– В субботу Деймон действительно уехал. Хозяин машины не ждал ее раньше понедельника, а ключи были в зажигании. – Джуд перевел дыхание. – Ну а я, будучи безнравственным идиотом, решил, что мне подвернулась отличная возможность.
– Но если Деймон уехал к девушке, а владелец «шеви» все равно хватился бы ее только через два дня, откуда копы узнали, что ты взял машину? – спросила я, чувствуя, как в сердце потихоньку возрождается сочувствие к Джуду.
– Потому что я забил на собственное правило номер один: всегда жди худшего. – Он вздохнул, потирая предплечья. – Девушка Деймона решила, что лучшего времени расстаться с его жалкой задницей у нее не будет, и отшила его. Он вернулся в гараж, увидел, что «шеви» нет, решил, что ее угнали, и позвонил копам.
– Подожди. – Я так и не поняла до конца. – А зачем Деймон приперся в гараж в десять вечера в субботу?
– У него над гаражом квартира, – ответил Джуд, немигающе глядя прямо перед собой.
– А потом копы нашли тачку, нашли тебя и арестовали.
– Приблизительно так.
– А почему ты не рассказал им все как было? – спросила я, принимаясь развязывать ленточки на пуантах – мне нужно было сосредоточиться на чем-то еще. – Неужели они не поняли бы, что все это – просто случайная ошибка?
– Люс, я без спросу взял чужую машину, – тихо ответил Джуд. – С точки зрения копов, никакая это не случайная ошибка. К тому же они позвонили хозяину «шеви», и этот ублюдок так разозлился, что грозился даже подать на Деймона в суд. Он и не заметил бы, что одна из его шести тачек проехала несколько лишних миль, если б Деймон… – Перебив сам себя, он стукнул кулаком по паркету. – Если б я ее не взял.
– Господи боже, Джуд… – У меня опять не нашлось слов.
– Я знаю. Знаю, – печально пробормотал он. – В общем, я не только подставил под удар бизнес своего приятеля, ради которого он впахивал как проклятый, чтобы чего-то добиться, но и обзавелся еще одной записью в личном деле и, походу, сам остался без работы.
В том, что касалось решения проблем, я была мастером. Но тут мне в голову не шло ничего путного.
– Может, тебе новую работу найти? – наконец предложила я.
Джуд горько рассмеялся.
– Я живу в приюте для мальчиков, и у меня куча приводов в полицию. Меня даже уборщиком в фастфуд не возьмут. У Деймона я работал неофициально, потому что нигде бы проверку анкеты не прошел, а приюты для мальчиков, как предполагается, обеспечивают нам всё, что нужно, поэтому технически мы даже не имеем права устраиваться на работу, пока не выйдем оттуда.
Взяв в руки один из моих пуантов, он любовался бледными атласными ленточками, пропускал их сквозь пальцы.
– Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, деньги например, – откашлявшись, проговорила я, – у меня есть. Скопила за лето, пока официанткой работала. Ты мог бы взять их когда у…
Джуд выставил ладонь.
– Люс, спасибо, конечно, но не стоит. – Он зажмурился. – Это офигительно приятно, что ты предлагаешь мне помощь, но я никогда ни у кого не стану брать деньги. Особенно у тебя. Я не нуждаюсь в благотворительности, и милостыня мне тоже не нужна.
– Я такого и не говорила никогда.
– Не говорила. – Он открыл глаза и посмотрел прямо на меня. – Зато все остальные отличились.
В горле застрял комок размером с мяч, и я никак не могла его проглотить. Откашлялась еще раз и спросила:
– А зачем тебе нужны деньги? Копишь на колледж, или на машину, или еще на что-то?
При упоминании колледжа Джуд закатил глаза.
– Или просадишь все на жвачку? – Я наклонилась ближе.
– Это уже больше в моем стиле, но нет. У меня есть обязательства, понимаешь? Некоторые вещи, о которых нужно заботиться.
Я не понимала. Но сомневалась, что готова узнать об обязательствах Джуда.
– А из-за того, что мне нужно о них заботиться, мне нужна работа. Единственное, что я смог найти, пока не стал пахать на Деймона, – торговля дурью. – Он замолчал, ожидая моей реакции.
Внешне я вообще никак не отреагировала. Изнутри – просто разрывалась на части. Джуд, как мне теперь казалось, – человек с самым большим и добрым сердцем на Земле. И в то же время у него самый длинный «послужной список» из всех знакомых мне парней. Классический пример, как благие намерения приводят к печальным результатам.
Уткнувшись лбом в согнутые колени, я прошептала:
– Зачем ты вообще взял ту машину, Джуд?
Я не собиралась произносить это вслух – видимо, прорвались наружу размышления, почему Вселенная так несправедлива.
– Да ладно, Люс. Не мог же я появиться у тебя дома, не имея ничего, кроме ног, чтобы пойти с тобой на танцы.
– Мы могли воспользоваться еще одной парой ног – моими, например. Почему нет? – Я растирала нывший от напряжения свод стопы. – Или почему было не взять мою машину? Ты мог бы сам повести. – Я опять начала злиться, и сильнее, чем раньше.
– Потому что я до смерти устал ощущать себя пиявкой на теле общества. Потому что я устал от подачек и от жалости, с которой мне эти подачки швыряют. Но вообще-то больше всего – потому что девушка, которую я пригласил на бал, заслуживает самого лучшего. – Джуд еще ниже сполз по стене и потянулся к моим ногам. – Можно мне?
