– Почему ты меня избегаешь? – Он придвинулся ко мне почти вплотную. – Что такого Райдер тебе сказал, что ты стала смотреть на меня волком?
Еще немного – и я последую совету Джуда и точно врежу кое-кому по яйцам.
– Я тебя избегаю, потому что так сказал Джуд. Он говорит, ты не из тех, с кем мне стоит иметь дело, – процедила я. Мне хотелось отвести душу и наорать на Сойера.
– А ты, значит, делаешь все, что говорит тебе Райдер, да?
На этих словах мое терпение кончилось. Да как он посмел думать, будто я бесхребетная и во всем слушаюсь своего парня! Гнев вырвался из-под контроля. Повернувшись к Сойеру, я пошла прямо на него. Шаг, еще один, и еще, пока он не уперся спиной в ограждение.
– Слушай меня, ты, высокомерный ублюдок. – Я уперла руки в боки, едва удерживаясь, чтобы не отвесить ему пощечину. – Я избегаю тебя, потому что ты мне не нравишься. Мне не нравится, как гадко ты на меня пялишься, не нравятся твои ухмылочки, не нравится твое самомнение. Мне не нравится, как ты шествуешь по школьным коридорам, будто это место принадлежит тебе с потрохами, и не нравится еще очень многое. Ты слишком о себе возомнил, ты подлый и грубый. – Я чувствовала, что сейчас взорвусь еще сотней оскорбительных слов, но услышала звонок, возвещающий конец периода. – И урод, – добавила я, зная, что это сильнее всего уязвит такого парня, как Даймонд.
– Ты уже спросила его о Холли? – оттолкнувшись от забора и шагнув ко мне, вдруг спросил Сойер.
Я попятилась.
– Мне это не нужно. Я ему доверяю. Доверяю, Сойер. Погляди в словаре, что это значит, может, и себе на заметку возьмешь.
– В таком случае тебе – вместе с твоим доверием, – может быть, стоит как-нибудь проследить за ним до одного брошенного трейлера в Саусвью-парке, – заявил Сойер. – Тогда поймешь, что это Джуду, а не мне надо заглянуть в словарь и почитать, что такое доверие. – Он отвернулся и стал пробираться через ряды зрителей на трибунах.
Я без сил плюхнулась на траву. Дыхание сбилось. Руки и ноги не двигались. А через три минуты мне надо станцевать совершенно новую композицию! Я злилась, что позволила Сойеру докопаться до меня, вывести из равновесия, а еще больше, что снова позволила заронить себе в душу зернышко сомнения. Я могла доверять Джуду. Я доверяла ему.
Но тогда почему у меня сердце колотится где-то в горле? Почему в желудке так тяжело, словно он сейчас взорвется? Почему я ненавижу это имя – Холли?
Девочки-танцовщицы окружили меня, опустились на колени, наперебой спрашивая, не нужен ли доктор, не дать ли мне воды. Я помотала головой, глядя, как Джуд уводит команду с поля. Я могла доверять этому парню. Я влюбилась в этого человека.
И, словно прочтя мои мысли, он поглядел на меня поверх голов, опять безошибочно отыскав среди зрителей и заранее улыбаясь. Но увидел мое лицо – и замер, не обращая внимания, что остальные игроки огибают его со всех сторон. Улыбка погасла, и Джуд бросился через поле прямо ко мне.
Только не сейчас, только не сейчас, приказала я себе. Середина игры, когда за ним наблюдают двадцать лучших тренеров страны, – неподходящее время, чтобы вытаскивать на свет Холли, кем бы она ни была. Я успею разобраться с ее призраком, не дающим мне покоя, позже, после матча.
– Люс. – Джуд стянул шлем. – Ты в порядке? – Кончики его пальцев пробежались по моему лицу.
«Нет» – вот честный ответ; «да» – тот ответ, который я должна дать. Пожалуй, мне и самой стоит освежить в памяти, что такое доверие.
– Я в норме, – сказала я, прислонившись щекой к его ладони. – Просто немного голова закружилась. Опять забыла пообедать. – Я закатила глаза, как будто говоря: да, я безнадежна.
– Кто-нибудь, дайте воды! – крикнул Джуд. – И батончик мюсли или что-нибудь такое! – Он мягко меня поцеловал. – Черт побери, Люс, ты слишком много для меня значишь. Ешь, пожалуйста. Хорошо?
Я кивнула, беря из чьих-то рук стакан с водой.
– Слушай, мне пора бежать – надо устроить взбучку защите. – Джуд чмокнул меня в щеку и поднялся.
– И впечатлить пару десятков футбольных агентов. – Я сделала еще глоток.
– Ну, об этом я уже позаботился, – фыркнул он, вновь надевая шлем.
– Ладно, самоуверенный ты наш, иди уже. Я подожду тебя после игры. Есть кое-какие планы. – Я улыбнулась и нахально изогнула бровь.
Джуд остановился. Посмотрел на меня со странным выражением на лице.
– Люс, давай отложим это до другого раза, хорошо? У меня все болит, как у побитой собаки. Не уверен, что своим ходом до дома доберусь. Давай завтра вечером?
Тяжесть в желудке стала совсем невыносимой.
– Я могу тебя отвезти.
– Мейер предложил подбросить. – Он отвернулся, поглядел на поле. – По крайней мере, тебе не придется меня ждать и слушать, как великовозрастное дитя ноет и просит лед и обезболивающие.
Я не знала, что сказать.
