– У вас с Джудом есть сейчас какие-то отношения?
– Есть. – Холли кивнула, снова отпила из стакана. – С первого класса он был моим лучшим другом.
Мне снова захотелось отхлестать себя по щекам и одновременно вскочить и заорать от радости.
– В тот вечер, когда я выследила его у твоего дома, – я говорила медленно, пытаясь вспомнить все в точности, – он принес памперсы и детское питание, и ты сказала, что у тебя кое-что для него есть, и вы обнялись.
Та сцена заново вставала у меня перед глазами, но теперь я смотрела на нее совершенно иначе. Смотрела как человек, который не делает поспешных выводов, а сначала старается разобраться до конца.
– А я-то думала, что это у Джуда проблемы с доверием, – пробормотала она, покосившись на меня, словно хотела свернуть мне шею. – Я позвонила ему в тот день, потому что у меня не было денег, а у ребенка заканчивались еда и подгузники – того, что было, хватило бы на полдня максимум. Джуд с самого начала меня поддерживал, потому что настоящий отец маленького Джуда не желает иметь с ним ничего общего.
Я сглотнула, вспомнив все, что тогда себе напридумывала и что наговорила Джуду на следующее утро. Теперь понятно, почему он все это время меня игнорит.
– Обнимались мы, потому что много лет были лучшими друзьями. – Холли загибала пальцы, видимо, чтобы ничего не пропустить из моего вопроса, и это было похоже на веселую детскую игру. – То, что у меня для него было, – это детская кроватка, которую я нашла на распродаже и которую нужно было починить. И да, он переночевал у меня, – она выразительно изогнула бровь, – на диване. Это я уточняю на тот случай, если твой мозг не переключился из режима «сразу делаем выводы».
Я обдумала все, что услышала от Холли.
– Но тогда почему он ничего не сказал? – прошептала я. – Почему не стал все отрицать, когда я утром на него наехала?
Она поводила ступнями по зеркально гладкой поверхности воды.
– Потому что я попросила его никому не рассказывать о маленьком Джуде. Джуд знает, кто отец моего ребенка, и этот говнюк, его папаша, тоже знает о своем сыне, но мне не хотелось, чтобы все узнали реальную причину, почему я бросила школу. Сплетникам в Сауспойнте только дай поживиться – с потрохами тебя съедят и даже не заметят. – Она улыбнулась. – Но всю правду о том, почему он ничего тебе не сказал в то утро, знает только сам Джуд. Подозреваю, все дело в том, что ты бы ему в любом случае не поверила.
Все, о чем я могла сейчас думать, – это его взгляд в то утро, когда мы поссорились, когда я сказала, что верю Сойеру, а не ему. Я причинила ему боль, я его предала.
– Я самый кошмарный человек на земле, – сказала я скорее себе, чем кому-то еще.
– Я тоже так подумала в тот день, когда Джуд пришел ко мне и рассказал, что случилось. У него был такой вид, словно ты по живому вырвала у него сердце из груди, – откликнулась Холли.
– Теперь я понимаю. Понимаю, почему он меня ненавидит.
Что ж, я действительно заслужила и ненависть, и презрение. Я столько пережила, когда весь Сауспойнт судачил обо мне, тоже сразу сделав выводы, вместо того чтобы разобраться, и точно так же сама поступила с Джудом! Для того, кого любила, я стала такой, какую сама же ненавидела.
Холли усмехнулась, мрачно и глухо.
– Ну и бестолковая же ты сучка, Люси. – Она вылила все, что оставалось в стакане, в воду. – Джуд тебя не ненавидит. Несмотря на все, что он уже знает и что говорила ему я, он все еще любит тебя.
У меня нашлось только одно объяснение этим словам: я только что оказалась в параллельной вселенной.
– Все еще любит меня? – шепотом переспросила я.
Холли кивнула:
– Любит и, думаю, всегда будет любить.
Нужно было бежать искать Джуда. Извиниться, попросить прощения, ведь как ни закапывала я свои чувства в могилу, я тоже его любила.
– Спасибо, Холли. – Я посмотрела ей прямо в глаза.
– Не стоит благодарностей. Я это не для тебя сделала, а для него, так что не думай, что чем-то мне обязана.
Она не собиралась жалеть мои чувства, но я была благодарна ей – девушке, которую считала любовницей Джуда, девушке, которая оказалась лучшим его другом, девушке, которая рассказала, как все было на самом деле.
– Холли, – я отложила пустую банку в сторону, – а кто отец маленького Джуда?
Она резко вздохнула. Строго говоря, это было не мое дело, и я всерьез ждала, что меня отправят по известному адресу, когда над причалом разнесся знакомый голос и ее лицо исказила гримаса отвращения.
– И кто это тут у нас? А-а, две самые прекрасные дамы, которые когда-либо попирали своими ножками коридоры Сауспойнт-Хай.
Сойер. Услышав его, я застонала, а Холли замерла и примолкла. Доски пирса скрипели под ногами Даймонда, одетого в отглаженные брюки цвета хаки и футболку поло с модным логотипом.
– Привет, красавица. – Он наклонился, целуя меня. От него несло алкоголем и клюквенным соком. – И мисс Холли. – Сойер смерил девушку презрительным взглядом. – Как приятно находиться в вашей компании. Как там маленький ублю… – Он прихлопнул рот ладонью, но глаза все равно сияли удовольствием. – …То есть я хотел сказать ребенок?
