Убивать его до того, как будет похищена девочка и прикончены настырные детективы, было нельзя. Экспертиза могла поднять тревогу. На несколько часов это продлило Стибелису жизнь. Вырубив врача хлороформом, он связал ему руки. Так, чтобы не осталось следов – стянув большие пальцы сзади тела крепкой пластиковой лентой. Ей же опутал ноги и надежно заклеил строительным пластырем рот. Чтобы не оставить никаких шансов (мало ли как повернутся дела), примотал его шею к ножкам тяжелой кровати, а ноги к батарее. В струнку – даже полностью очнувшись, бедолага не смог бы ничего поделать с собственным положением.
После этого он отправился на квартиру к семейной паре Черешниных. За новой Двенадцатой.
Разобравшись с этим вопросом, он вернулся в квартиру гинеколога, к ее беспомощно лежащему на полу хозяину. Далее он влил в Ашота Яновича не менее полулитра водки, внимательно следя, чтобы тот глотал, не захлебываясь. После чего задушил, повесив на крюке для потолочной люстры.
На этом сложные действия, можно сказать, закончились. Требовалось лишь навести лоск. Убрать обрывки клейкой ленты, рассредоточить по квартире принесенные с собой вещи «проводниц». Подбросить несколько бутылок спиртного, чтобы окончательно создать картину жизни поехавшего крышей одинокого, сорвавшегося с катушек алкаша. Последним штрихом было тело Розы. Легкое, сухопарое, оно быстро перекочевало в багажник машины Стибелиса из его вместительного автомобиля.
Дверь в квартиру мертвого врача он оставил открытой. Теперь оставалось только ждать, когда его кто-нибудь обнаружит. В крайнем случае, всегда можно было это действие спровоцировать, лично послав кого-нибудь из подчиненных проверить: а куда это пропал гинеколог? Не в запой ли пустился часом?
События, однако, благодаря чудом выжившим Черешниным, стали развиваться в несколько другом направлении. Он даже успел ненадолго испугаться: не зря ли затеял настолько сложную игру? Но все же, в самый важный момент, она сама вернулась именно в то русло, которое он определил ей изначально.
Все получилось, как надо.
Осталось всего несколько часов.
У него полностью развязаны руки.
Его никто не будет искать.
Надо только прибрать лишнее. Навести тут тот же лоск, что и в квартире Стибелиса.
Большинство боксов давно уже были приведены в порядок, оставалась только комната Двенадцатой. С недавних пор тоже занятая.
Посмотрев по смартфону, на который шел прямой сигнал от камер наблюдения, как в боксе обстоят дела, сумасшедший открыл дверь.
На цепях, почти на максимальной их растяжке, висел заросший бородой обессиленный человек. При звуках отпираемой двери он слабо пошевелился.
– Ну что, дядя Костя? – обратился к нему вошедший мужчина. – Пришло время нам попрощаться? А перед этим, кстати, ха – ха, можем познакомиться.
Безумец снял со своей головы капюшон – сегодня ему уже не имело смысла прятать лицо.
– Ты?! – изумился Обухов, не в силах поверить увиденному. – Ты?!.. Мразь… Сучара… Падаль…Тварина…
Зная, насколько силен в оскорблениях и ругательствах Декстер, мужчина не стал их выслушивать. Подойдя вплотную к распятому пленнику, он без слов воткнул в его истерзанное ненавистью и недоверием ко всему человечеству сердце длинный охотничий нож.
Декстер захлебнулся на полуслове. Выпучив глазные яблоки, несколько раз дернулся в предсмертных судорогах и обмяк, повиснув на цепях.
Мужчина спрятал окровавленный нож, вздохнул, и деловито приступил к уборке.
Глава 3По следу Бочарова
Черешнины добрались до дома Манина часам к пяти. Уже стемнело. Декабрьская темнота, самая продолжительная в году, щедро разбавлялась искусственными источниками света. И дорога по эксклюзивному поселку, и въезды на участки, и территория перед домом, да и сам дом, все было залито бело – желтым электрическим светом, подчеркивающим зимнюю красоту элитного Подмосковья.
Припарковав машину на расчищенной от снега площадке, рядом с белой кирпичной хозпостройкой, Иван и Гуляра прошли к дому, на крыльце которого их уже ждал хозяин.
Раздевшись, гости прошли внутрь. Манин усадил их за стол в гостиной и принес заранее приготовленный чай, с вазочкой печенья.
На столе, кроме чайных принадлежностей, Иван заметил полицейскую рацию. Рация была включена, она тихонько шипела и изредка выдавала нечленораздельное бурчание неизвестно чьих переговоров.
Заметив, куда смотрит Черешнин, Алексей пояснил:
– Слушаю «полицейскую волну». Хоть и ушел в отставку, но последние новости знать должен. Вдруг что-то проскочит и по вашему делу, к тому же.
Манин присел к гостям за стол.
– Кстати, о твоих мыслях Иван, – заговорил он, наливая чай. – Не знаю. Мы же там уже искали, ты и сам знаешь. Все это очень умозаключительно. Я передал тем, кто сейчас руководит – они установили слежку. Но результатов…
– Маньяк не Стибелис, – перебил его Черешнин. – Я в этом уверен. И Варвара все еще может быть жива.
Манин поскреб тыльную сторону шеи. Весь его вид говорил о том, что он ищет слова для вежливого отказа.
