Брыкун тем временем пошел каяться.
– Я и сам признаться хотел, не успел просто, – басил он, виновато глядя под ноги. – Думал, как бы это тебе объяснить получше. Чтобы полегче… Чтобы не так больно это было…
Собрав воедино ошметки мужества, Брыкун поднял глаза на жену.
– Тома, ради бога! Прости! На колени встану. Это в последний раз! Клянусь!
Брыкун треснул себя кулаком по грудной клетке с такой силой, что достанься удар, например, Ивану, без поломанных ребер бы не обошлось.
– Что? – обещания мужа, учитывая обстоятельства, прозвучали странно. – Конечно, в последний! – возмутилась Тамара. – Как ты вообще мог? Как ты решился на такое? Из-за чего? Деньги? Так они у нас общие!
– Ну… да нет… какие деньги? Причем? – по своему внешнему виду Брыкун немного озадачился, словно не уловил смысл услышанного. Но продолжил: – Так вышло просто, завертелось. Ты же знаешь, я тебя больше жизни люблю! Но вот иногда… прорывает… бес в ребро… проруха на старуху…
– Что прорывает? Какой бес? Какая старуха? – Тамара теряла терпение. – Черт полоумный! Что я тебе сделала? Со свету решил сжить! Да еще и трижды подряд!
– Чего я решил? – теперь стало точно очевидно, что Жора не понимал супругу абсолютно, и, по всей видимости, совершенно искренне.
Иван решил вмешаться – в конце концов, его представили детективом, а в разговоре он пока не участвовал.
– Подождите, пожалуйста! – Черешнин остановил обе стороны. И обратился к Георгию. – Итак, вы во всем признаетесь?
– Да! Конечно! – с жаром подтвердил Брыкун.
– И раскаиваетесь? – продолжил Иван.
– Еще как! Клянусь, никогда больше! Детьми нашими клянусь! – Брыкун приложил руку к сердцу.
– А теперь внимательно. Никогда больше что? – раздельно произнес Иван, чтобы снять все вопросы. – Что именно «никогда»?
– Не изменять, – ответил совершенно растерянный Георгий. – А что же еще?
«Что-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!?..» произнесенное потрясенной Тамарой с интонацией запускающегося реактивного двигателя, перевело беседу в абсолютно новое русло.
Жора Брыкун действительно не был в те даты на работе, как и в еще несколько предыдущих дней. Но не по той причине, которую выдумала себе его супруга и нанятый ею частный детектив.
Автомобильные водители скрывают этот секрет от своих вторых половин со дня изобретения двигателя внутреннего сгорания. Хотите верьте, хотите нет, но ученицы – женщины западают на своих автомобильных инструкторов чаще, чем на самых намасленных стриптизеров. Число служебных романов в жизни среднестатистического инструктора автошколы уступает разве что профессии порноактера. На свою голову Георгий Брыкун не устоял от очередного предложения перевести отношения из салона учебного автомобиля в горизонтальную плоскость измены.
Тамара гоняла Брыкуна вокруг его же машины минут десять, пару раз удачно попав по нему сумочкой на длинном ремешке. Наконец, постепенно она успокоилась.
– С тобой… разговор… еще будет, кобелина. Не сомневайся, – пообещала задыхающаяся от бега и злости Тамара. – Черт… Тут самой бы за убийство не присесть.
– Виноват, поделом мне, правильно! – с другой стороны машины, с безопасного расстояния согласился на любую кару Брыкун. – Только, солнышко?.. Я одного не понял. А что ж вы имели в виду, если не это?
В двух словах Иван рассказал Георгию о том, что на самом деле привело их в «Мустанг».
– Да вы что! – теперь и второй из Брыкунов был возмущен до глубины души. И даже позволил себе разозлиться. – Ты совсем крышей тронулась, Тома? Чтобы я тебя машиной давил? Да, к тому же, заслуженный инструктор, трижды промахнулся? Вы чем вообще такую версию придумали, придурки! И вообще! Почему мне сразу не сказала? Надо же! Доверяй бабам после этого!
– Ладно, ладно, не разоряйся, «заслуженный», – слабо огрызнулась уставшая от всего этого балагана Тамара. И обратилась к Черешнину: – Так что? С того же места начинаем? Если не он оказался? – она кивнула на супруга.
Дальнейший детективный штурм они повели уже втроем.
– Кто еще был в курсе графика? – задал Черешнин главный вопрос супругам. – Кто у вас в последнее время дома бывал?
По словам Тамары и Георгия, график поездок за деньгами каждый раз вывешивался в начале месяца.
– Преступник должен был видеть его до покушения, – размышлял Иван, – иначе, как бы он мог спланировать действия, правильно? Значит, нам надо рассмотреть период от начала месяца до первого наезда – а это всего три дня. Кто заходил к вам домой в это время?
– Да вроде никого, – пыталась вспомнить Тамара. – Дочка была разок с додиком. Чаю попили, не обедали даже, с собой пришлось дать.
– И все?
Муж пожал плечами, ему нечего было добавить.
– Ну, значит он! – шлепнула Тамара себя обеими руками по ляжкам. – Зятек! За наследством Маринкиным охотится. А то и вместе со всей своей кодлой очкастой сговорился… – Тамара имела в виду всех своих новых родственников, как Шлиппе, так и Беринзонов.