Она медленно поднялась, не сводя с Сойера сверкающего от ярости взгляда.
– Пока это в моих силах, ты никогда об этом не узнаешь. – Оттолкнув его, Холли сбежала с пирса и растворилась в толпе.
– Полагаю, тебе стоит тщательнее выбирать, с кем общаться, Люси, – назидательно произнес Сойер. – Девушки с такой репутацией, как у нее, не помогают девушкам с такой репутацией, как у тебя.
– Сойер, мы через неделю школу заканчиваем. Ты всерьез думаешь, что мне еще не пофиг на собственную репутацию? – Я резко поднялась на ноги – уж очень мне не понравилось, как он наклонился ко мне с поцелуем. – И та гадость, что ты сказал Холли… Как ты посмел назвать ее ребенка ублюдком?
Отсалютовав мне стаканом, он заявил:
– Так яблочко от яблони недалеко падает.
Пустой стакан Сойер зашвырнул в озеро.
– Мило. – Я скрестила руки на груди. – Ты что, не в себе сегодня?
– Просто я адски завелся, Люси. – Он схватил меня, прижал к себе, его ладони нагло щупали меня за задницу. – Мне нужна разрядка. – Перекинув мой локон через плечо, он пробежал губами по моей ключице. – А судя по тому, как ты сегодня одета, что-то мне подсказывает, ты наконец-то готова мне с этим помочь.
– Да какого хрена, Сойер, – выругалась я, отталкивая его – сильнее, чем планировалось, но точно не так сильно, как он заслуживал. Не знаю, алкоголь виноват или во мне проснулась нечеловеческая сила, но Сойер споткнулся и рухнул спиной в воду.
– Твою мать, Люси! – заорал он, выныривая на поверхность.
– Приятно тебе поплавать.
– Люси! Вернись немедленно! – вопил Сойер, хлопая руками по воде, как безумная мельница.
– Всего хорошего, засранец, – сказала я себе под нос, подхватила туфли Тейлор и направилась к особняку.
Народу заметно прибыло, и в доме было не протолкнуться. Я всерьез собиралась стащить Тейлор с коленей Моррисона, чтобы отвезти ее домой, а потом перевернуть весь город, но найти Джуда, и в этот момент меня озарила соблазнительная мысль.
Изгибаясь, выкручиваясь и работая локтями, я кое-как пробралась через толпу гостей и взбежала по лестнице на второй этаж. Комната Сойера была в самом конце коридора. Сейчас она оставалась едва ли не единственным пустым помещением во всем доме – Сойер давно уже вставил в дверь замок от любопытных родителей и не в меру озабоченных приятелей, решивших покувыркаться на его кровати, когда он устраивал такие вот тусовки.
Но я была его девушкой, и мне доверили второй ключ – точнее, раскрыли секрет, где он лежит, видимо, в надежде, что однажды я тут запрусь и преподнесу себя в качестве подарка на день рождения. Какая же я все-таки молодчина, что упрямо говорила этому красавчику «нет».
Опустившись на колени, я пошарила под скамьей и достала ключ. Вскочила, вставила его в замок и открыла дверь.
– А я уж думал, что не дождусь, – пробормотал увязавшийся за мной футболист – кажется, кто-то из защитников.
– Мечтай дальше. – Я скользнула за дверь. – До такой степени я никогда в жизни не упьюсь.
Пинком захлопнув дверь, я заперла ее и бросилась в ванную Сойера. Здесь, у него в комнате, под впечатлением от того, как здорово отшила его жалкую задницу, я пыталась и не могла вспомнить, что такого в нем нашла. Должно же быть хоть что-то, раз уж я почти полгода провела вместе с этим парнем. Ничего. Я испытала облегчение – от того, что наконец все кончено, – и сожаление, что не сделала этого раньше.
Сдернув с металлического кольца полотенце, я выдвинула ящик тумбы под раковиной. Рыться в куче средств мужской гигиены не пришлось – нужная вещь лежала на самом верху.
Выбежав из ванной, я подошла к письменному столу, взяла ручку и нацарапала на клейком листочке прощальные слова, лыбясь от уха до уха. Скрутила полотенце валиком, водрузила его в центр кровати, поставила рядом почти пустой флакончик смазки и прикрепила к нему записку. Отступила на шаг, любуясь делом рук своих.
Ох, вот Сойер взбесится, когда протрезвеет настолько, чтобы прочитать и понять написанное! Хотела бы я видеть его лицо в этот момент.
Уже собираясь уходить – навсегда, как я надеялась, – я услышала, как открылась и сразу же закрылась дверь. Сойер, мокрый как мышь, стоял и ухмылялся, глядя на меня, как кот, в чью западню наконец-то попалась добыча.
– Скучала по мне? – спросил он, запирая дверь на ключ.
Я никогда не видела его таким. Вообще-то, если забыть, что Сойер – озабоченный ублюдок, он никогда не делал ничего, что могло бы меня испугать или выбить из равновесия. Сейчас он излучал угрозу. Сойер Даймонд был пьян, и он был опасен.
– Что это у нас тут? – спросил он, подходя к кровати. – Подарок?
Я не ответила – все мои инстинкты вопили, орали, требовали, чтобы я улепетывала из комнаты. Потихоньку, по шажочку, боком я стала продвигаться к двери.