Ивана Милена встретила сдержанно гостеприимно. Вежливо пригласила его пройти на просторную, в итальянском дизайне кухню, где угостила чашечкой собственноручно сваренного кофе. Все время, которое понадобилось на путешествие из коридора до кухни и ожидание кофе, Черешнин потратил на пристальное разглядывание хозяйки дома.
Смотреть было на что. Идеальное тело фотомодели, на которой черным воздушным облаком осело что-то среднее между платьем и пеньюаром, мерцало сквозь легкую ткань, словно нарисованное пару – тройку веков назад кем – то из «малых голландцев». Подчеркивающий пережитую трагедию полумрак, царящий на кухне благодаря экономичному освещению, грамотно усиливал этот живописный эффект. Образ святой и уважаемой печали завершал безупречный макияж, одновременно скромный и роковой. Любой, взглянувший на такое лицо хотя бы мельком, должен был понять: человек только что пережил потерю самой большой любви на свете. И до глубины души проникнуться сочувствием.
Зачарованно пялясь на ресницы хозяйки дома, каждая из которых была такой длины, что казалось возможным повиснуть на ней, раскачиваясь, как на ветке, Иван вдруг осознал: по всей вероятности, со стороны он выглядит, как бесцеремонный бабуин. Милена, однако, привыкшая к тому, что ее постоянно разглядывают как картину, значению этому не придала.
– Извините, у меня мало времени, – прошелестела она мягким мелодичным тембром, начав беседу вместо Ивана. – У меня скоро деловая встреча. Я правильно поняла, Иван, вы частный детектив?
– Все верно, – подтвердил Черешнин, стряхивая тестостероновое наваждение. – Я помогаю следствию во всем разобраться. Примите мои соболезнования.
– Спасибо больше, – выдохнула вдова рубиновыми губам, и Иван физически ощутил, как снова проваливается в клетку к обезьянам.
– Кхм, – прокашлялся он, чтобы дать время мозгам встать на место. – Дело в том, что по поводу роли в этом деле Клары Красовской…
– Да? – внимательно слушая, подстегнула его Милена.
– В ней нет полной уверенности.
– Следователь говорил другое, – чуть озадаченно заметила хозяйка. – Но, если вы говорите… Чем я могу помочь?
– Если просто предположить, – продолжил Иван, – что вашего мужа убила не она, то кто бы это мог быть? У него были враги?
– Серьезных нет, насколько я знаю, – пожала плечами вдова. – Кроме… Ну, вы поняли, – она явно имела в виду Клару.
– Может из более давнего периода жизни? – подсказал направление Иван. – Не могли вплыть какие-нибудь карточные долги, например?
– Не думаю, – Милена скептически поджала губы. – Карты Влад бросил давно, вообще о них не вспоминал. Ничего не могу по этому поводу добавить.
– А в бизнесе? – предположил детектив. – Доход, насколько я понимаю, довольно серьезный. Может быть конкуренты?
– Конкуренты у мужа были, конечно, – согласилась вдова. – Но все в рамках цивилизованного ведения дел. Влад умел договариваться со всеми.
Милена оставила в сторону свою чашку и сцепила длинные с безупречным маникюром пальцы перед своим красивым задумчивым лицом.
– Он бы и с ней, с вашей Кларой, договорился, я думаю, – произнесла она печально. – Просто не испытывал такого желания. Сам принял решение сделать наоборот. Мне сразу не понравилась эта его затея.
– Какая затея? – переспросил Иван.
– Вывести ее из себя, – Милена снова взяла в руки чашку и сделала из нее небольшой глоток. – Клару.
– Как это? Зачем?
– Понимаете, – с небольшим сомнением начала вдова, – Влад собирался все устроить так, чтобы она психанула. Ну, как в тот раз, когда она Кирилла похитила. Хотел, чтобы она сделала какую-нибудь глупость, которая бы ее окончательно прикончила. В суде.
– Вот как! – Иван удивился. – Но она же и так его проиграла. Зачем?
– Я не знаю, насколько вы в курсе… – преодолевая некую неловкость, продолжила Милена. – Но она когда-то ему изменила со своим начальником.
Иван кивнул.
– Влад этого не простил. Хотел наказать ее, как можно жестче. Вплоть до лишения права видеться с сыном.
Милена допила кофе и встала, чтобы поставить чашку в раковину.
– Я в это не лезла никогда, если честно, – продолжила она на ходу, – их дела, пусть сами разбираются. Но вот, – Милена скорбно развела руками. – Может, стоило вмешаться, на самом деле.
Иван проговорил полученную информацию вслух:
– Значит, Влад шел на встречу с намерением спровоцировать Клару на что-то неразумное.
– По крайней мере, он так говорил, – подтвердила Милена. – И, судя по всему, перестарался. Господи, как это глупо…
Милена села обратно за стол, откровенно ожидая, когда и Иван допьет свой кофе.
– А что теперь с Кириллом? – спросил он, чтобы поменять вектор беседы.
