Между зданиями пролегал широкий проспект – разглядеть, что творится в глубине офиса, было затруднительно даже в мощный бинокль, нашедшийся в служебной экипировке Вадима. Роль основных «глаз» операции, по-прежнему, выполняли камеры в офисе Филиппа, находящиеся под контролем Ивана.
План был такой. Иван встретится один на один с Шестаковым и начнет разговор об обмене Гуляры на «захваченную в заложники» мать следователя.
При этом в то, что Шестакова устроит подобная развязка событий, Иван не очень-то верил.
– У Заплаточника программа, – повторял Черешнин снова и снова, – и он попытается ее выполнить, во что бы то ни стало. Ожидать можно, чего угодно.
Расчет был на то, что, отправляясь на переговоры, Гуляру маньяк оставит одну в кабинете. И пока Иван будет всячески тянуть время, обсуждая условия «сделки», она, следуя указаниям Клары, попытается открыть сейф и достать из него оружие.
В любом случае, сначала нужно было установить с ней связь. То, что у Гуляры есть наушник, по-прежнему, являлось лишь смелым предположением. Также следовало выполнить условие Шестакова – дать ему поговорить с матерью. Для чего Василию и пришлось быстренько кое-куда сгонять на розовом Кларином «дэу».
Поднятый в воздух дрон, к которому накрепко примотали скотчем включенный приемник радиосигнала, маячил большим черным грачом на пол-этажа выше офиса Филиппа.
Клара дождалась одобрительного кивка Вадима и с надеждой произнесла в микрофон:
– Гуляра! Гуляра, ты меня слышишь? Это Клара говорит!
Наблюдая за кабинетом детектива в экране лэптопа, все тщательно старались уловить в гулярином поведении хоть какую-то реакцию.
– Мне кажется, она пошевелилась… – неуверенно заметил Валим.
– Поговори еще, – попросил Иван. – Объясни ей, что происходит.
– Гуляра! Я очень надеюсь, что ты меня слышишь, – произнесла Клара. – Если ты подашь знак, я увижу по камерам. Попробуй! Сделай что-нибудь…
И вдруг Гуляра пнула кресло для посетителей, на котором сидел Шестаков.
Маньяк машинально повернулся к ней.
Клара, Иван и Вадим замерли.
– Это был сигнал? – спросила помощница детектива. – Если «да», Гуляра, еще раз!
Гуляра еще раз пнула ногой стул.
– Она нас слышит! Она слышит! – завопила Клара радостно. – Ваня! Наушник у нее!
Иван осторожно взял микрофон из рук Клары и произнес в него то, чего ему никак не удавалось сказать Гуляре ранее – по вине все того же Шестакова.
– Гуляра… Это я… Мы спасем тебя. Я тебя люблю. Все будет хорошо, милая. Мы будем вместе много-много лет. Самых счастливых на свете. Надо только постараться. Слушай внимательно, мы тут кое-что придумали…
– И я люблю тебя, – прошептала Гуляра.
– Что? – изогнув брови вопросительным знаком, переспросил Шестаков.
Подобное даже для стокгольмского синдрома звучало перебором. Впрочем, ведьма могла решиться и не на такое, чтобы остаться в живых. Глупая, нашла, чем брать… Для него она самое отвратительное существо на свете, и никакие колдовские чары не способны скрыть это мерзкое уродство от его глаз.
Телефон в кабинете Филиппа снова зазвонил.
Шестаков, оставив размышления о попытке соблазнения его сложной персоны, осторожно снял трубку. И с облегчением услышал:
– Сынок, что ты натворил? Ты поужинал?
Объяснять маме, что такое «миссия», было бесполезно. Будь она помоложе и пояснее умом, возможно, он бы и попробовал. В глубине души Шестаков надеялся, что мать смогла бы его понять и даже одобрить. Но… Как объяснить человеку, не способному запомнить, что Ургант по вечерам, а Кизяков по воскресеньям, великую тайну спасения человечества, доверенную ему самыми могущественными богами?
Да и зачем?
– Я тебя люблю, мама. Не бойся, тебя больше никто не тронет. Я тебе обещаю.
– О чем ты, сынок? Кто не тронет? – не поняла она. – У нас тут прекрасная компания!
Василий Ложкин резво смотался к матери Шестакова домой, откуда уже уехали все оперативники и проводившие допрос следователи. И вот уже около часа она премило общалась с Тамарой Владимировной. Сидя на кухне Ивана, и выясняя, чей из их сыновей более непутевый. Буквально чашки чая хватило на то, чтобы обе женщины друг в друге души не чаяли.
– Мне сказали, пока быть тут – у нас дома что-то проверяют, – повторила старушка в трубку объяснение, которое дал ей Василий. – Да и телефона там теперь нет…
– Мама, тебе ничего не сделали? С тобой все в порядке?
– Простите, это все, – вежливо сказал Василий и забрал трубку у матери Шестакова. – Еще чаю?
Короткие гудки вывели старшего следователя из себя. Возможно, он разбил бы телефонный аппарат о стену, если бы тот не успел тут же зазвонить заново.
– Мама!
– Нет, это уже я, – услышал Шестаков Ивана. – Я сдержал свое слово, теперь сдержите вы.
– Если с ней… – начал цедить следователь очередную угрозу.
– Я не такой, как вы, – перебил его Черешнин, – с ней все будет хорошо. Давайте, договоримся об обмене. Я приду, и вы отдадите мне Гуляру. Тут же, при вас, я позвоню. Вашей маме вызовут такси, и она поедет домой.