– Нужна ты им. Зачем? – засомневался Георгий.
– Зачем? – Тамар зло расхохоталась. – А может ты у них следующий был! А потом дочка. А у нас, сам знаешь, и квартиры, и накопления… Есть за что поступиться интеллигентскими принципами вонючими!
– И машина у него есть. Мамашина, – добавил Брыкун. – На свадьбу ему эту рухлядь подарила, босота ученая.
Иван не комментировал, пытаясь осмыслить все собранные факты и предположения.
– Послал господь соседушек… – продолжала Тамар. – А я им еще сочувствовала. Псина у них сдохла. В трауре ходят вторую неделю. Раз десять вчера Шлиппиха проголосила: ах, Джули-Джули, Джули-Джули, ушла такой молодой! А меня, значит, жалеть нечего? Не молодая я?
За считанные мгновения Тамара завела себя настолько, что дальнейшие ее действия показались совершенно логичными.
– Едем! – отдала Тамара приказ мужу и Ивану. – Сейчас я им этот траур на целую вечность продолжу!
На служебной машине автошколы «Мустанг», отменив занятия следующего ученика, Георгий Брыкун отвез свою супругу и сопровождающего ее частного детектива, обратно к своему дому. Выводить на чистую воду соседей по лестничной площадке. И так много лет пьющих их честную рабоче-крестьянскую кровушку через свои чистоплюйские аристократические соломинки.
Глава 18У Беринзонов
В квартире Беринзон-Шлиппе было тихо. Семья переживала трагическую утрату: кокер-спаниелиха Джулия, несмотря на небольшой для собаки возраст, навсегда покинула их московскую квартиру в частности и юдоль земную в целом.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры всемирной литературы МПГУ, Елизавета Викторовна Шлиппе переживала потерю так же тяжело, как и доктор биологических наук, Семен Францевич Беринзон.
Украшенный траурной лентой портрет бедной собаки был водружен на видное место. В доме уже несколько недель говорили вполголоса и не включали по вечерам телевизор – дабы не разрушить атмосферу искренней печали тупым весельем какого-нибудь пошлого крикливого шоу.
Визит Тамары и Георгия атмосферу резко изменил.
– Открывай, открывай! – подала еще через дверь голос Тамара, нажимая одновременно на кнопку звонка. – Родственники пришли! Вместе с соседями!
По пути, занявшем около сорока минут, Тамара Николаевна успела немного поостыть. По крайней мере, сходу она никого ни в чем обвинять не стала, решив начать разговор спокойно, без криков. За которыми, в случае чего, дело бы и так не заржавело.
Кандидат филологических наук проводила нежданных гостей на кухню – ту самую, смежную с Брыкунами. Туда же, послушно исполняя ритуал гостеприимства, прошел и Семен Францевич. Кухня была большая, объединенная некогда с залой, места хватило всем.
– Вы без предупреждения, – извинилась перед гостями Елизавета Шлиппе за невидимый беспорядок. – Прошу простить за некоторую дисперсию. Нас совершенно выбил из колеи инцидент с Джулией, я почти забросила уборку. Плюс перманентный переезд рабочего кабинета Сени. Месяц живем, как в лаборатории.
Действительно, присмотревшись, можно было увидеть, что в квартире тот тут, то там аккуратно стояли среднего размера картонные ящики и перевязанные крест – накрест бечевкой стопки книг.
Заинтересовавшись, Иван взглянул на корешки. Научные, по биологии и химии. Вероятно, раньше они находились на работе у Беринзона.
– Расформировали наше научное отделение, – пояснял Семен Францевич, пока супруга хлопотала с чаем, – здание забирает муниципалитет. Что там будет, никто не рискует предположить. Может офисы под аренду, может очередная церковь. А волне вероятно и то, и другое! – пошутил микробиолог (но шутки никто не оценил). – В общем, ждем уведомления о новом местожительстве, и никого не волнует, что некоторые опыты невозможно прерывать во времени. Приходится возиться дома.
– А что изучаете? – вежливо осведомился Черешнин.
– О… Это наиважнейшая область! Мы исследуем резистентные среды биотических возбудителей… – с жаром человека влюбленного в свою работу начал рассказывать Беринзон. Но был бестактно прерван родственниками по сыну.
– Завел свой птичий гомон, – презрительно фыркнул Брыкун. – Ты ж проще как-то говорил? Так, чтобы и дурак понял. Как там было?
– Наша лаборатория разрабатывает новые виды антибиотиков. Исследуем возможности летального воздействия на патогены, – любезно переформулировал «попроще» Семен Францевич.
– И так каждый раз новые выписывают, – заворчала и Тамара. – А эти еще выдумывают, чтобы каждый раз с людей деньги драть. Ладно! Сейчас не об этом…
Тамаре потребовалась целая секунда, чтобы собраться с мыслями. Все-таки не каждый день обвиняешь мужа родной дочери в покушении на убийство – причем на саму себя. Как мать, Тамара Николаевна к Елизавете Шлиппе даже испытывала сочувствие.
– Ладно, – повторила Тамара. – К делу. Знакомьтесь, это Ваня Черешнин, частный детектив. Расследует покушение на меня.
– Покушение? – Беринзон непроизвольно приоткрыл рот, а у Шлиппе так дрогнула рука, что она о