Стопа полностью спряталась в его руках. Сильными пальцами он нежно разминал мои мышцы.
– Джуд, но я не та девушка, которая хочет всего самого лучшего или нуждается в нем. У меня лучший на свете парень, все прочее не имеет значения.
Джуд молча сосредоточенно массировал мне ноги, словно боялся, что раздавит их, если не будет делать все как можно аккуратнее.
– С этим ты, похоже, вытянула короткую соломинку.
Я молчала. Мне не хотелось вываливать как на духу все, что я к нему чувствую. Я по-прежнему хотела Джуда, как никого прежде, но и вариант собирать себя по кусочкам еще более мелким, чем неделю назад, меня тоже не устраивал.
– И чтобы ты знала, я в курсе, что говорят все школьные засранцы: типа я тебя бросил, потому что попользовался и ты стала не нужна, или потому что была для меня обузой, и еще с десяток тупых идей. Но я оставил тебя одну только потому, что не хотел, чтобы ты загремела со мной в полицию, если меня заметут. – Его плечи напряглись под серым трикотажем. – Не хотел, чтобы тебя посчитали соучастницей и все такое. – Джуд поднял на меня отчаянные, горящие искренностью глаза. – Это правда. Чистейшая правда. Не позволяй этим ублюдкам передергивать факты, чтобы испортить тебе настроение, хорошо?
Я не стала упоминать, что с настроением у меня было бы получше, если б я знала, что меня не выбросили, как позавчерашний мусор, на обочину. Но я чувствовала себя и виноватой тоже – виноватой в том, что повелась на россказни других. Джуд заслуживает, чтобы хоть кто-то был на его стороне. И этим кем-то должна стать я. Потому что больше некому.
– Эй, Люс. – Он взялся за вторую ступню. – Хорошо?
Я закрыла глаза – последняя защита от слез.
– Хорошо.
– Люс? – Джуд забеспокоился. – Блин, только не плачь. Я того не стою. Не вздумай даже думать о слезах.
Я дважды глубоко вдохнула, выдохнула и только после этого открыла глаза.
– Я не плачу, – отозвалась я, стараясь убедить сразу и его, и себя. – Я просто расстроена. А когда я расстроена, у меня вечно глаза на мокром месте. Но, чтоб ты знал, ты стоишь того, чтобы плакать. Серьезно.
Он еще какое-то время разглядывал меня, прежде чем переключить внимание на мою стопу.
– И чем же ты расстроена?
– Возьми любую тему, буквально любую, и велик шанс, что что-нибудь в ней меня расстроит.
– Хорошая попытка замутить воду, Люс, очень хорошая. – Джуд усмехнулся уголком рта. – Но что конкретно расстраивает тебя прямо сейчас?
Чтобы честно ответить на это, требовалось долгое, запутанное, тяжелое объяснение, после которого я бы предстала перед Джудом совершенно открытой, не таящей никаких секретов, а этого любая девушка боится едва ли не сильнее, чем всего остального. Поэтому я выбрала самый несложный ответ.
– Меня расстраивает все, что произошло в прошлую субботу с полудня до полуночи. Весь тот долбаный день пошел псу под хвост. Все, что могло пойти не так, пошло не так. – Почувствовав, что сейчас взорвусь, я мысленно нажала тормоз и начала снова: – Я расстроена, потому что не понимаю, почему все пошло не так, как планировалось, и зачем тебе вообще нужно было брать ту дурацкую машину.
– Я взял ту дурацкую машину, – спокойно ответил он, – и взял бы еще сотню, потому что, хоть ты и говоришь, что не хочешь самого лучшего, я сам хочу давать тебе только самое лучшее.
Я тронула его за локоть:
– Но почему, Джуд? Почему ты, чтоб тебя, так зациклился, что мне обязательно нужно только самое лучшее?
Он дернул плечом, опустил глаза.
– Потому что, Люс. Потому что ты самый важный человек в моей жизни.
На этом месте я сломалась. Чертовы слезы! Человек, которого он знает всего несколько недель; человек, который отвернулся от него в тот момент, когда ему больше всего нужен был друг; человек, который убедил себя, что в этого парня не стоит влюбляться… И этот человек, я, – ему важнее всех на свете.
– Я не заслуживаю этого титула, – призналась я, теребя рукав туники, чтобы не смотреть на Джуда.
Он взял меня за подбородок.
– Почему? Потому что ты наконец признала, насколько я опасен, и чувствуешь вину за это?
Я сверкнула глазами:
– Нет.
– Тогда почему? – В его голосе не было вызова, только любопытство.
– Потому что у нас с тобой получается слишком хреновая история, чтобы у нее было светлое будущее.
– Черт, Люс. – Джуд наморщил лоб. – Не ты ли мне только что говорила, что наше прошлое не определяет наше будущее?
Господи, такой лицемеркой я себя никогда еще не чувствовала. Сил не оставалось – ни физических, ни моральных. Плечи у меня опустились, спина сгорбилась.
– Или это распространяется на всех, кроме меня?
Блин, у Джуда в жизни и так хватает гадостей, чтобы я подкидывала ему новые. Но я просто не могла поступить иначе. Я знала – откуда-то знала с совершеннейшей уверенностью, – что, если снова пущу Джуда в свою жизнь, все закончится гораздо хуже, чем в первый раз.