– Компьютер он мог придумать, после того, как случайно дал нам не ту версию электронной базы, – предположил Алексей.
– Не придумал. Компьютер есть. Я видел его в описи изъятого у Обухова имущества, – сказал Иван. – Получается, что Стибелис предвидел на столько шагов вперед, что это становится нереальным.
– Я думаю, – сказала Гуляра, – что кровь попала на рубашку, когда она уже находилась в вещдоках.
– Что? – переспросил Манин.
– Кто-то нанес кровь на улику, когда она уже была у нас. И это мог сделать только кто-то из своих.
– Гуляра, это очень серьезное обвинение, – заметил Манин максимально веско. – Ты подозреваешь кого-то конкретного?
– Бочаров руководил сбором улик, – ответила Гуляра уклончиво. – Он не мог пропустить эту кровь. Вы же знаете, какой он педант.
– Все ошибаются.
– Я подумала, что после того, как выяснилось, что результаты повторной экспертизы отличаются от первой, он пошел проверять себя.
Манин, слушая Гуляру, застыл без движения.
– И также Андрей проверил, кто имел доступ к уликам в промежутке между первой и второй экспертизой. Это были вы, Алексей.
Манин не шелохнулся.
– Не надо отпираться. Я звонила в вещдоки, они все подтвердили. К тому же мы с Андреем видели, как на допросе вы избивали Обухова. И я даже помню, как вы, вытерев кровь с руки, спрятали платок с ней себе в карман. Потом вы нанесли ее на рубашку жертвы, так? И зная, что теперь ее обязательно найдут, назначили повторную экспертизу?
– Это полная чушь, Гуляра, – наконец ответил Манин. – Зачем мне это делать?
– Затем, чтобы с гарантией получить улики против Декстера. Именно в этом вас и обвинил Бочаров перед своей смертью.
– Что? – хозяин дома «не поверил своим ушам».
– Андрей в тот день был здесь, – продолжала говорить Гуляра. – И мне он звонил с просьбой приехать, именно отсюда, из вашего дома. Он пил чай, верно? Чай кудин, с характерными листочками, похожими на веретено. Я видела их, когда мыла у вас посуду. Их не перепутаешь.
Манин покраснел, сжав кулаки и губы, и отвернулся к окну. Но отвечать на обвинения не торопился.
– Андрей приехал поговорить с вами начистоту, как с коллегой, – по щеке Гуляры прокатилась слеза. – Он собирался развалить сфальсифицированное вами обвинение и попытался заставить вас сделать это «по-хорошему». Только такой «командный» разговор не мог ждать понедельника.
Отвернувшийся к окну Манин, продолжал молчать. Его рука скользнула в карман спортивной куртки.
– Вы убили Бочарова, чтобы он не успел рассказать о вашем служебном преступлении, – Гуляра говорила тихо, но твердо. – Специально водили меня кругами вокруг дома, чтобы я не поняла, как доехать. А в это время инсценировали смерть Андрея, столкнув его машину в карьер. Потом приехали домой, и дождались меня. И весь вечер делали вид, что ждете его вместе со мной.
Манин достал из кармана платок и промокнул выступивший на лбу пот. Затем спокойно заговорил:
– Ты сумасшедшая. Я понимаю, ты потеряла ребенка, и теперь… Это бред, который никто не станет слушать. Платок с кровью? Чушь. Я никогда не применял к допрашиваемым силу, и ты никак не сможешь этого доказать.
Гуляра смотрела на Манина с презрением. Он перешел на шепот:
– Да, между нами, это было… Но ты помнишь? В тот момент мы все были уверены в виновности Декстера. И надо было спасать людей!
Алексей спрятал платок обратно.
– А то, что я брал вещи из отдела вещдоков, – он пожал плечами и расхохотался, – это моя работа! Искать новые варианты, разрабатывать новые версии. Твое кощунственное обвинение в убийстве коллеги, это вообще за гранью. На основании чего? Чайных листочков, смытых в раковину? Ты думаешь, он тебе одной эти чаи дарил? Да, вся прокуратура в них плавала по уши!
Это было правдой: мало кто из коллег АНБ избежал участи быть одаренным двумя – тремя видами чая, как минимум.
– Минутку! – Манин пошел на кухню.
Со своих мест Черешнины слышали, как он хлопает дверцами кухонных шкафчиков и шуфлядок. Вернулся хозяин с четырьмя банками чая – именно такими, которые Бочаров раздавал в прокуратуре направо и налево.
В одной из них был кудин.
– Вот! – прокурор грубо сунул ее под нос Гуляре.
Помощница погибшего следователя смотрела на банки с чаем, не понимая, каким образом ее выстроенное и продуманное обвинение, в котором у нее не было ни капли сомнений, за минуту превратилось в набор домыслов и инсинуаций.
– Я убил Андрея! В чем следующем ты меня обвинишь? – требовательно, заглядывая ей в глаза, спросил Манин. – В том, что тоже похищаю женщин? Как Стибелис?
– Алексей… – произнесла Гуляра. – Я…
– Наверное, еще и на диктофон эту ерунду записываете? – Манин посмотрел на Ивана, и тот, покраснев, вытащил из-под стола руку, в которой действительно был поставленный на запись телефон.
– Детективы…
Алексей сокрушенно помотал головой, и, поежившись, втянул ее в воротник. Несправедливое обвинение разозлило его и заставило нервничать – это было очевидно.
