Мистер Фокс не шелохнулся. Словно не замечая Дженкинса, он поглядел в упор на мистера Питта, и странно усмехаясь, спросил:
— Уверены, что я отравил банкира хересом?
Мистер Питт не отвел глаз.
— Я уверен, мы во всем разберемся… — промямлил милорд Гренвиль. Видно было, как ему неловко.
Мистер Фокс вдруг прянул вперед… всем телом навалившись на стол. Отброшенное им кресло отлетело просто таки с пушечной силой, подбило Дженкинсу ноги, и тот с руганью рухнул на пол — мисс Беклбек едва успела зажать ушки леди Кэтти!
Со скоростью, невероятной для такого толстяка, мистер Фокс схватил графин… и рюмку умершего банкира. Плеснул туда хересу…
— Держите его, он хочет отравиться! — закричал лорд Гренвиль и бросился к Фоксу. Его руки вцепились в плечи толстяку, с другой стороны подскочил мистер Питт… Мистер Фокс зарычал, как пойманный в ловушку зверь и… его толстый кулак ударил премьер-министра в скулу. Мистер Питт пошатнулся, Фокс подтянулся, волоча лорда Гренвиля за собой… и с маху опрокинул рюмку с хересом в рот. И тут же свалился под тяжестью накинувшегося на него Дженкинса.
— Врешь, не уйдешь! — заорал Дженкинс, наваливаясь на толстяка и смыкая пальцы у него на шее.
— Что вы делаете, Дженкинс! Он никуда не собирается уходить! Он отравился! — теперь джентльмены кинулись к Дженкинсу, но он вцепился в Фокса и яростно тряс его, рыча, точно терьер, и впрямь поймавший лису. Очень большую, очень толстую лису!
— Ба-а-Банг! — мистер Гольцов сделал шаг вперед, аккуратно отодвинул русского посла от общей свалки и… с размаху опустил стул Дженкинсу на макушку.
Дженкинс замер, сидя на Фоксе… а потом завалился на бок как сбитые воротца в крокете.
— Браво, Александр Егорович! — выкрикнул лорд Майкл, а леди Кэтти захлопала в ладоши.
Ну вот, опять он герой! Да если б не моя подсказка с часами… Я тягостно вздохнул.
Мгновение мистер Фокс лежал неподвижно, бледный, как мертвец, и с закрытыми глазами… потом тяжело перевалился на бок и зашелся хриплым кашлем. Слюна текла из его рта.
— Отходит, болезный! — мелко крестясь, прошептала мистрис Palashka.
— Если я от чего и умру, так от рук этого сумасшедшего! Он меня чуть не задушил! Подумать только, а я его сам привел… да что там, я четыре года платил взносы его Ассоциации! Чтоб меня же и обвинили в убийстве? Да я их засужу! — захрипел мистер Фокс. И попытался подняться на четвереньки. Милорд и мистер Гольцов подскочили к нему раньше, чем успел опомниться Бартон. Подхватили с двух сторон и с трудом поставили толстяка на ноги. — Благодарю вас, юноша! — кивнул он Гольцову. — У вас верная рука!
Да-да, конечно! Кто же, кроме него! Никого другого тут просто нет!
— Ну-с, джентльмены! — он криво усмехнулся мистеру Питту с компанией. — Ежели я отравил беднягу-банкира хересом… чего ж я сам от него не умер?
Гренвиль с Питтом переглянулись.
— Вы специально взяли рюмку банкира! — вскричал милорд, глядя на мистера Фокса в полнейшем восторге.
— Чтоб не сказали потом, что я подсыпал яд не в херес, а прямиком в рюмку. — кивнул Фокс и принялся застегивать бесчисленные пуговички на перекосившемся ярко-желтом жилете.
— А может… вы выпили противоядие? — вдруг тонким, каким-то детским голоском предположил лорд Гренвиль и сам смутился, увидев взгляды остальных джентльменов.
— Разве что ваш громила его в меня влил. Пока душил. — мистер Фокс ткнул носком сапога лежащего на полу Дженкинса. Тот лишь едва заметно вздрогнул. — Можете не сомневаться, в своей речи в Палате Общин я скажу и о том, как премьер-министр Питт подсылает в дома иностранных послов своих наймитов! И все — чтоб скомпрометировать честных англичан!
Может, кому эта сентенция и показалась странной, но я-то понимал всю глубину ораторского таланта мистера Фокса: из-за иностранных послов Палата особо переживать бы не стала.
— Я считал вас благородным человеком, мистер Питт, а вы засылаете в мой дом шпионов? — в голосе милорда Воронцова была грусть. Та самая грусть, которую я всегда так боялся услышать в свой адрес. Грусть человека, оказавшего свое уважение — недостойному. — И ради чего? Чтобы развязать меж двумя нашими великим державами войну, в которой найдет выгоду лишь берлинский двор?
Лицо мистер Питта на миг вспыхнуло, взгляд метнулся, точно он не мог смотреть милорду в глаза… А потом черты его снова обрели холодность и спокойствие:
— Мое благородство, сэр, в служении британской Короне! И я полагаю, что непомерные аппетиты вашей империи следует остановить, пока вы заритесь лишь на побережье Черного моря. А то следующим разом вы захватите всю Турцию. Устроили же вы беспорядки прямиком в нашей столице!
— Я всего лишь приложил старания, дабы нация была осведомлена о ваших проектах, столь противоречащих ее интересам! Я держусь слишком хорошего мнения об английском здравом смысле, чтобы надеяться, что общенародный глас заставит вас отказаться от этого неправедного предприятия!
