– Неужто похоже, что у кого-то из нас есть родные, которым на нас не насрать, или работа, где платят не долбаные копейки, или, может, наследство, которое хоть сколько-то стоит, чтобы мы могли покупать себе такие тачки, а? – Положив руку на спинку моего сиденья, он, обернувшись, принялся выруливать задним ходом на дорогу.
Мама не сводила с нас глаз. Я видела ее в окне гостиной, и впервые она показалась такой же потерянной и жалкой, как и отец. Что-то тяжелое ухнуло мне в желудок, что-то очень похожее на чувство вины.
– Защищаешься, – пробормотала я, глядя за окно.
– Твои родители, походу, посчитали меня чем-то вроде жвачки, прилипшей к подошве. Ты забыла упомянуть – или предпочла не упоминать, – что сегодняшней ночью я твой парень. – Мы вырулили на Санрайз-драйв, и он выжал газ до упора. – Ну конечно, я же плохой мальчик, который мучит и обманывает бедную хорошую девочку. Так что да, остается только защищаться.
Наше первое настоящее свидание длится не более получаса, а мы уже ссоримся. Какой прекрасный повод отправить наши отношения псу под хвост! Я медленно выдохнула, стараясь не поддаться порыву и не вывалить на Джуда все, что думаю. Повернулась к нему.
– Слушай, Джуд. Извини, что я не рассказала родителям о тебе. Я серьезно прошу прощения, – добавила я, увидев, какую недоверчивую рожу он скорчил. – Но ты тут ни при чем. Это из-за них.
– Из-за них? – переспросил Джуд. Он не поверил, хотя я сказала чистую правду.
– Да, из-за них.
– И при чем же тут твои родители, Люс? – Он затормозил у красного светофора.
– При том что они – испуганные отчаявшиеся люди, которые лишились едва ли не всего сразу в жизни и боятся потерять то, что у них еще осталось. – Я теребила ручки своей сумочки, не поднимая на Джуда глаз.
Оперевшись запястьем на руль, так что ладонь свешивалась сверху, он поглядел на меня.
– И что же случилось в их милой жизни за симпатичным белым заборчиком, что они стали такими испуганными и отчаявшимися, а?
Джуд издевался над нами, издевался над моими родителями, но он просто ничего не понимал, не мог понять, а я никогда не смогу объяснить ему то, что и сама не понимаю. У меня было только одно объяснение, которое я могла дать.
– Жизнь.
Джуд раздраженно фыркнул:
– Какой откровенный, все объясняющий ответ.
Мне приходилось прилагать жуткие усилия, чтобы не дать злости перевалить за точку кипения.
– У тебя научилась, – прошептала я, на все лады проклиная слезы, навернувшиеся на глаза. Встречи с этим парнем превращают меня в хлюпика.
Свет сменился на зеленый, но Джуд не сводил с меня глаз. Большим пальцем провел по уголку моего глаза и не отрываясь следил, как катится по руке моя слеза.
– Вот я скотина.
Сзади посигналили. Джуд вытянул руку и продемонстрировал нетерпеливому водителю средний палец.
– Люс, прости меня. Я хотел, чтобы сегодня все получилось незабываемо, а сам, кажется, не могу ни сказать, ни сделать то, что нужно. Я не на тебя злюсь, ты чего? Даже близко нет такого. Я злюсь на себя. Я ведь понимаю, почему твои родители терпеть меня не могут и почему ты им обо мне не рассказала. Я все понимаю. – Он ударил кулаком по приборной панели. – Я понимаю, что такова реальность. Я только не понимаю, почему бы этой реальности не уйти в отпуск, хоть ненадолго!
Сзади опять засигналили, уже не так вежливо. Снова приложив ни в чем не повинную приборку кулаком, Джуд опустил водительское стекло и высунул руку в том же жесте.
– Нажмешь на свою сопелку еще раз – готовься валить отсюда к чертовой бабушке, придурок! – заорал он, и встречные машины стали останавливаться, чтобы посмотреть, какого хрена тут творится.
Я поглубже забилась на сиденье, в сотый уже, наверное, раз задумавшись, что могло произойти в жизни Джуда, чтобы он сейчас так себя вел. Чтобы он стал таким – злобным, наглухо закрытым. Джуд подождал несколько секунд, пристально глядя на бедного водителя; его мышцы подрагивали. Наконец он крикнул:
– Да! Я так и думал!
Пассажиры встречных машин высовывали головы из окон и недоверчиво нас разглядывали, словно мы могли быть опасны для общества. Я сползла по сиденью еще ниже. Наконец Джуд убрал руку поднял стекло и, поглядев по сторонам, сорвался с места как раз в тот момент, когда снова загорелся красный. Выдохнув, он глянул на меня. Лицо его разгладилось, он успокоился. Словно он несколько секунд назад на перекрестке не разыгрывал из себя Халка.
– Спрашивай меня о чем хочешь, Люс. Не могу обещать, что отвечу на все, что тебя интересует, но спрашивать ты всегда можешь.
Первое, что пришло мне в голову, – Джуд сидит на каких-то серьезных лекарствах и забыл принять ежедневную дозу. Но потом я узнала этот его фирменный прием – сделать вид, что ничего не случилось. К сожалению, мне и самой он был отлично известен, я могла бы целую психологическую книгу о нем навалять.
– Тогда я спрошу: что это, черт возьми, было?
