Гостьи были легкомысленно жизнерадостны, непринужденно уселись за стол, скривились от наличия в ассортименте одной только водки, но затем удовлетворились и ею. Впрочем, в качестве предварительных ласк им было предложено пиво.
Плату Квасов внес вперед и указал Жукову на часы – оговоренное время протекало быстро, регламент поджимал, а успеть надо было многое. Пока Жуков, теряясь, оценивал фактуру дам, Геннадий утянул в гостиную ладную брюнетку с налитым бюстом, а Юре досталась худосочная блондинка.
Прошли в спальню, озаряемую приглушенным светом настольной лампы. Под ней когда-то прилежный мальчик Гена делал школьные уроки и получал подзатыльники за нерадивость.
– Чего это? – Блондинка, механически разоблачаясь, указала на подзорную трубу, водруженную на подоконник. – Подсматриваем за девушками в соседнем доме?
– Астрономы мы, – поведал Жуков.
– Ну что же, астроном… Давайте полюбим себя при помощи друг друга…
– Готов к серьезным непродолжительным отношениям, – отозвался Жуков, стягивая с себя майку. Пояс с деньгами, который он постоянно носил на себе, на сей раз был предусмотрительно упрятан за платяной шкаф.
Банковской ячейкой, памятуя напутствие Марка, он не воспользовался, а надежного места, куда припрятать деньги, найти не мог. Со злосчастными дисками, которыми Юра дорожил в степени куда меньшей, он обошелся довольно бесцеремонным образом: ночью вывернул монтировкой бордюрный камень, подкопал нишу и сунул в нее запаянный в полиэтилен пакет. К своей досаде, на следующий день, роясь в сумке с вещами, он обнаружил еще один диск, выпавший, видимо, из коробки в спешке сборов. На диске, выведенная фломастером, имелась подпись: «11 сентября. Часть вторая, окончание».
Просмотрев диск, Жуков обнаружил на нем лишь пятиминутный фрагмент какого-то совещания с присутствием Уитни, видимо, финальную часть, не уместившуюся на основном носителе. Ничего из сказанного на сложном американском английском Юра, как ни прислушивался, уразуметь не смог. Что делать с диском, тоже не знал. Вновь выворачивать тяжеленную глыбу, чтобы доложить его к остальным, охоты не было. Не мучаясь раздумьями, он оставил его в проигрывателе, решив на досуге поупражняться в постижении разговорных нюансов.
Проститутка подтолкнула Юру к постели и занялась привычными манипуляциями. В выверенной и скучной сноровке своих действий она напоминала медицинского работника.
Затем, когда девица с охапкой своего обмундирования отправилась в ванную, он подошел к подзорной трубе, отодвинул штору.
Приникнув к окуляру, посмотрел сначала на окна родителей, потом на машины возле подъезда. Спускались осенние сумерки, загорались огни в домах, мелась по тротуарам порывами ветра палая листва.
Одна из машин, стоявшая возле подъезда родительского дома, чем-то Жукову не понравилась. Он заметил ее еще часа три назад, в ней находились какие-то два типа, явно кого-то поджидавших.
Теперь ситуация переменилась: неизвестные вышли из машины, направившись к остановившемуся неподалеку темному «опелю». Из него вылез мужчина лет сорока в деловом костюмчике, похожий на банковского клерка. Невысокого роста, подвижный, крепкого сложения, он с успехом мог сойти за любую разновидность кавказца. Последовали рукопожатия и доверительный, судя по наклону голов, разговор. Кавказец снял пиджак, галстук, положил их в салон, откуда затем извлек свитер и мятую матерчатую куртку. Надел их. Куртка оказалась рабочей спецовкой с желтеющим на спине обозначением городской телефонной компании. Один из незнакомцев полез в карман, вытащив оттуда пассатижи. Клерк, обрядившийся мастеровым человеком, небрежно отмахнувшись от них, открыл багажник, откуда извлек железный инструментальный ящик. Загадочные типы, дожидавшиеся его, сели в машину и уехали. Телефонист же проследовал в подъезд.
Жуков наведался в ванную, а затем вернулся за стол, застав там свою партнершу по прелюбодеянию. Девица мелкими глоточками пила водку, разбавленную соком и курила тонкую длинную сигарету.
В ожидании пары, продолжавшей известные упражнения, покалякали о том, о сем. Девица поведала, что приехала в Москву за личным счастьем и обретением капитала с далекого сейсмоопасного Сахалина, где, по ее утверждениям, царило безденежье и разруха.
– А я из Америки, – поделился Жуков.
– Чего?
Вопрос нес много оттенков, но Жуков мгновенно уяснил его лейтмотив, ответив по существу:
– Там тоже не мед с повидлом.
Блондинка обтекаемо поинтересовалась, как обстоит в США дело с ее специализацией. Жуков опять-таки проявил конкретность:
– Не меньше, чем триста за час.
– Да, тогда тебе здесь полегче…
– О, народ уже отстрелялся! – На кухне появился довольный Геннадий, обнимая свою разрумянившуюся подругу. Брюнетка, чья грудь призывно выпирала из разреза дежурного халата, предназначенного для посетительниц, показалась Юре куда привлекательнее изведанной субтильной блондинки, и, остро покосившись на настенные часы, он оценил свои оставшиеся силы. Силы, увы, нуждались в некотором укреплении.
Какое-то время он рассеянно прислушивался к застольной болтовне, а после, уколотый неосознанной тревогой, отлучился в свою комнату. Вновь приник к окуляру.
