Закусив губы, Гуляра бессильно плакала, с огромной болью взирая на умирающего у ее ног Владимира и с огромной ненавистью на торжествующего Шестакова. Который, тем временем, лихорадочно собирал в черный пластиковый мешок сброшенные с верстака вещи. Управившись с этим за полминуты, он с силой двинул верстак в сторону – за ним оказалась небольшая потайная дверца, метра полтора высотой, от которой сразу же потянуло холодом и землей.
Шестаков залез в карман брюк и достал оттуда ключ от наручников, удерживающих на цепи Гуляру.
– Ничего еще не кончено, – бормотал он в это время. – Ничего. До конца. Всегда надо идти до конца…
Снаружи послышались звуки приближающихся сирен.
Спецназ ворвался в дом группой из шести человек. Остальные расположились снаружи, караулить окна. Однако не успел скрыться в дверном проеме последний из бойцов, как из гаража на соседнем участке, ревя мотором, на дорогу выскочил шестаковский «фиат».
Снеся хлипкие воротца, он вырулил на улицу Лесную и сразу же выдал максимальный газ.
– За ним! Скорее! – крикнул Иван Вадиму, и машина техподдержки, которой пришлось сначала неуклюже развернуться, устремилась в погоню.
Увы, она оказалась короткой. Имея преимущество в несколько десятков секунд и, вероятно, давно уже отработав такой план отхода, Шестаков четко знал, что делать и куда ехать.
Когда машина с Иваном добралась до ближайшей развилки, понять, куда именно свернул с нее беглец, было невозможно. Вадим, сидевший за рулем, попробовал угадать и повернул на улицу, показавшуюся более перспективной, но, по всей видимости, промахнулся. Машина спецназа, стартанувшая еще позже, вообще не имела шансов на успех. Черешнин слышал, как по рации передавались ориентировки для городских постов – оставалось надеяться, что это сработает.
Поколесив еще несколько минут, они решили вернуться: кто знает, может быть Шестков бежал один, а целая и невредимая Гуляра дожидается сейчас своих избавителей внутри дома? Вместе с Ляшкиным, у которого, судя по всему, просто забарахлил комплект радиосвязи.
К сожалению, когда они подъехали обратно к дому, из него уже выносили тело капитана, чтобы погрузить его в как раз подрулившую машину «скорой». А встретивший их старший лейтенант, командир прибывшей группы, на вопрос о Гуляре сообщил, что никого более, кроме ветхой бабули, мамы Евгения Шестаков, в доме обнаружить не удалось.
Иван, как во сне, прошел внутрь дома Шестакова. Лейтенант хотел было его остановить, но веснушчатый посмотрел на него с такой смесью укоризны, смирения и просьбы, что оставалось только махнуть рукой – пусть, все-таки тут была его девушка.
Сошедший с ума по неизвестным причинам маньяк Евгений Алексеевич Шестаков вместе со своей жертвой скрылся в совершенно неизвестном направлении.
Глава 5Что делать?
Покуда не приехала следственная группа, которая сразу же удалила бы с места преступления всех посторонних, Иван постарался хотя бы мельком осмотреться в доме. В памяти фиксировались общие детали. Коридор, в котором сражались слон с ягуаром. Раздолбанная в щепки дверь в подвал. Мама Шестакова, не понимавшая, что происходит, и постоянно твердившая лейтенанту, что-то вроде: «Женя, наверное, покушал и гуляет. Когда вернется, вы сможете поиграть».
С замиранием сердца Иван спустился в подвал.
Снова следы борьбы. Огромное количество крови, особенно в углу, рядом с короткой железной цепью. Тут он держал Гуляру. Которую не сумел спасти даже командир спецназа Владимир Ляшкин. За неаккуратно стоящим, сдвинутым поперек комнаты верстаком зияла дыра тоннеля, через который, судя по всему, Шестаков и добрался до машины. Ни маски, ни меча – а именно их искал Черешнин – нигде видно не было.
Иван включил фонарик в мобильном телефоне и двинулся в туннельный проем. Примерно на его середине, метров через сорок, он нашел нечто, от чего к горлу сразу же подкатила тошнота. Странным образом это подействовало на него намного сильнее, чем даже вид пролитой крови.
Черешнин с облегчением выбрался на свежий воздух с другой стороны туннеля, в гараже, держа в руках машинку для набивания тату – по всей видимости, оброненную сбегавшим безумцем.
– Вот, я нашел внутри, – сказал он первому попавшемуся спецназовцу.
– Надо было на месте оставить. Следаки бурухтеть будут, – покривился боец.
– Отнести обратно? – предложил Иван.
– Да ладно, тут положи. Отпечатков только не оставь.
– Я осторожно, – уверил Черешнин и под прощальную реплику «и больше ничего не трогай!», отправился обратно к дому, чтобы продолжить поиски чего-либо, что могло привести его к Шестакову, а, следовательно, и к Гуляре.
Но этим планам не было суждено сбыться. Оказывается, пока он рыскал под землей, успел подъехать Манин. И первым, с кем он тут столкнулся, оказалась ненавистная ему Клара. Да и Иван Черешнин, собственно, не вызывал у него никаких положительных эмоций тоже.
– Это что?! – искренне негодовал Манин от этой встречи на месте преступления, раскрываемого четвертый раз за полгода. – Почему тут посторонние?!