Он зарулил на школьную парковку и поставил машину в самом дальнем углу. Посмотрел в окно, вздохнул.
– Иногда я слетаю с катушек, Люс. Я не специально это делаю, я даже не хочу, чтобы так было, но девяносто процентов времени я не могу это контролировать.
Снова на миг промелькнула его уязвимость. Вот он, причиняющий боль, но честный ответ, который напомнил мне, почему здесь и сейчас я с Джудом Райдером.
– Я хочу стать лучше, но не знаю, могу ли, – продолжал он. – И тебе нужно об этом знать, если мы собираемся продолжать, потому что…
И тут я сделала то, что, в зависимости от взглядов на мир, покажется ужасно неправильным и опрометчивым или очень подходящим к ситуации поступком. Одним плавным движением – пятнадцать лет в танцклассе не прошли даром, – я придвинулась к нему вплотную и, не успев толком подумать, что делаю, прижалась губами к его губам.
– Люс, – пробормотал Джуд, не уклоняясь, правда, от моего настойчивого рта.
– Заткнись, Райдер, – приказала я, покусывая его нижнюю губу.
Сдаваясь на милость явно превосходящего противника, то бишь меня, он провел руками вниз по моей талии, по пояснице…
– Затыкаюсь.
11
– Господи, женщина. – Даже не подозревала, что Джуд может так тяжело дышать. – Смилуйся.
– В милость я тоже не верю. – Мои губы прокладывали себе путь по его шее.
– О'кей, тогда так. Я вообще-то не планировал заниматься с тобой сексом на переднем сиденье, но если ты не остановишься… – Он изогнулся, пытаясь увернуться от моих губ. Попытка провалилась. – Слушай, моей силе воли нужна передышка. Давай сменим обстановку, а?
Дверь открылась. В салон ворвался прохладный воздух, а вместе с ним – отдаленный грохот. Музыка. Заезженные мелодии, типичные для школьных балов. Я застонала.
Джуд усмехнулся, ссаживая меня с колен, и выбрался из запотевшей машины.
– А я-то еще думал, что это мы, парни, озабоченные ублюдки.
– Я тоже так думала. – Я поправила кардиган и пробежалась пальцами по волосам.
– Твой букет.
Джуд выглядел спокойным, словно получасовая поцелуй-сессия ничего ему не стоила. Зато я все еще не могла отдышаться, как собака в жару. Достав с заднего сиденья пластиковую коробку, Джуд отступил от машины.
– Я попросил у флориста черно-серебристую ленточку, и надо же – у тебя черное платье. – Он закрепил букетик у меня на запястье с таким видом, словно это один из самых волнительных моментов в его жизни. – Нравится?
– Ты это называешь… – Я улыбнулась, разглядывая украшение. Джуд, должно быть, потратил целое состояние. Алые розы легли мне на предплечье, закрыв его почти до середины. – …Просто букетом. Очень неплохо получилось, мистер Райдер.
Он просиял.
– Что ж, спасибо, мисс Ларсон. – Предложил мне локоть и кивнул в сторону спортзала. – Пойдем?
Я вздохнула.
– Ну, раз ты не оставляешь мне выбора…
Взяв под руку, Джуд чмокнул меня в макушку.
– Не то чтобы я волнуюсь или жалуюсь, но все-таки – что это только что было?
Я услышала в его голосе улыбку и улыбнулась в ответ:
– С каких это пор парням нужно объяснять, как добраться с девушкой до второй базы?[17]
– С тех пор как эта девушка – ты.
Джуд натурально вцепился в меня взглядом, словно боялся, моргнув или отвернувшись, потерять меня навсегда. Никто не меня так не смотрел. А я ведь всю жизнь этого ждала – и вот дождалась. В семнадцать лет, на парковке новой школы, с парнем по имени Джуд Райдер. Это заводило меня до безумия.
Толкнув дверь спортзала, Джуд ввел меня внутрь. В колонках орал какой-то хип-хоп, созданный – и включенный сейчас, – походу, только для того, чтобы дать парням повод потискать девчонок, как чертовы кобели, а сам зал… в первое мгновение мне показалось, что его кто-то залил пепто-бисмолом[18]. Полный набор оттенков розового: шарики цвета фуксии, коралловые бумажные гирлянды, персиковые картонные сердечки, малиновые спирали серпантина, свисающие с потолка. Они что, решили построить домик для Барби из худших моих кошмаров?
– Что. За. Хр…
– Розовый, – быстро вставил Джуд и состроил гримасу.
На другом конце спортзала я увидела Тейлор, повисшую на каком-то парне – точнее, прилипшую к нему, как репейник. Она помахала мне, и меня аж перекосило при виде ее кислотно-розового, густо усеянного блестками коктейльного платья. Кто-то явно имеет знакомых среди организаторов, потому что с платьем эта стерва попала в самую точку. На фоне пышно-розового великолепия мое платье – с корсетом и юбкой в пол – казалось лохмотьями Золушки до появления феи-крестной.
– Так, быстро начинай со мной танцевать, а то я сделаю отсюда ноги.
– С удовольствием.
Мы вышли на танцпол – и Джуд остановился, глядя то на свои ноги, то на меня.
– Ладно, раз уж кое-кто упрекает меня в необщительности, то вот тебе еще кусочек правды про меня.
Я выжидательно вздернула брови. Он озадаченно почесал в затылке.