«Опель» кавказца стоял на месте.
Переведя мощную оптику на окна родительской квартиры, Жуков похолодел. На кухне горел свет, а за столом сидели мать и телефонный мастер, попивающий чай. Парочка вела неспешную беседу.
«Подстава! – мелькнуло у Жукова. – Испортили провод, потом якобы починили, теперь разводят маму на информацию».
Он оторвался от трубы, зашагав в раздумьях по комнате. Вот тот момент, которого, собственно, он и ждал, если это не какая-нибудь накладка или ошибка.
Снова навел трубу на окно кухни. Телефонист поднимался из-за стола и галантно кивал, видимо, на прощание. Мать улыбалась ему благодарно и польщенно.
Тут Жукова посетила шальная мысль.
Схватив висевшие в прихожей ключи от «Нивы», стоявшей у подъезда, он крикнул сидевшей на кухне компании:
– Скоро буду! – И вылетел на лестничную площадку, на ходу втискивая себя в куртку.
Держа ключ, как стилет, он уже вознамерился вонзить его в замок «Нивы», но тут увидел, что переднее колесо машины спущено.
Между тем «опель», видневшийся на другой стороне сквера, разворачивался, устремляясь к выезду на магистраль.
Жуков заметался. Перебежал газон, детскую площадку с грибочками, и – чуть не уткнулся в серую «Волгу», выезжающую со двора.
Взбудораженно замахал руками. «Волга» притормозила.
– Брат, хорошо заплачу! – выкрикнул Жуков водителю. – Давай вот за этим «опелем»!
Водитель – лысый степенный мужчина, попыхивающий сигаретой, недоуменно указал на вспыхнувшие стоп-сигналы скрывающейся за поворотом машины.
– За этим? Ну, ныряй…
Жуков обогнул «Волгу», дабы усесться рядом с шофером, но там обнаружился еще один пассажир – парень лет двадцати пяти с плоской, как блин, прыщавой продувной физиономией.
– Ты чего, сыщик? – спросил Жукова молодой парень, блестя узкими хитрыми глазками.
– Не, я это… – замялся Юра. – В общем, жена у меня косяков дает… А тут крендель от нее этот выходит… Помогите, мужики, надо узнать, кто такой…
– Ты чего, в кустах сидел, его ждал? – спросил водитель безразличным тоном.
– Приятель у меня в соседнем доме живет, все как на ладони…
«Опель» маневрировал, откровенно нарушая правила движения. Водитель, невольно следующий дурному примеру, заметил Жукову:
– Если чего, штрафы на тебе, кореш…
– О чем речь!
Трасса сузилась, и машины замедлили ход. До светофора тянулась тоскливая «пробка». Наглый «мерседес» с мигалкой притер «Волгу», поневоле переместившуюся из крайнего ряда правее. «Опель», видневшийся через крыши впереди стоящих машин и поначалу покорно томившийся в замершем железном стаде, начал нагло выворачивать на встречную полосу. Водитель «Волги», лишенный возможности маневра, разочарованно крякнул. «Опель» между тем бессовестно пересек две сплошные линии и помчался к светофору, круто свернув налево под негодующий рев тронувшейся встречной армады. Через мгновение он исчез.
– Вот, сука… – На лице водителя «Волги» читалась отчетливая злоба. – Извини, брат, хахаль у твоей супруги борзой, не иначе как с ксивой …
Доставив Юру обратно до дома за весьма умеренную плату, водитель и пассажир, напутствовав его «крепче влупить козе по рогам», уехали, а разгоряченный неудачей Жуков вернулся в квартиру.
Шлюхи еще сидели за столом.
– Если хотите знать, я не б…дь, а моя добродетельность и отзывчивость – состояние моей души, – пьяным голосом повествовала блондинка. – Мне больше не наливайте, я уже такая, как надо…
– И вообще ты просто боишься спать одна, – подтверждал Квасов, стягивая вилкой с паяльника очередную подогретую котлету: накануне у него поломалась электроплита.
С надеждой взглянув на часы, Юра уяснил, что потратил на поездку всего двадцать минут, время еще есть, а помимо всего очевиден значительный прилив энергии, спровоцированный, вероятно, незадавшейся погоней.
Он недвусмысленно и призывно поманил ладонью разнежившуюся за столом брюнетку, призывая ее к исполнению надлежащих обязанностей.
Через полчаса за дамами прибыл служебный автомобиль, но к тому времени Жуков полностью освоил затраченные на увеселение средства.
– Куда срывался? – спросил его Квасов.
– Да тут такое дело… – Внезапно Жукову пришло в голову рассказать товарищу все, как есть. Что и сделал.
– Серьезная над тобой коса, – посочувствовал Геннадий. – Как бы и мне под нее не пристроиться…На тебя небось ополчилась вся масонская рать! А этот телефонист пожаловал с первым звоночком. Эх, Юра! Всегда тебя тянуло на тернистый путь! Ну а насчет этого одиннадцатого сентября… Я, к примеру, не удивлен. Это все равно, как спалить свой дом, пришедший в упадок, и захватить всю деревню, обвинив в поджоге соседей.
В прихожей брякнул звонок.
– Девки трусы забыли, – рассеянно произнес Гена. – Или еще что, как всегда. Вот, некстати! Хотя… и без баб плохо, и с ними плохо. С другой стороны, и с ними хорошо, и без них хорошо. Парадокс! Поди, открой.