— Не надо полицию, — сказал я. — Не сейчас. Сначала давайте удостоверимся, что он не уснул и не увлечен чтением.
— Но как? Дверь заперта.
— А есть запасной ключ?
— Если он и есть, то Карл никогда не говорил мне, где он его держит. Он единственный имел доступ к своим драгоценным книгам.
— Окно, — предложил я.
— Окна не открываются. В них тройные рамы с пуленепробиваемыми стеклами и…
— …И их нельзя пробить даже тараном, — продолжил я. — Карл рассказывал мне обо всем этом. Но ведь посмотреть через окно можно, не так ли?
Вскоре я осуществил свое намерение и заглянул в библиотеку через одно из окон.
— Он там, — заявил я. — По крайней мере его ноги.
— Его ноги?
— В библиотеке большое кожаное кресло повернуто спинкой к окну, — объяснил я, — и Карл, по-видимому, сидит в нем. Я не могу видеть его целиком, но я вижу ноги.
— И что они делают?
— Торчат из-за кресла, — ответил я. — На них надеты туфли. Вот, собственно, и все. Ноги не особенно эмоциональны, не правда ли?
Я сжал пальцы в кулак и забарабанил им по стеклу. Не знаю, какого эффекта я ожидал, но ноги ни на миллиметр не изменили своего положения.
— Лучше я позвоню в полицию, — промолвила Ева.
— Не сейчас, — сказал я.
Встроенный в дверь библиотеки замок «Пулард» — без всяких сомнений, потрясающий замок. Самый современный из всех. Но я не знаю, почему его называют абсолютно надежным. Когда я впервые прочитал об этом в одном из рекламных объявлений, я понял, что почувствовал Александр Македонский, услышав про Гордиев узел.[26] Надежный, говорите? Это мы еще посмотрим! Замок в библиотечной двери упорно сопротивлялся, но с помощью небольшого набора отмычек, которые я всегда ношу с собой, и благодаря моему врожденному таланту я сумел вскрыть хитрый механизм.
И открыл дверь.
— Берни, — изумленно пробормотала Ева. — Где вы этому научились?
— В отряде бойскаутов, — пошутил я. — Там награждают специальным значком, если вы можете сделать подобное. Карл?! Карл, с вами все в порядке?!
Он был в своем кресле, и теперь мы могли увидеть больше, чем просто ноги в хороших туфлях. В его руках, лежавших на коленях, была книга Уильяма Кемпбелла Голта.[27] Его голова была откинута назад, глаза закрыты. Он был похож на человека, который просто задремал над книгой.
Мы стояли, глядя на Карла, и в этот момент я принюхался к воздуху в библиотеке. Еще во время моего первого посещения этой замечательной комнаты я почувствовал какой-то особый запах, но сейчас я не мог уловить его.
— Берни.
Я посмотрел вниз, внимательно разглядывая пол, пошарил глазами по большому бордовому ковру и по небольшим коврикам, лежащим сверху. Потом я опустился на одно колено и осмотрел один табризский[28] коврик, если это был он, ведь я знаю о персидских коврах гораздо меньше, чем должен бы знать о них хороший взломщик. Я самым тщательным образом рассматривал ворсинки коврика, и Ева спросила, что я делаю.
— Просто пытаюсь помочь, — ответил я. — Вы не роняли контактные линзы?
— Я не ношу контактных линз.
— Стало быть, я ошибся.
Поднявшись на ноги, я подошел к большому кожаному креслу и без особых церемоний коснулся рукой лба Карла Беллермана. Как я и ожидал, его лоб был холодным.
— Неужели он…
Я кивнул головой и сказал:
— Вам лучше вызвать полицию.
Офицер полиции Элмер Криттенден оказался коренастым малым в ветровке цвета хаки. Он настороженно посматривал на многочисленные книги, словно опасаясь, что ему тотчас же придется сесть и читать их одну за другой. Мне показалось, что с книгами он сталкивался гораздо реже, чем с трупами.
— Скорее всего, у него отказало сердце, — сказал он, имея в виду умершего. — Так обычно это выглядит. Он жаловался на боли в груди? На стреляющие боли в левой руке? Что-нибудь вроде этого?
Ева ответила отрицательно.
— Может быть, он просто не рассказывал об этом, — предположил Криттенден, — а может быть, не было никаких предварительных симптомов. Судя по тому, как он сидит, и по всем другим признакам, смерть была мгновенной. Возможно, он прикрыл глаза, задремал, а затем умер во сне.
— По крайней мере он не страдал, — произнесла Ева.
Криттенден приподнял веко Карла, прищурился, осмотрел труп с разных сторон.
— Выглядит так, — наконец сказал он, — как будто он задохнулся, но я не думаю, что какая-то большая пестрая птица залетела в окно и прижала к его лицу подушку. Скорее всего, это все-таки окажется острый инфаркт.
