и приятнее[364].
Аргументы сторонников борьбы с ГМО не лишены оснований и должны быть учтены. Однако панический ажиотаж в кампаниях против ГМО, очевидно, приносит больше вреда, чем пользы.
Пример с ГМ-культурами наглядно показывает, настолько жаркими бывают споры об изменении того, что люди субъективно считают «естественным». Кроме того, такие дебаты дают нам хорошее представление о том, что может ждать нас впереди, когда генно-модифицированными будут не соя и кукуруза, а мы, люди. И все мы видели, насколько щепетильными и недолговечными могут стать идеологические взгляды, когда на кону стоит размножение человека.
Люди делали аборты практически всю известную нам историю. Первые записи об абортах были обнаружены в Египте и датированы 1550 годом до н. э. Аборт был распространен и широко применялся в Древней Греции и Риме. Платон и Аристотель в своих трудах открыто подтверждают право женщин на аборт. Китайские летописи описывают, что ртуть использовали для прерывания беременности еще с 500 года до н. э.
В 1803 году британский парламент признал аборт на сроке более пяти месяцев – в то время считалось, что в этом возрасте плод обретает душу, – преступлением, которое каралось смертной казнью. Позже это наказание заменили пожизненным заключением. Несмотря на то что в колониальной Америке аборты были весьма обыденной процедурой, новые ограничения в США, появившиеся в 1850-х годах, вынуждали американских женщин, желающих прервать беременность, прибегать к опасным и менее гигиеничным способам, чем могли предложить и без того низкие медицинские стандарты того времени. Это приводило к тысячам неоправданных смертей. И хотя Закон об абортах, принятый в Великобритании в 1967 году, а также историческое решение Верховного суда США 1973 года по делу «Роу против Уэйда» установили право женщин на аборт, проблема все еще была далека от решения.
В последующие годы после дела «Роу против Уэйда» католическая церковь и евангельские христиане все больше выступали против абортов, заручившись в итоге политической поддержкой Республиканской партии Америки. Решение по делу Роу имело законную силу, а права женщин на аборт защищались в более либеральных штатах (например, Калифорния и Нью-Йорк). Тем не менее в более консервативных штатах США давление по запрету абортов усиливалось. За 40 лет после дела Роу на клиники, выполняющие аборты, было совершено около 300 яростных нападений, включая поджоги и взрывы, а по всей стране людей, проводивших аборты, убивали[365]. По данным Национальной федерации по абортам, за последние 40 лет насчитывается более 176 000 пикетирований клиник по прерыванию беременности, 1500 актов вандализма и 400 угроз убийством[366]. В результате такого давления со стороны общества и поправок Хайда 1977 года, ограничивающих использование бюджетных средств для прерывания беременности, в настоящее время 84 % округов США аборты не проводят – и лишь 17 американских штатов финансируют аборты так же, как и другие услуги здравоохранения[367].
Придя в 1940 году к власти, Коммунистическая партия Китая быстро запретила большинство абортов, чтобы подхлестнуть рост населения. Но Дэн Сяопин, пришедший к власти в 1978 году после смерти Мао, полагал, что его планы экономических реформ будут осуществимы, только если рост населения Китая замедлится. В 1979 году его правительство запустило политику одного ребенка в семье, ограничив численность большинства этнических китайских семей, особенно в городских районах. В поддержку этой программы в 1988 году Китай легализовал аборты.
Политика одного ребенка в семье действовала почти 40 лет. Большинство семей, имевших более одного ребенка, получали штрафы, а многие женщины были вынуждены насильно делать аборты и/или подвергаться стерилизации[368]. Политика одного ребенка снизила уровень общественного порицания абортов. Кроме того, она вынудила многих родителей – неосознанно или преднамеренно – абортировать эмбрионы женского пола, отдавать новорожденных девочек на усыновление и отказываться от детей, рожденных с инвалидностью. В 2015 году политика одного ребенка в семье получила сильные послабления. Тем не менее за это время в Китае, если сравнивать с предсказанным приростом населения, не родилось около 400 миллионов человек[369].
Но даже после ослабления давления со стороны государства китайское население в среднем оставалось более лояльным к абортам, чем их американские современники. В отличие от западных религий, которые видят в человеке божественное творение, китайцы склонны рассматривать себя как потомков собственных родителей, что уходит корнями к древнему обряду поклонения предкам. Эти идеи заложены в конфуцианскую концепцию почитания родителей – основу китайской культуры, в которой высоко ценится способность создания здорового и одаренного потомства для продолжения семейного рода. И сегодня аборт в Китае по-прежнему широко распространен.
Различия в культурных традициях и правовых нормах во всем мире обусловили разные уровни принятия абортов. В таблице ниже показаны различия в отношениях к абортам религий. Данные были собраны в ходе исследования Religious Landscape[370], проведенного исследовательским центром Пью в 2014 году.
Различия в общественных взглядах на аборты прослеживаются и в опросах по всему миру. К примеру, в 2017 году 58 % опрошенных американцев считали, что аборт должен быть легальным или в основном легальным, а по мнению 40 % он должен оставаться противозаконным или в основном незаконным. Неудивительно, что право на аборт больше всего поддерживали евреи, буддисты и независимые от религии американцы, а ярыми противниками абортов были католики, евангелисты, мормоны и «Свидетели Иеговы»