– Главный врач Минкин, – начал он проговаривать вслух основные тезисы того, что ему наговорил по телефону Иван. Надеясь, видимо, что так станет очевиднее их крайняя нелепость. – У которого мы уже были дома, напугав всю семью. Маньяк, как ты утверждаешь.
– Да, это он все-таки он, больше некому, – подтвердил Иван. – Он обманул нас еще раз, с этой дурацкой реновацией, и второй раз пустил по ложному следу.
– По ложному? Ничего себе! – Манин едва не хохотнул, но вовремя осекся и продолжил серьезно: – С кучей улик, да еще и с личным признанием, нами найден пьяный в стельку известный прошлыми запоями алкоголик …
– Он не пьяным найден, а мертвым, – поправил Иван. – А признание напечатано на компьютере. Это мог сделать кто угодно. А вещи Минкин мог ему подбросить. Как до этого подбросил их Обухову.
– И мертвую старуху? – спросил Манин.
– И мертвую старуху, – ответил Иван. – Кроме того, они могли быть и сообщниками – с тем же Декстером. Ведь кто-то ухаживал за пленницами, пока Обухов был под арестом? Может именно об этом хотел рассказать Бочаров!
– Ну, значит, Декстер и Стибелис были сообщниками, – ответил на это прокурор. – Причем тут Минкин?
– При том, что это сумасшедший. У него есть программа. И он бы не отошел от нее ни в коем случае, не закончив. А именно это он сейчас сделал. Я нашел его программу, в чем она, в общих чертах, я вам уже рассказывал. Но есть еще детали, которые я упустил.
– Какие же? – Манин все-таки заинтересовался.
Иван достал бумаги, которые прихватил с собой для разговора.
– Когда именно были совершены убийства – вот, что важно! Посмотрите по датам. Хоть они и приблизительны, но думаю, что не ошибаюсь. На эти периоды приходится равноденствие и солнцестояние: 20-е марта, 21-е июня, 22-е сентября. Он убивает именно в них. По три знака зодиака за раз, в соответствие с выбранной стихией.
Манин, шевеля губами, водил пальцем по документам. Бледная Гуляра сидела молча – казалось, у нее совсем не было сил участвовать в разговоре.
Иван продолжил:
– И вывод тут только один: последние три жертвы еще живы, включая нашу дочь. Он ждет зимнего солнцестояния. Это завтра.
Манин, нахмурившись, смотрел в документы, никак не реагируя на слова Черешнина.
– И завтра она уже будет мертва! – Иван повысил голос. – Они все будут мертвы! Но сегодня еще можно что-то сделать. Пожалуйста, Алексей!
Алексей медленно закрыл папку с бумагами, принимая внутри себя какое-то решение. Черешнины глядели на него с другой стороны стола – с мукой и отчаянной мольбой на лицах.
– Это чушь, – изрек, наконец, прокурор и глаза его стали пустыми и жесткими. – Вы цепляетесь за выдуманные ниточки. Давайте, закончим этот разговор. Уже поздно, а вам еще добираться.
Хозяин недвусмысленно показал гостям на выход. Но супруги не сдвинулись с места.
– Ты была права, Гуляра, – произнес Иван. – Он и не собирался нам помогать. Он, на самом деле, остался тем же… каким когда-то был…
– Послушайте, – Манин сверкнул глазами. – Если бы не ваше положение…
– Не надо, Алексей, – остановил его Гуляра. – Дело в том, что я разобралась, какие сомнения были у Андрея Николаевича. И по какому поводу он пытался нас тут собрать.
– Ты про Бочарова? Гуляра, какая сейчас разница… – начал говорить Манин, но Гуляра его оборвала.
– Огромная. Почему он не дождался понедельника, чтобы сказать все на работе, а вместо этого устроил совещание тут? Почему был так уверен, что Декстер невиновен?
– Мы уже это обсуждали!
– Я знаю, что его смущало. Декстер, такой скрытный, такой аккуратный, не оставляя улик произвел двенадцать похищений и, к тому времени, два тройных убийства. Но, при этом, третье, на своем огороде, совершил так, что разве не приложил к нему паспорт и запись видео.
– Да, все верно, – терпеливо «признал» Манин. – И, если у Андрея были именно эти сомнения, он оказался совершенно прав. Мы же теперь знаем, что все это инсценировал Стибелис.
– Возможно, – согласилась Гуляра. – Но кое-что и из этой схемы выпадает.
– Например?
– Повторная экспертиза. Которая показала, что есть кровь Обухова на рубашке одной из жертв. Как она там оказалась, если не он маньяк?
– Вероятно, Стибелис как-то получил ее образец на работе, в поликлинике, и измазал рубашку жертве. А как еще? – Манин начал всерьез раздражаться.
– Очень странно, – словно не замечая этого, продолжала говорить Гуляра. – За несколько месяцев до того, как мы вышли на поликлинику? Еще не зная, что за ним придут? Еще до первого допроса, до первых подозрений? То есть он планировал подставить Декстера так рано?
– Хм, действительно, – проговорил Манин. – Странно. Но не более того. Вероятно, они действительно были сообщниками.
– И поэтому Стибелис не выгораживал его, а наоборот топил уликами? Рассказывая истории про отданный ему компьютер? Тоже не сходится.