.
Когда координатор рецензирования из Германии наконец прислал свои замечания, он посоветовал провести ряд дополнительных экспериментов. “Необходимо секвенировать несколько мутировавших мишеней, просто чтобы продемонстрировать, что ожидаемые типы мутаций имеют место”, – написал он. Даудна смогла от него отмахнуться. Проведение предложенных экспериментов “потребует анализа почти сотни клонов, – ответила она, – [а его] лучше осуществить в рамках более масштабного исследования”[202].
Она одержала верх, и 3 января 2013 года журнал eLife принял ее статью к публикации. Но порадоваться она не смогла. Накануне вечером она вдруг получила письмо, в котором ей желали счастья в новом году, но которое намекало, что новый год счастливым не будет:
От: Фэна Чжана
Отправлено: Среда, 2 января 2013 года, 19:36
Кому: Дженнифер Даудне
Тема: CRISPR
Вложения: CRISPR manuscript.pdf
Дорогая доктор Даудна!
Привет из Бостона! Счастья в новом году!
Я доцент в MIT и ищу способы применения системы CRISPR. Мы встречались в Беркли в 2004 году, когда я проходил собеседование перед поступлением в аспирантуру, и ваша работа с тех пор производит на меня огромное впечатление. Наша группа в сотрудничестве с Лучано Марраффини из Рокфеллеровского университета недавно завершила серию исследований по применению системы CRISPR II типа для редактирования генома в клетках млекопитающих. Нашу статью приняли в журнал Science, и завтра она будет опубликована онлайн. Я прикладываю к письму ее копию, чтобы вы могли с ней ознакомиться. Система Cas9 весьма функциональна, и мне хотелось бы с вами поговорить. Уверен, нам есть что обсудить, и, возможно, мы найдем точки соприкосновения для будущей совместной работы!
С наилучшими пожеланиями,
Фэн Чжан, Ph. D.
Ведущий исследователь, Институт Брода при MIT и Гарварде
Если бы Йинек был более сговорчив, спросил я позже у Даудны, могла ли написанная ею статья выйти раньше? Могла ли она опубликовать ее в одно время с Чжаном и Черчем, а может, даже обойти их, хотя ее команда и завершила эксперименты позже? “Было бы сложно, – ответила Даудна. – Пожалуй, нет. Мы проводили эксперименты до последнего, поскольку Мартин, имея полное на это основание, хотел убедиться, что данные в статье были воспроизведены трижды. Мне жаль, что у нас не получилось отправить работу раньше, но это, вероятно, было невозможно”.
В их статье не описывалась более длинная вариация направляющей РНК, которая, как показали Чжан и Черч, лучше работала в клетках человека. В отличие от статьи Черча, их работа также не содержала шаблонов для гомологичной репарации, обеспечивающей более надежное редактирование ДНК. Однако исследование подтверждало, что лаборатория, которая специализируется на биохимии, может быстро перенести CRISPR-Cas9 из пробирки в клетки человека. “Мы демонстрируем, что Cas9 можно экспрессировать и локализовать в ядре клеток человека, – написала Даудна. – Полученные результаты доказывают, что РНК-программируемое редактирование генома в клетках человека возможно”[203].
Одни великие открытия и изобретения – такие как теории относительности Эйнштейна и создание транзистора в Лабораториях Белла – совершаются одиночками. Другие – такие как изобретение микрочипа и применение CRISPR для редактирования клеток человека – становятся достижениями многих исследовательских групп, которые добиваются успеха примерно в одно время.
В тот же день, когда статья Даудны вышла в eLife, 29 января 2013 года, онлайн было опубликовано четвертое исследование, показывающее, что CRISPR-Cas9 работает в клетках человека. Его провел ученый из Южной Кореи Джинсу Ким, который переписывался с Даудной и отметил, что ее статья от июня 2012 года легла в основу его работы. “Ваша статья в Science подтолкнула нас начать этот проект”, – написал он в письме, отправленном в июле[204]. В пятой статье, опубликованной в тот же день, Кит Цзоун из Гарварда продемонстрировал, что система CRISPR-Cas9 может генетически модифицировать эмбрионы рыбы данио-рерио[205].
Хотя Чжан и Черч на несколько недель опередили Даудну, тот факт, что в январе 2013 года вышло сразу пять статей о редактировании генома животных с помощью CRISPR-Cas9, подтвердил, что открытие стало неизбежным после демонстрации работы системы в пробирке. Будь она хоть нетривиальной, как утверждает Чжан, хоть совсем очевидной, как настаивает Даудна, идея о применении легко программируемой молекулы РНК для выделения и модификации конкретных генов стала для человечества судьбоносным шагом в новую эру.
