Они ненадолго замолчали. На Еву нахлынули воспоминания. Она вдруг поняла, что жутко соскучилась по Марку. Сколько они не виделись? Всего несколько дней. А пустота внутри все росла. Почти как после смерти отца.
– Марк говорил, что и ты довольно способная. Как так вышло, что ты завалила экзамен в своей академии?
– Я его не завалила, – буркнула Ева, отворачиваясь к окну.
– Да? А Марк что-то такое упоминал.
– Что он ещё разболтал обо мне?
– Да особо ничего. Я не лезу в его личные дела. Но в последние дни ты много чего накуролесила. Он и обратился ко мне за помощью.
– С чего он взял, что мне нужна помощь?
– О, уж поверь, она тебе нужна! Учитывая то, что мне удалось разузнать о тебе за последние сутки.
– Вы что, шпионили за мной?
– Так, небольшое расследование. Покажу тебе кое-что, когда приедем в офис.
Ева, не отрывая взгляда от окна, пожала плечами. Снова повисла пауза.
– Так все-таки, что там за история с экзаменом? Ты оказалась не так хороша, как думала?
Ева будто не услышала вопроса. Прислонившись виском к прохладному стеклу, она следила, как бесконечная серая полоса асфальта ныряет под колеса машины. Казалось, что это не они едут по городу, а сам город проворачивается под ними, как огромное колесо – вроде тех, что устанавливают хомячкам в клетки.
– Знаете, вы, наверное, в чем-то правы, – наконец, ответила она. – Когда называете Эйдос фальшивкой. Я всё совсем по-другому представляла, когда мечтала стать вирт-дизайнером. Воображала себя создательницей миров.
– И что пошло не так?
– Я всегда смотрела на популярные сервера и поражалась – ну почему все так примитивно, так халтурно, так… вторично. У нас ведь технологии, которые дают безграничные возможности для творчества. А что в итоге? Все эти топовые миры… Вы были там? А, ну да, у вас даже НКИ нет. Но хотя бы видели рекламные обзоры?
Вернер безразлично пожал плечами. Ева закатила глаза.
– Марк говорил, что ваша контора занимается всякими нестандартными случаями, связанными с Эйдосом. Вы-то там зачем, если даже в Эйдос зайти не можете?
– Ну, у меня… свой спектр задач.
– Морду кому-нибудь набить?
– А что, вполне востребованный навык. Это, конечно, сложно понять девчонке из Цитадели. Но ты не отвлекайся. Так что, по-твоему, не так с Эйдосом?
– Мы… То есть вирт-дизайнеры… Мы ведь давно не создаем ничего нового. Все эти популярные серверы – это… Просто примитивные стилизации. На то, что придумано лет пятьдесят назад, а то и сто пятьдесят. Идеи, антураж берутся из старых фильмов, книг, компьютерных игр.
– Все новое – хорошо забытое старое?
– Если бы! С годами все становится только хуже. Все нацелено на развлечение, на простоту освоения. И на то, чтобы люди что-нибудь покупали в Эйдосе.
– А ты, стало быть, против тупой развлекухи?
– Я просто попыталась придумать что-то своё. А не очередной сервер, куда люди ходили бы потусить и потрахаться в новом антураже.
– И твой порыв не оценили?
– Экзаменаторы раскритиковали мой дипломный проект. Сказали, что он… как это… не имеет коммерческого потенциала. И что его никто бы не взялся реализовывать в полном масштабе, потому что он не окупил бы даже затрачиваемые на него серверные мощности.
– Обидно, наверное.
– Да, я была просто… раздавлена. Хотя, я уже давно не жду от судьбы ничего хорошего.
– Разочаровавшаяся в жизни девчонка-подросток! Вот уж действительно, ничего нового.
– Да что бы вы понимали! – фыркнула Ева, сдувая прядь волос со лба.
– Обиделась?
Ева промолчала.
– Да в курсе я, – не отрывая взгляда от дороги, продолжил Вернер. – Твои родители развелись. Потом умер отец. Потом была та мутная история с отчимом. Он действительно хотел тебя изнасиловать?
– А, по-вашему, я все придумала?
– Откуда ж мне знать? Но дело-то закрыли.
– Потому что Луис – изворотливая лживая сволочь! А мама его во всем покрывала.
– Вообще-то дело закрыли, потому что ты отказалась от своих показаний.
– У меня выбора не было! Иначе бы мать не отпустила бы меня в академию. А так – я уехала, алименты отца стали перечислять мне напрямую, и меня все оставили в покое.
Вернер на секунду отвлекся от дороги и взглянул на Еву.
– Провернула небольшой шантаж, верно? Так может, в этом все дело? Тебе просто хотелось поскорее вырваться из дома?
– Вы за кого меня принимаете?
Он снова пожал плечами.
– Просто спрашиваю. Пытаюсь разобраться. Не кипятись ты так.
– А с чего вы вообще взяли, что можете лезть в мою жизнь?
– Я же уж говорил – Марк меня попросил.
– Ах, Марк! А он-то с чего взял, что может это делать?
– Знаешь, я не спрашивал, что там между вами произошло. Я так понимаю, вы в ссоре. Это не мое дело. Но Марк попросил – и я тобой занялся. Я ему многим обязан, поэтому для него – сделаю всё.
– Как трогательно!