В это же время Клара подробно инструктировала Гуляру по радиосвязи:
– Как только Шестаков выйдет из кабинета, я дам сигнал. Сейф под ковролином, надо будет отодвинуть назад диван, на котором ты сейчас. Не волнуйся, он легкий. В районе левой ножки нащупаешь квадрат в полу – это сейф. Надо будет набрать код. Нажатие сенсорное, цифры в левом верхнем углу, расположены как на мобильнике – по три в ряд, ноль под восьмеркой, ввод под девяткой. Откроешь: внутри «ТТ» с обоймой. Отдельно – надо будет вставить. Сразу нашаришь, больше там ничего нет. Кивни, если поняла!
Не подозревающий, насколько вопиющий заговор затевается буквально у него под носом, Шестаков продолжал разговор с Черешниным:
– Напоминаю: я буду все видеть. Ни полиции, ни кого-то другого, кроме тебя. Иначе я убью ее сразу!
– Я все понял, – подтвердил Иван. – Пожалуйста, не теряйте голову. Я буду один. Скоро. Мы обо всем договоримся, и никто не пострадает.
Шестаков повесил трубку и повернулся к пленнице. Гуляра смирно сидела на диванчике. Лишь губы ее беззвучно шевелились.
– Молись, сколько хочешь, ведьма, – прокомментировал следователь с усмешкой. – Ты уже мертва, а боги помогают только живым.
– Гуляра, – произнес Иван в микрофон, который ему уступила Клара. – Милая, у нас все получится. Я иду к тебе. Ничего не бойся, слушай Клару. Мы скоро встретимся. Я люблю тебя. Пора.
Черешнин передал микрофон детективной напарнице.
– Говори с ней, ей нужна поддержка.
– Хорошо, – кивнула Клара. – Конечно.
– Если что-то пойдет не так, вызывай своих, – сказал Иван Вадиму. – Он сумасшедший. Если у нас ничего не выйдет, пускай, он хотя бы за все ответит.
Иван Черешнин направился к двери, ведущей с крыши в здание отеля.
Операция по спасению Гуляры началась.
Глава 9Борьба со злом
Услышав голос Клары в своей голове, Гуляра подумала, что съезжает с катушек вслед за Шестаковым.
Конечно, она почувствовала, как умирающий Ляшкин, дотрагиваясь ладонью до ее щеки, что-то вдавил ей в ушную раковину. И даже слышала, как Иван с Вадимом пытаются вызвать капитана на связь. Но с того момента прошло черт знает сколько времени, и никакой надежды на помощь с этой стороны она уже не ждала. Еще до того, как завелся мотор шестаковского «фиата», из наушника исчезли даже помехи, и с тех пор он молчал. А после того, как чокнутый Шестаков наколол ей на шею эту проклятую, когда-то выбранную ей самой, татуировку, Гуляра сдалась. Что произойдет за этим, она знала, и ужас, кормящийся этим знанием, подавлял в ней силу к сопротивлению окончательно.
И вот сейчас, когда никакой надежды не осталось, она услышала голоса друзей. Обещающих ее спасти! Если им удастся привести в исполнение план, придуманный Иваном, это будет невероятно. Но что остается, кроме как не попробовать? Другого выхода нет. Как бы ни было тяжело, ей стоило сконцентрироваться и слушать каждое их слово. Надежда на спасение в обступившей ее непроглядной темноте едва уловимо, но все-таки забрезжила.
Иван позвонил Шестакову снова – уже от входа в здание. Чтобы предупредить, что поднимается – об этом они договорились заранее.
Подобно тому, как это делала Гуляра, входя в «Ничего страшного», Иван описывал Шестакову все свои передвижения. Шаг за шагом, за каждым из которых следователь следил с помощью камер внутренней охраны.
Черешнин прошел через пустой холл и рамки безопасности, используя пропуск, выданный ему Кларой. Время было уже более чем позднее, но охрана привыкла, что подневольные офисные клерки задерживаются либо до утра, либо приходят в ночной час для неурочной работы. Никакого особенного внимания, другими словами, Иван у охранников не вызвал.
Черешнин поднялся на лифте до 17-го этажа и вышел в длинный, залитый электрическим светом, общий коридор. По обеим его сторонам размещались входные двери в разнообразные конторы и офисы.
– Я поднялся, – отчитался Иван.
– Я вижу, – ответил Шестаков.
В конце коридора распахнулась дверь.
Это значило, что Шестаков, как они и надеялись, покинул кабинет. А Гуляра начала свой путь к спасению.
Едва Клара сообщила в наушник, что маньяка больше нет в кабинете, Гуляра осторожно сползла с диванчика на пол. Стараясь не производить лишнего шума, упираясь ногами в пол, она спиной отодвинула легкий диван к стене. Найдя скованными руками край ковра, Гуляра завернула его наверх, и принялась исследовать открывшееся пространство. И почти сразу нащупала квадратную пластину, под которой скрывался сейф.
Теперь ей предстояло вслепую активировать электронный замок и суметь его отпереть.
Шестаков начал переговоры по обмену «заложницами» с того, что приставил к горлу Ивана отточенный до бритвенной остроты мачете и тщательно обыскал соперника. Ни оружия, ни жучков следователь не обнаружил – Иван обсуждал с Вадимом вариант повесить на себя приемник, но, к счастью, они решили не рисковать.