– Мне пора, Люс. – Джуд прошел несколько шагов, обернулся. – Я позвоню завтра. – И помчался в сторону раздевался, крикнув через плечо: – Твоя очередь надрать всем задницы, Люс! Танцуй! И не подведи меня!
Я уперлась головой в колени.
– И ты меня тоже.
17
Я следила за собственным парнем. Парнем, в котором еще пару часов назад ни секунды не сомневалась. Не очень смахивает на доверие, правда? Меня так кидало из жара в холод, от надежды к отчаянию, что можно было бы принять за умалишенную.
Сауспойнт, как и предполагалось, разгромил лучшую команду в ассоциации школьного футбола и впервые в своей истории занял первую строчку рейтинга. Перед перерывом разрыв был уже в двадцать четыре очка, а за вторую половину матча он увеличился еще на двадцать одно очко. Все равно как если бы олимпийские боги решили сыграть с простыми смертными – и Джуд в роли Зевса.
Мне все-таки удалось собрать себя в кучку и оттанцевать весь перерыв, но сразу после этого я бросилась в раздевалку переодеваться и затесалась в толпу одуревших фанатов на трибунах. Я знала, Джуд ищет меня, знала, ему больно оттого, что я не рядом и не поддерживаю его, но я была не в том настроении, чтобы кого-то поддерживать. И не смогла бы притвориться, что мне весело. Однако я не хотела, чтобы Джуд заподозрил, будто что-то не так. Чтобы он в поисках своей девушки обнаружил ее притаившейся за рулем собственной машины с натянутым на голову капюшоном. Потому что хорошая, доверчивая девушка, которой я уже перестала быть, просто не смогла бы устроить слежку, чтобы проверить, куда на самом деле Джуд отправится сегодня вечером.
С окончания игры прошел почти час, практически все игроки уже разъехались, когда Джуд вышел из раздевалки. Скотти Мейера с ним не было. Он был один.
Вот такие моменты и называют переломными. Моменты, когда вариантов у тебя два, но что бы ты ни выбрал, это будет путь в один конец – изменить его ты уже не сможешь. Вариант номер раз: выпрыгнуть из машины, броситься к Джуду в объятия и дальше строить из себя дурочку. И этот вариант устраивал бы меня, если бы…
Вариант номер два: не высовываться и проследить за Джудом, куда бы он меня ни привел, чтобы выяснить ситуацию с Холли до конца, или уличить Сойера в том, что он лживый ублюдок. Этот вариант меня ни разу не устраивал, но я должна была выбрать именно его.
Потому что я не из тех девушек, которые станут закрывать глаза и затыкать уши, если их парень таскается за каждой юбкой в округе. Потому что я не из тех девушек, кто считает доверие условным и очень вольно трактуемым понятием. Я из тех девушек, кто хочет знать, спит ли ее парень со своей бывшей у нее за спиной. Из тех, кто предпочитает быть в курсе – пусть даже это сделает ее несчастной и разобьет сердце. По крайней мере, я так полагала.
Джуд вышел со стоянки, пройдя прямиком по газону вокруг нее, и двинулся дальше на юг. Неужели правда в Саусвью-парк? Но куда бы он ни направлялся, шел он пешком. Это означало, что если я хочу за ним проследить, то машину стоит оставить здесь.
Но я решила поступить иначе. Выехала с парковки и двинулась в сторону Саусвью-парка. Туда, куда, скорее всего, направлялся Джуд и где я не хотела его видеть ни за что не свете.
Я не знала, как попасть на стоянку трейлеров. Это далеко не то место, где я бы мечтала отдохнуть летом. Несколько поворотов не туда и несколько в правильную сторону, помощь заправщика – и я таки выбралась к стоянке трейлеров Саусвью-парка, откуда, если верить вывеске, открывались «самые лучшие виды».
Стоянка оказалась небольшой – всего два ряда трейлеров в полукилометре от дороги. Не знаю, о каких видах шла речь в рекламе, я ничего не разглядела, если не считать ржавых стенок трейлеров. Даже цветов в горшках. Я обратила на это внимание, потому что впервые в этом году на крыльце нашего дома не появилось ни одного горшка с цветами. Те, кто беспокоится о том, как заплатить за электричество, и ужинает сомнительными полуфабрикатами, цветы не покупают.
Я припарковалась на пятачке, куда не доставал свет уличных фонарей, надеясь, что Джуд меня тут не застукает. Честно говоря, я надеялась, что он вообще не появится, потому что, если он все-таки появится, если я увижу, что поздно ночью он стучится в трейлер к какой-то девушке, это будет означать, что я узнала правду. А все, что я считала правдой раньше, окажется ложью. И в будущем, как бы сильно я ни полюбила, я не смогу поверить человеку до конца. Несмотря на дурные предчувствия, я упрямо надеялась, что ошибаюсь и Джуд не постучится в дверь, за которой его ждет Холли.
Но очень скоро я разглядела знакомую фигуру. Джуд шел в мою сторону по заросшей подъездной дороге, то оказываясь в свете фонарей, то пропадая во тьме, и в руках сжимал пару пластиковых пакетов. Он добрался уже почти до конца стоянки – моя «мазда» пряталась метрах в пятидесяти, – и тут меня осенило: Джуд здесь не ради какого-то трейлера, не ради другой девушки, но ради меня. Наверное, заметил, что я поджидала его на школьной стоянке, каким-то образом догадался, куда я отправилась, и пришел поговорить. А раз так, мне плевать и на вопросы, которые я от него услышу, и на объяснения, которые придется давать, – ведь Джуд здесь ради меня. И пусть Сойер засунет свои намеки про доверие себе в задницу!