– Я объясню, – сквозь комок в горле начал Иван. – Заплаточник до сих пор на свободе. Это Шестаков, и у него сейчас в заложниках Гуляра. И еще… – Иван кивнул в сторону, все еще не отъехавшей «скорой», – он убил Володю Ляшкина.
– Вон отсюда, на пушечный выстрел! – Манин не собирался его выслушивать и пошел прочь быстрым шагом.
– Вы не понимаете! Гуляра жива, ее еще можно спасти! – Иван схватил Манина за рукав, прокурору пришлось остановиться.
– Маматова? Жива? Вы ее видели? – удивился Манин.
– Нет, но…
– Понятно, – удивление сменилось приторной гримасой. – И как Шестаков кого-то убивал, тоже не видели?
– Нет! Но в доме больше никого не было и…
– За периметр.
Манин оборвал разговор и, освободив руку, быстрым шагом двинулся в дом.
– Послушайте, если сейчас же не принять меры, он уйдет! – закричал Иван в отчаянии. – Он убьет ее с минуты на минуту! И только вы, больше никто, будете в этом виноваты! Сволочь!
Манин остановился и медленно развернулся. Иван успел подумать, что со «сволочью» он переборщил. Но тон Манина, к удивлению, оказался вполне доброжелательным.
– Ок, давайте, разбираться, – сцепив пальцы на животе, спокойно предложил Алексей Николаевич. – Говорите, убьет. Кого? Того, кто уже несколько дней мертв. И кто погиб, исполняя долг, на глазах у своих товарищей.
Манин выделил интонацией «на глазах».
– Дальше. Кто убьет? Шестаков. Человек, который дважды сам едва не погиб, обезвреживая опаснейшего преступника. И тоже на глазах товарищей. Старший следователь прокуратуры – маньяк Заплаточник? – Манин развел руки в саркастическом жесте. – Не смешите! А что там между ним и Ляшкиным произошло, в этом не спеша надо разобраться. Думаю, бытовуха какая-нибудь. У Ляшкина что-то там с женой было нехорошее… Изменяла что ли… Вот в эту сторону и надо копать. Месть из ревности, полагаю.
– Да какая, б…, ревность! – не выдержала Клара, все это время с трудом молча стоявшая рядом. – У нас есть запись, где Ляшкин говорит, что нашел Гуляру в подвале!
Хотя это было правильно, одновременно это оказалось ошибкой. Манин моментально сбросил с себя даже эту фальшивую улыбочку.
– Запись, после экспертизы, обязательно будет приобщена к материалам дела. Следствие во всем разберется. До свидания, – отчеканил он.
– Дайте мне хотя бы его компьютер посмотреть! – взмолился Иван. – Там может найтись что-то полезное!
Но Манин уже закончил разговор.
– За периметр, оба!
В полном отчаянии Иван с Кларой вернулись к автобусу техподдержки.
У Вадима и оклемавшегося Василия были новости.
– Пока вы ходили, мы еще разок прослушали. На максимальной громкости. Командир, кажется, что-то еще успел сказать, – Вадим включил воспроизведение.
Все то же. Крик Гуляры. Затем шепот истекающего кровью Ляшкина: «Прости, девочка… Прости…».
И что-то еще, совсем тихо.
– Вот, слышите?
Вадим поставил запись еще раз. Потом еще.
Все четверо изо всех сил вслушивались в хриплые, прерывающиеся помехами звуки, с трудом пробившиеся через подвальные стены.
– Он говорит «она на связи», – вдруг уверенно заявил Василий.
– Чего? – засомневалась Клара.
– «Она на связи», – повторил Ложкин. – Я четко слышу. Музыкант все-таки.
Ставить под сомнение последнее утверждение не было ни времени, ни желания.
– «На связи»… Что это может значить? – Иван поднял глаза на остальных.
– Ну, она была на цепи, может это он имел в виду? Связанная? – предположила Клара.
– И зачем ему это говорить? Умирая? – не согласился Черешнин. – На связи…
Спустя несколько минут он буквально прорвался через оцепление к дому Шестакова, где все еще шли следственные действия. Дорогу Ивану преградил все тот же старший лейтенант:
– Назад. Приказ. Ты сам слышал.
Черешнин решил, что, возможно, это даже к лучшему. Достучаться до Манина было явно труднее, чем до спецназовца, у которого только что погиб боевой командир.
– Нужно срочно обыскать тело Володи Ляшкина! – ошарашил Иван лейтенанта просьбой.
– На предмет? – не понял тот.
– Проверьте, есть ли у него с собой рация? Там передатчик, микрофон и наушник. В ухо вставляется, маленький такой…
– Я знаю, не объясняй, – лейтенант говорил без улыбки, но с насмешкой. – С какой стати? Ты новое командование? Какие еще будут приказы?
– Это не приказ, зачем вы так, – Ивану показалось, что он сейчас он больше не выдержит и или разрыдается, или раскричится. В общем, даст выход эмоциям. – Это просьба, – собрался он из последних сил. – Просто просьба. Пока ваш Манин… – Черешнин замотал головой. – Вы же хотите, чтобы Володин убийца за все ответил?
Лейтенант скептически хмыкнул, но, подумав, все же достал телефон. Спустя пару минут разговора с уехавшей «скорой» стало известно, что из всего комплекта на месте только микрофон. Передатчика и наушника на капитане не было.