— Посмотрим, что скажет этот общенародный глас о двух трупах в вашем доме! — выпалил мистер Питт.
— А убил-то точно кто-то из ваших! Кто знает, может, и вы сами, милорд! — Дженкинс так и сидел на полу, держась за голову, и злобно, торжествующе скалился. — Уж ваши любимые господа с Флит-стрит раздуют из этого историйку! Варвары-русские заманивают к себе британцев и убивают! Остановим их, пока они не начали врываться в наши дома! Думаю, банкиры устроят шествие — требуя наказать того, кто сделал это с их собратом, а честные жены и матери слезами обольются над судьбой бедного Вудса! Мог бы еще жить и жить, кабы не попался этим русским, а теперь его бедную матушку ждет бесприютная старость!
«Нет! — отчаянно хотел закричать я. — Все не так! Неужели вы не видите… не слышите… Почему они не замечают того, что ясно мне? Почему, признанный таким разумным Гольцов не задумается, откуда лондонскому разбойнику дядюшке Ранту знать, что из банка унесли отнюдь не золото? Почему сам милорд не сопоставит одно с другим: привратника усыпили, и сигнализацию отключили, но в то же время Дженкинс утверждал, что дверной замок был взломан? Почему никто не вспомнит, что мистер Питт ворвался в дом, говоря об убитых «британских подданных», хотя отправляясь в особняк знать мог лишь об одном? И если я по-прежнему не знаю, кто убил Вудса, то с управляющим-то уж все ясно… Только как это доказать? Как?»
— Да я вас первый за нападение засужу! Если бы не этот отважный юноша… — мистер Фокс не собирался сдаваться — он воинственно распрямил плечи и выпятил живот, так что тот уперся в столешницу…
Меня осенило! Пусть мистер Гольцов юноша отважный… и блистательный, и все его замечают, не обращая внимания на меня… но моя сила — в этой незаметности! И коли я уж для всех, почитай, невидим…
Я сделал совсем немного, мелочь… потянул за край скатерти со своей стороны стола. И всего-то!
Оставленный на самом краю соусник пошатнулся… накренился и… поток жирного соуса плюхнул мистеру Фоксу прямиком на жилетку. Сам соусник свалился с края стола… и наделся на голову сидящему на полу Дженкинсу. Набекрень: ручка на ухо, носик вверх. Дженкинс заорал… и сдернул соусник с головы. Остатки соуса хлынули на пол.
Мистер Фокс ошалело поглядел на свой измазанный жилет.
— Отличился сегодня этот соусник. — со сдавленным смешком пробормотал дворецкий.
— Нашли время шутить, Бартон! Помогите же мистеру Фоксу! — закричал милорд, и Бартон метнулся к пострадавшему гостю. Рванул салфетку из кармана… салфетка зацепилась за воткнутую за обшлаг рукава толстую булавку с резной костяной головкой.
Мистер Фокс, понявший, какое непотребство случилось с его любимым жилетом, завопил. Бартон, не глядя, дернул салфетку, походя вырывая булавку из рукава.
От рывка булавка взлетела в воздух…
Кувыркнулась…
Перевернулась в воздухе…
И упала, походя зацепив Дженкинсу ухо.
Дженкинс схватился за оцарапанное ухо… поглядел на капельку крови на пальцах… на лежащую на ковре булавку…
— Мистер Фокс, Палаша найдет вам переодеться… — начал милорд и вдруг смолк.
Дженкинс все также сидел на полу. Глядел на булавку. И заливающую его лицо меловую бледность можно было различить даже сквозь потеки соуса. Он медленно-медленно поднял глаза… В них был стылый ужас! Крупная капля пота прокатилась по виску, прокладывая дорожку в соусе… Его дрожащие пальцы протянулись к булавке… но не коснулись, зависли в нерешительности. Дженкинс вскочил и кинулся на Бартона:
— Противоядие! — заорал он, хватая дворецкого за лацканы сюртука. — Я укололся, но время еще есть, противоядие, скорее!
— Да он совсем сумасшедший: какое еще противоядие? — пробормотал Гренвиль.
— Отпустить! — вдруг гаркнул милорд… как, наверное, кричал на поле сражения, командуя своим полком.
И это сработало! Бывший солдат Дженкинс невольно разжал руки и вытянулся во фрунт! Всего на миг, тут же в его глазах блеснули осознание… и вновь ужас, но было уже поздно.
Милорд уже стоял перед Бартоном… и разглядывал его так… мне бы не хотелось оказаться под таким взором.
— Вот и мне весьма интересно — какое противоядие мистер сыщик желает получить от моего дворецкого? — негромко сказал милорд. — Или один ваш клеврет, Питт… от другого. — и тихо велел. — Выворачивайте карманы, Бартон… Выворачивайте…
Дворецкий попятился… врезавшись в мистера Фокса. Без единого слова толстяк обхватил Бартона обеими руками и со всей силы притиснул к своему грязному жилету.
То ли это, то ли что другое подействовало на Бартона как удар молнии. Он издал крик, одновременно жалкий и воинственный, и двинул локтем, метко попав мистеру Фоксу прямиком в нос! Рванулся изо всех сил… мистер Гольцов метнулся к двери, собираясь его задержать… но Бартон не побежал к двери.
Он сделал всего лишь шаг… и схватил позабытое привратником — да и всеми в комнате — ружье.
— Стоять! — закричал он… нацеливая ружье прямиком на… О Боже, на леди Кэтти!
Мисс Беклбек схватила леди Кэтти в охапку… и повернулась, прикрывая ее своим телом.