– Пока не знаю, голова кругом, – ответила Милена. – По закону я ему сейчас вроде мачехи. Наверное, что-то придумаем с опекой. Не знаю. Наш семейный адвокат сейчас в отъезде, он подскажет, как лучше. Ну, и у Кирилла самого, конечно, тоже надо спросить, – голос вдовы Красовского красиво дрогнул. – Но не сейчас же. Влада еще даже не похоронили… Завтра…
Милена сняла наманикюренным ногтем не пролившуюся слезинку. Подавив острое желание успокоить вдову контактным способом, Иван решил сделать это, просто сменив тему. Но неудачно.
– А на кого записано его основное имущество? Может быть…
– Не может, – холодно перебила вдова. – У нас был брачный контракт, если вы об этом. Я ничего особенного после его смерти не получу.
– Я не это имел в виду… – стал оправдываться Черешнин.
– А я это, – сказала Милена и поднялась. – Послушайте. Не тратьте время. Кто убил Влада – очевидно. И не подумайте, что я как-то против нее была заранее настроена. За то, что я Красовская, а не Серюкова, я ей даже благодарна. А сейчас, прошу меня извинить, мне действительно пора.
Выйдя из красивого дома покойного Серюкова – Красовского, Иван сел в машину к Ложкину, припарковавшемуся на той же улице, в нескольких десятках метров от крыльца дома.
– Ну что? Она? – с надеждой спросил Васька.
– Что она?
– Мужа грохнула? По классике – так.
Иван не ответил, ограничившись понятным скептическим взглядом. Насколько Ложкин знаком с любого вида классикой, были серьезные сомнения. Выводы же по делу Клары были такие. Во-первых, супруга Влада Красовского вовсе не такая дура, как, благодаря роскошным внешним данным, кажется. Во-вторых, то, что Красовский шел на встречу с намерением вызвать у Клары психоз, косвенно подтверждало ее возможную вину. К большому сожалению.
Тем временем к дому Красовских подъехала машина, до блеска вымытый черный Мерседес. Иван присмотрелся: на лоснящемся багажнике красовался логотип ритуального агентства «Московский Харон».
Встретить автомобиль на крыльцо вышла Милена Красовская – несмотря на осеннюю погоду, все в том же полу-пеньюаре.
Из машины выскочил невысокого роста, коренастый и пружинистый мужчина лет тридцати пяти. С ранними залысинами, в строгом черном костюме. В одной его руке были роскошные белые розы, лишь немного уступающие ему в росте, искусно перевязанные изящной черно – белой лентой. Другой за тонкие веревочные ручки мужчина держал прямоугольный бумажный пакет, из которого порочно выглядывала золоченая головка бутылки шампанского.
Смачно поцеловав вдову в щеку, мужчина вручил ей букет. Далее, они под руку, на ходу что-то между собой обсуждая, проследовали в дом.
– Любовник! Попались! – закричал Васька и полез из машины.
– Стой! Ты куда! – Иван успел схватить напарника сзади за спортивные штаны.
– Как куда? Накроем их сейчас! – Ложкин было полон решимости.
– Кого накроем? – остановил порыв Иван. – Это же просто кто-то с работы. На машину посмотри. С чего ты взял, что они любовники?
– Цветы, – упрямо заявил Ложкин.
– С траурной лентой? – выразил сомнение Иван. – Так себе внимание.
– А шампус?
– Ты не был у нее дома. Она его пьет, как лошадь. Могла запросто попросить завезти еще бутылочку.
Черешнин действительно заметил на кухне Красовских не менее дюжины бутылок из-под шампанского, составленных в углу на выброс.
– Празднуют, что дельце обтяпали! – не уступал Василий, уже больше из простого упрямства.
В целом детективы сошлись на том, что галочку напротив этой версии поставить все же стоит. Но пока перспективнее было нанести визит другой свидетельнице. Той самой, что своими глазами видела ссору Клары с ее бывшим мужем.
Ее они нашли по месту работы – это была тетка, торгующая трейлерными блинами, неподалеку от места преступления.
Одновременно приготавливая Ложкину блин с бужениной, она с готовностью отвечала на вопросы Черешнина.
– Так друг на друга только бывшие орут, – подтвердила тетка слова, уже сказанные следователю. – Я знаю, четыре раза замужем была!
По словам тетки, она спешила на работу, сменить напарницу, и поэтому задерживаться, смотреть на спектакль, разыгрывающийся под мостом, не стала.
– Ругались и ругались, – словно оправдываясь, рассказывала продавщица, – ничего такого. Если бы знать, то, конечно…
– А больше никого рядом не было? Вспомните, – задал Иван важный вопрос. – Может, кто-то за ними следил, подумайте?
– Да не, никого там не было, – уверенно произнесла тетка. Но тут же добавила. – Стойте. Машина стояла какая-то. Я вспомнила, мне обходить ее пришлось, когда по склону поднялась.
Иван попросил нарисовать в блокноте схему, где именно был припаркован подозрительный (по крайней мере, в его воображении) автомобиль. Теоретически из него место преступления вполне себе просматривалось.
– А внутри машины кто-то сидел? – надеясь на положительный ответ, спросил он.
– Не видала, – не оправдала надежд тетка. – Она с темными стеклами, черная такая была. Точнее не скажу. А знаешь что… – тетка воткнула руки в боки и закатила глаза к потолку, размышляя. – Птушники там еще курили. Точно! На другой стороне улицы. Может, они что видели. Я-то просто мимо шла, а они там прям торчали, оболтусы.