Черешнины пристыженно молчали. Манин, успокаиваясь, сделал несколько шагов по гостиной.
– Лучше бы искали новые доказательства на Стибелиса, – добавил он обиженно, но уже примирительным тоном. – Его мотивы и, правда, до конца не ясны. Стихии, зодиак, это понятно. Но что им двигало? К какой цели он шел? Этому пока нет четких объяснений. Может там и подсказка, где искать?
– Похоже, объяснения есть, на самом деле, – красный как рак Черешнин решил, что можно сгладить момент, вернувшись к обсуждению маньяка и его мотивов. – Секунду…
Он быстро нашел в телефоне ютубовский ролик, присланный ему Зинаидой, и запустил его с паузы, на которой он стоял.
Из телефонных динамиков раздался густой голос Дружкова:
– Земля. Вода. Огонь и Воздух…
Алексей Манин вдруг подскочил на месте. Лицо его мгновенно налилось краской, он тяжело задышал, вращая глазами в импульсивном спорадическом приступе.
– Что с вами, Алексей? – вскочила Гуляра.
Она сразу вспомнила, как Манину стало плохо, когда он зашел к ней на допрос Стибелиса.
Голос из динамика продолжал:
– Эмиссары другой цивилизации… Миссия под грифом «Земля»… Сверхлюди, посвятившие себя служению Вселенной…
Манин отшатнулся от Гуляры и Ивана, выставив вперед руку, словно пытаясь защититься от некой, исходящей от них, угрозы.
– Я не знаю… где ты… нашел это… – прошипел хозяин дома, свирепо глядя на телефон Ивана, словно на внезапно появившуюся перед ним гремучую змею. – Но это тебе не поможет! Я все равно закончу то, что начал! Назад!!!
Из правого кармана куртки прокурор выхватил пистолет – штатный, положенный высшим чинам прокуратуры австрийский «Глок 17».
– Что происходит? Алексей? – недоуменно спросила Гуляра.
Иван был бледен как снег.
– Это он, – объяснил он супруге. – Он убийца. Не главврач, как мы с тобой думали. Он убил не только Бочарова, но и Стибелиса. И всех этих женщин. У него наша дочь.
– Молчать! – заорал Манин. – Вы не понимаете ничего! И я не буду вам ничего объяснять. Осталось совсем немного, и вы не сможете мне помешать.
Алексей Николаевич Манин поднял пистолет, направил его в сторону Черешнина и в бешенстве выстрелил.
Глава 4Три ошибки маньяка
Благими намерениями… Во всех смыслах!
Бочаров был бы жив, если бы не стал выпендриваться. И сам бы он тоже не попался так глупо.
Лучшее – враг хорошего! Лучшее – враг хорошего!
Кретин. Не устоял перед соблазном припечатать Декстера полностью – задумал этот идиотский трюк с кровью, как будто не хватало мертвых тел на огороде. В результате пробудил подозрения у подчиненного, которые могли разрушить все. Но повезло. Бочаров вместо того, чтобы сразу же написать рапорт, приехал его совестить. И его пришлось убить тут же, в собственном доме. Глупый дотошный Самовар! Слава богу, он успел сломать АНБ шею до того, как тот сказал Гуляре, откуда звонит.
Тот еще был вечерок. Бочаров, буря, в доме незваная гостья. Еще и электричество вырубилось. За боксы он не волновался, как и остальной дом, они были на генераторах, но сходить, проверить, все ли там в порядке, стоило. Именно тогда на него и накинулась Одиннадцатая, оцарапав ему шею. Как он тогда взял в себя в руки и не прикончил ни ее, ни торчащую у него дома настырную помощницу следователя, уму не ведомо. Нервы были на пределе.
Он вспомнил, как Гуляра дотронулась до него рукой – черт, это было серьезное испытание, по нему как будто бы проползли все насекомые мира. Но он вытерпел. Вероятно, помог разговор о матери. Она всегда умела его успокоить, даже на расстоянии. Одними словам о ней, воспоминаниями.
Полночи он думал: не расправиться ли все-таки и с помощницей следователя? Голоса вступились за нее. И, наверное, были правы: два мертвых следователя для одного уикенда – слишком подозрительно. К тому же, предложив помощнице Бочарова переночевать, вроде как удалось наладить с нею контакт, это могло пригодиться в дальнейшем.
Но, оказывается, и Голоса могут ошибаться. Сколько теперь проблем. Как же он настрадался от этой мерзкой семейной пары Черешниных!
Возможно, он бы не тронул их, если бы не смерть Двенадцатой. Но если ему все равно пришлось вносить изменения в План, почему было не убрать одновременно и лишнюю угрозу? Этот чертов частный детектив умеет докапываться до сути – Манин был этому свидетелем неоднократно. Если он умрет, будет спокойнее. А если вместе с женой-то и приятнее. Он не забыл того, как Гуляра обошлась с ним в его же кабинете. Как унизила его и физически, и морально, и держала затем в страхе, одним фактом того, что выжила, после заточения у Заплаточника.
Надо было просто убить их без всякой маскировки под несчастный случай.
Это была ошибка номер два.
Третьей ошибкой было подкидывать Стибелису еще и Розу, улик против него и так хватало. В итоге это снова привело к нему преследователей – подозревавших (и правильно!), что План еще не завершен.