Мог ли я позволить этому так продолжаться? Я посмотрел на Криттендена, потом на Еву, потом на потолок, обшитый панелями из светлых и темных пород дерева, потом вниз на предполагаемый табризский коврик. Потом я посмотрел на Карла, заядлого библиофила, и тут мой взгляд упал на столик около его кресла. На столе лежала книга «Острие копья», экземпляр Франклина Рузвельта. Карл был моим клиентом, и он скончался на расстоянии вытянутой руки от книги, которую я ему принес. Позволю ли я ему спокойно уйти из нашего бренного мира? Или я должен немедленно начать действовать?
— Я думаю, вы правы, — сказал я, обращаясь к Криттендену. — Мне тоже кажется, что он задохнулся.
— Почему вы так думаете, сэр? Вы даже не взглянули на его глазные яблоки.
— Я доверяю вашим глазам, — парировал я, — и я тоже не думаю, что его задушила большая пестрая птица.
— Ну вот еще!
— Это классика, — сказал я. — И это понравилось бы самому Карлу, учитывая его страсть к детективам. Если ему суждено было умереть, то он бы предпочел, чтобы это произошло в запертой комнате. И не просто в запертой комнате, а в комнате, защищенной неприступным замком «Пулард», стальными стенами и окнами, которые невозможно открыть.
— Пожалуй, эта комната защищена лучше, чем Форт Нокс,[29] — согласился Криттенден.
— Несомненно, — отозвался я. — И, тем не менее, его убили.
— Причем, — продолжал я, — он умер от удушья. Когда тело будут обследовать в лаборатории, попросите экспертов поискать следы хладона.[30] Я думаю, они найдут признаки этого газа, если будут знать, что искать.
— Я никогда не слышал о таком газе, — покачал головой Криттенден.
— Многие не слышали, — сказал я. — Но об этом газе сообщали в новостях некоторое время назад, когда его использовали на станциях метро. Это была противопожарная система, в которой хладон применяется для тушения огня.
— Как он действует?
— Он вытесняет из помещения кислород, — попытался я объяснить. — Правда, я не слишком разбираюсь в этом, но конечный результат похож на действие большой пестрой птицы, о которой вы говорили. Птицы с подушкой.
— Это могло бы стать вещественным доказательством, — сказал Криттенден. — Но откуда вы узнали о том, что в библиотеке появился хладон?
— Он уже был здесь, — ответил я и показал на форсунки на стенах и потолке. — Когда я впервые увидел их, я решил, что Беллерман установил стандартную систему водяного пожаротушения, и я не мог в это поверить. Для редких книг вода хуже огня, и многие библиотеки были полностью уничтожены, когда такие системы случайно срабатывали. Я сказал Карлу об этом, но он только высмеял меня и ясно дал понять, что не стал бы подвергать свои книжные сокровища опасности быть залитыми водой.
— Таким образом, я понял, — продолжал я, — что эти форсунки предназначены для подачи газа, а не жидкости. Ну и без слов понятно, что этим газом должен быть хладон. Я слышал, что такими газовыми противопожарными системами сегодня уже оборудовано несколько лучших научных библиотек, хотя Карл — единственный человек из всех, кого я знаю, кто установил нечто подобное в своей личной библиотеке.
Криттенден поднялся на одну из библиотечных стремянок, чтобы поближе рассмотреть устройство подачи газа.
— Выглядит, как обычная форсунка, — сказал он. — Но благодаря чему оно срабатывает? Датчик температуры?
— Верно.
— Вы сказали, что это убийство. Значит, кто-то привел эту систему в действие.
— Да.
— Устроив здесь пожар? Но это невозможно, как и версия с большой пестрой птицей.
— Все, что вам нужно сделать, — объяснил я, — это воздействовать теплом на температурный датчик, и система сработает.
— Но как?
— Когда я был здесь раньше, — ответил я, — я уловил легкий запах дыма. Он был очень слабым, но, несомненно, запах был. Думаю, это и заставило меня задать Карлу вопрос о возможности пожара.
— И что?
— Когда мы с миссис Беллерман вошли сюда и обнаружили тело, этот запах исчез. Но на ковре есть как бы выцветшее пятно, которое я заметил еще раньше, и я наклонился, чтобы поближе рассмотреть его.
Я указал пальцем на табризский коврик (который, как я теперь думаю, вполне мог быть исфаханским[31]).
— Вот тут, — сказал я.
Криттенден опустился на колени около пятна, потер его двумя пальцами, которые затем поднес к своему носу.
— Выжжено, — сообщил он. — Но совсем чуть-чуть. Этого не хватило бы для того, чтобы среагировал датчик, который находится гораздо выше.
— Я знаю. Это было испытание.
— Испытание?
— Испытание способа убийства. Как повысить температуру в комнате, куда вы не можете войти? Вы не можете открыть дверь, не можете открыть окно. Как получить достаточно тепла, чтобы начал выделяться газ?
— Как?
Я повернулся к Еве.
— Скажите, как бы вы сделали это.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — произнесла она. — Вы сумасшедший.
— Вам бы не нужен был огонь, — сказал я. — Вам даже не нужно было бы много тепла. Все, что вам нужно было бы сделать — это нагреть сам температурный датчик, чтобы он сработал. Если бы вам удалось это, то отпала бы необходимость поднимать общую температуру во всей комнате.