Глава 28. Основание компаний
В декабре 2012 года, за несколько недель до публикации целого ряда статей о редактировании генома с помощью CRISPR, Даудна устроила одному из своих бизнес-партнеров, Энди Мэю, встречу с Джорджем Черчем в его гарвардской лаборатории. Мэй окончил Оксфорд, был специалистом по молекулярной биологии, занимал должность научного консультанта в биотехнологической компании Caribou Biosciences, которую Даудна в 2011 году основала в партнерстве с Рейчел Хорвиц, и хотел изучить коммерческий потенциал применения технологии редактирования генома на базе CRISPR в медицинской сфере.
Когда Мэй попытался связаться с Даудной, чтобы рассказать об итогах встречи, она вела семинар в Сан-Франциско. “Разговор терпит до вечера?” – спросила она в ответном сообщении. “Да, но нам очень нужно поговорить”, – написал он.
Она связалась с ним по дороге обратно в Беркли.
– Ты сейчас сидишь? – сразу спросил он.
– Да, конечно, я веду машину, – ответила она.
– Постарайся не съехать с дороги, – сказал Мэй. – Я провел невероятную встречу с Джорджем, и он утверждает, что открытие станет великолепным. Он переключает все свое внимание в сфере редактирования генома на CRISPR[206].
Воодушевленные потенциалом CRISPR, основные участники событий принялись выплясывать сложнейшую кадриль, объединяясь в группы и меняясь партнерами: они намеревались основать компании для коммерциализации CRISPR в медицинской сфере. Сначала Даудна и Мэй решили основать компанию с Черчем, а также по возможности привлечь еще несколько пионеров CRISPR. В январе 2013 года Хорвиц вместе с Мэем отправились в Бостон на новую встречу с Черчем.
Роджер Новак, Дженнифер Даудна и Эмманюэль Шарпантье
Черч со своей кустистой бородой и культивируемой эксцентричностью имел в мире науки статус знаменитости, и из-за этого в день встречи его постоянно отвлекали. В интервью немецкому журналу Spiegel он невзначай упомянул о возможности воскрешения неандертальца путем внедрения его ДНК в яйцеклетку суррогатной матери, добровольно согласившейся принять участие в эксперименте. Неудивительно (хотя он сам, похоже, этого не ожидал), что у него беспрестанно звонил телефон, ведь за историю теперь взялись репортеры таблоидов[207]. Но в конце концов он сосредоточился на встрече, и за час ученые разработали план. Они решили попытаться привлечь Эмманюэль Шарпантье и Фэна Чжана, а также несколько ведущих венчурных капиталистов, чтобы создать большой консорциум для коммерциализации CRISPR.
Шарпантье тем временем разрабатывала собственный стартап. Ранее в 2012 году она связалась с Роджером Новаком, своим бывшим романтическим и давним научным партнером, с которым они подружились, когда работали в Рокфеллеровском университете и в Мемфисе. Они остались близкими друзьями, и Новак впоследствии устроился на работу в фармацевтическую компанию Sanofi в Париже.
– Что ты думаешь о CRISPR? – спросила Шарпантье.
– О чем это ты? – ответил он.
Однако, изучив ее данные и посоветовавшись с коллегами в Sanofi, он понял, что есть смысл основать компанию в этой сфере. Он позвонил своему близкому другу, венчурному капиталисту Шону Фою, и они решили обсудить перспективы, отправившись на серфинг (хотя никто из них никогда серфингом не занимался) на северное побережье острова Ванкувер. Месяц спустя, когда Фой провел финансовую оценку, он позвонил Новаку и сказал, что компанию нужно основать как можно скорее. “Увольняйся с работы”, – сказал он Новаку, который в конце концов так и поступил[208].
Пока еще сохранялась надежда заключить союз между всеми основными игроками, в феврале 2013 года они получили приглашение на бранч в некогда модном ресторане “Блю рум”, разместившемся на реконструированном кирпичном заводе неподалеку от MIT. Он находился на Кендалл-сквер в Кембридже, среди институтов, где фундаментальной науке находилось практическое применение: корпоративных исследовательских центров, таких как центры Novartis, Biogen и Microsoft, некоммерческих организаций, таких как Институт Брода и Институт Уайтхеда, и нескольких федеральных финансирующих организаций, к которым относился, например, Национальный центр транспортных систем.
За цинковым столом ресторана должны были собраться Даудна, Шарпантье, Черч и Чжан. В последний момент Чжан сообщил, что не сможет прийти, но Черч настаивал, что нужно двигаться вперед без него.
– Нам необходимо основать компанию, потому что потенциал у этой системы огромен, – сказал он. – Она очень мощна.
– Как думаешь, насколько велик потенциал? – спросила Даудна.
– Я могу лишь сказать, Дженнифер, что на нас надвигается огромная волна, – ответил Черч[209].
Даудне хотелось работать с Шарпантье, хотя в научной сфере их пути и расходились. “Я часами говорила с ней по телефону и пыталась убедить ее стать одним из сооснователей в нашем с Джорджем предприятии, – говорит Даудна. – Но она совсем не хотела работать с некоторыми людьми из Бостона. Кажется, она не доверяла им и в итоге, пожалуй, оказалась права. Но тогда я этого не понимала. Я пыталась дать людям шанс”.