– Представь себе! Я вообще довольно сентиментален. За исключением моментов, когда бью кому-то морду, конечно.
Их машина снизила скорость, и Вернер вырулил на небольшую парковку перед трехэтажным особняком из красного кирпича. Зданию, похоже, было лет двести, не меньше, и располагалось оно в центре небольшого сквера с живыми деревьями. Район здесь был в целом старый, большинство зданий вокруг, судя по архитектуре, относились годам к двадцатым-тридцатым. Но этот островок и вовсе был родом из двадцатого века, а то и из девятнадцатого.
– Приехали, – констатировал Вернер, заглушив мотор. Вытащил справа от руля ключ с круглым брелоком, на котором была выгравирована нехитрая эмблема – разделенный на четыре части белый круг, с двумя сегментами, закрашенными синим. Этот же логотип красовался в центре рулевого колеса.
– Это что, музей? – спросила Ева, выйдя из машины и окинув взглядом обшарпанный фасад.
– Практически. Памятник архитектуры. Как его удавалось сберечь от сноса последние лет сто – отдельная история. Ну что, добро пожаловать?
Массивные железные решетки сами распахнулись перед ними, и они прошли к небольшому крыльцу с полукруглым навесом над ним. Двери были старинные – огромные, деревянные, с резными барельефами на них. Справа от них поблескивала металлическая пластина с надписью «Вернер и Коул».
И черным силуэтом дерева с облетевшей листвой.
Ева замедлила шаг.
– Вы были знакомы с моим отцом? С Патриком Андерсоном?
– Не припомню. А должен был?
– Просто я… уже видела этот символ прежде.
– Неудивительно. Ты много где его могла видеть. Это общий логотип всех компаний, принадлежащих Блэквуду.
Ах, да, Марк, кажется, упоминал это имя. Значит, жетон, оставленный ей отцом, тоже имеет к нему какое-то отношение. Что ж, по крайней мере, теперь понятно, откуда можно начинать поиски.
– А кто такой этот Блэквуд?
– Я никогда не видел его. Марк с ним общается иногда, да и то в Эйдосе. Довольно загадочный тип.
– А мне с ним можно переговорить?
– Вряд ли.
– Но я ведь тоже скоро стану вашим сотрудником, не так ли?
Вернер скривил губы.
– Не знаю, не знаю. По мне, так об этом еще рано говорить. У тебя редкие способности, и они могут нам пригодиться. Но в остальном…
– Что в остальном?
– Нам для начала надо разобраться, что у тебя в башке творится. Пока что, по-моему, от тебя проблем больше, чем пользы.
Ева обиженно хмыкнула.
Внутри и впрямь было как в музее – деревянные полы, деревянные панели на стенах, и даже светильники в стеклянных абажурах. Вернер, грохоча своими тяжелыми ботинками по паркету, прошел по коридору мимо ведущей на второй этаж лестницы и распахнул двери кабинета.
Ева прошла внутрь и на некоторое время просто выпала из реальности. Они словно очутились внутри огромной шкатулки из красноватого полированного дерева. Старинные панели на стенах, винтажные книжные шкафы, деревянные узорные рамы на окнах. В центре кабинета – массивный письменный стол, возле него – пара кожаных кресел на резных львиных лапах. На столе, на полках шкафов, в небольших витринах вдоль стен – какие-то статуэтки, старинные книги, фотографии. Столько деталей, что глаза разбегаются. По сравнению с этим великолепием комната в кампусе академии, в которой Ева жила последнее время, показалась ей склепом.
– Здание досталось нам от одного антиквара, – пояснил Вернер. – Он умолял здесь ничего не менять. Здесь практически любая вещь – какой-нибудь раритет середины двадцатого века. А некоторые и еще старше.
Он достал квадратную стеклянную бутылку с янтарно-желтым, как тигриный глаз, напитком, и налил себе немного в массивный цилиндрический стакан.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил он Еву.
– Нет, я вообще не пью алкоголь. А вот поесть чего-нибудь не отказалась бы.
– Сейчас устроим. Подожди здесь. Чувствуй себя как дома. Но не трогай ничего.
Он вышел, прикрыв за собой дверь. Ева плюхнулась в кресло возле стола и блаженно вытянула ноги.
– Джессика Пак. Голосовой вызов, – скомандовала она НКИ.
– Ева, тебя где черти носят?! – вместо приветствия воскликнула подруга. – Мало я страху натерпелась с этими демонстрантами, так тут еще и ты пропала куда-то!
– Я тоже рада тебя слышать, Джесс, – улыбнулась Ева. – Все в порядке. Я в Ричмонде.
– Где?!
– У меня тут что-то вроде собеседования.
– В реале?
– Ну да. Довольно… своеобразная контора. Но, может, это и к лучшему. Марк говорит, что здесь мне самое место.
– Вернешься-то когда?
– К вечеру буду. Сама-то как? У тебя расстроенный голос.
– Говорю же, переживаю за тебя! А ты – хоть бы позвонила!
– Ну, прости, прости, Джесс…
– И ещё – мы чуть не остались без нашего багажа.
– Чего-чего?
– Я так расстроилась, что забыла его в такси! Отправила запрос – обещали доставить сумки прямо на квартиру.
– Ну и отлично. Отдыхай и не беспокойся ни о чем. Я позвоню, как освобожусь.
– Хорошо. А что за компания-то хоть? Крупная?