К немалому моему удивлению, «наружники» подрулили прямо к подъезду, откуда выскочил здоровенный мужик, похожий на одетого в штаны медведя. Свою машину я оставил у торца дома и, скрываясь за кустами, быстренько пересек сквер, оказавшись в нескольких метрах от «Волги». Мужик как раз вылезал из салона. Помахав на прощание рукой боевому экипажу, вошел в подъезд. В проеме растворенной входной двери я увидел, как он вставляет ключ в замок квартиры на первом этаже.
Это, без сомнения, был самый настоящий Жуков.
Я прошел чуть дальше, свернул за угол и уселся на лавочку. «Волга» въехала в тупик тянувшейся вдоль дома дорожки и теперь неуклюже разворачивалась в нем. Однако, развернувшись, водитель притушил движок, и подозрительная парочка снова продолжила терпеливое выжидание неизвестно кого и чего.
Прошло полчаса. На дорожке появился микроавтобус с глухим кузовом, окрашенным в тусклый сиреневый цвет. Он двигался медленно, словно наугад, но тут у «Волги» приветственно вспыхнули фары, автобус притормозил, водители, скорее всего, обменялись вводными по радиосвязи, после чего «Волга» съехала с удобной парковки, а автобус уверенно занял ее место. Явно сменный экипаж. И если он прибыл сюда по душу Жукова, мои оперативные перспективы рассыпались в прах. Конкурировать с государственной системой частному лицу, да еще с моим липовым статусом, представлялось обреченной на провал авантюрой.
На соседней скамейке между тем устраивалась стая подростков, по облику и повадкам – явных беспризорников. Открывались жестяные банки с кока-колой, из мятых сигаретных пачек извлекались кривые «бычки». Попутно происходил обмен мнениями с коробящим слух матерком, срывающимся с юных губ. Грязные лапки с подчерненными ногтями, взъерошенные волосы, налет городской пыли на лицах, потрепанные кеды с битыми мысками, засаленные штанишки и куртки… Преданное страной поколение. С жизнью, исковерканной уже непоправимо и безоглядно. Им уже неясно и даже враждебно иное бытие, – тех, кто живет в теплых квартирах, ходит на работу и высчитывает семейный бюджет. Оно тускло, плоско и затхло в сравнении с вольницей улицы, легкой поживой, дурманом дешевых наркотиков и устремлениями своей бесшабашной стаи. А я? К чему стремлюсь я, такой же повзрослевший беспризорник? Ведь если не убьют, я когда-нибудь устану от войны и злоключений, но только как буду жить на тихом берегу, в скуке благоденствия? Или меня образумит и сломает старость? Но какое общее будущее у меня и у Нины? Вероятно, таковое невозможно. Ей невыносимо без приключений и перемен обстановки, она обошла пешком Ближний Восток, Индию и Непал, была в дебрях Амазонки, а вот сейчас ей интересна Москва. Но так или иначе ей суждено вернуться к своим корням и устоям, в роскошь отцовского дома, к всецелой защищенности и надстоянию над миром тех, кто бьется за свое выживание, копошась где-то внизу, урывая спасительные гроши и кусок хлеба. А мне одинаково тягостно и в сытости ее раззолоченного гнезда, и в сирой пришибленности обывательщины. Накажет меня Господь за гордыню!
Смяв опустошенные жестянки и докурив «бычки», бродячая компания двинулась к соседнему дому, явно направляясь к решетке, загораживающей вход в подвал, но тут я окликнул приглянувшегося мне паренька, – явно лидера, лет пятнадцати, с глазами, где сквозил живой и острый ум.
– Чего тебе, дядя? – В вопросе звучала нескрываемая опаска. И одновременно готовность дать отпор.
– Есть дело.
– В смысле – заработать? – Глаза парня прищурились. Он хватко и привычно оценивал мою внешность, уже заранее предполагая сомнительность всякого рода предложений.
– Тебя как зовут? – начал я.
– Ну, Гарик…
– Тогда, Гарик, слушай…
Я вкратце обрисовал мальчишке оперативную задачу. И финансовые перспективы по ее исполнению.
– Справишься?
– А чего бы и нет? – прозвучало бодро.
Я дал ему несколько телефонных карт и пару крупных купюр. Глаза его загорелись. Но тень подозрения в них осталась.
– Дядя, ты мусор?
– Я – частный сыщик, – заметил я оскорбленно. – А вон видишь тот темный автобус? Вот там – менты. И перед ними хорошо бы тебе не маячить.
– Мы тут дворнику помогаем, все обтяпаем, как надо…
Я пожал худенькую, но уверенную руку.
– Давай, боец, не подведи…
Расставшись с Гариком, я прошел мимо окон Жукова. На одном из них приметил крупнокалиберную подзорную трубу, выглядывающую из-под края небрежно задвинутой шторы.
Вот оно что! Непрост прохвост! Поселился в доме напротив, приобрел тем самым возможность наблюдения за своей квартирой… И, ловя «левака» в порыве любознательности, напоролся на засаду. А я тем самым, решив одну задачу, оказался в лабиринте другой.
На обратном пути слежки за собой я не обнаружил, и, несколько воодушевленный данным фактом, вошел в подъезд. В подъезде царила какая-то нездоровая суета. На площадке перед лифтом толклись озабоченные люди, среди которых я заметил участкового и – донимавшего меня регистрацией опера.
– Чего случилось? – спросил я беспечно.
– Кража… – неохотно процедил опер.
– Надеюсь, не у меня?
– Проходи…
Я открыл дверь. Восторженная Нина повисла у меня на шее.
– У меня сюрприз! – заявила она, лукаво блестя глазами. – Представляешь, я вхожу в подъезд, а у лифта – компьютер. И коробка со всеми аксессуарами. Видимо, кто-то купил новую модель, а старую…
– Где компьютер? – насторожился я.
– Вот… – Она указала на ящик, стоявший в прихожей.
О, Боже! В том, что подобный подарок можно найти в подъезде каждого дома благополучной и высокоразвитой Америки, где бестрепетно выставляется за порог устаревшая техника, я не сомневался ничуть, и ход мыслей своей заморской возлюбленной понял сразу, как понял и то, что мы пристроились в уголовную передрягу.
Она пошла за ним в Сибирь, испортив ему всю каторгу…
– Теперь мы подключим Интернет, и я наконец-то почувствую себя в двадцать первом веке, – горячо продолжила она.
– Сиди дома, и нос не высовывай! – рявкнул я.
В данном случае Интернет представлял неоспоримо пагубное увлечение. Я вообще полагаю его опасной заразой, сродни наркотикам. И некоторые его пользователи напоминают мне психически ненормальных, не способных прожить без него, как без дозы. А потому полагаю, это открытие может послужить не только средством контроля над личностью, но и ключом к ней. На сей счет Нине стоит прочистить мозги.
Открыв дверь, выглянул на лестничную площадку. Та была пуста. Я быстренько перенес компьютер и коробку, набитую проводами и дискетами, поближе к мусоропроводу.
Затем пешком сбежал по лестнице, нос к носу столкнувшись на третьем этаже с въедливым опером и еще парочкой мужиков. Один из них, – лысый, в роговых очках и байковой рубахе, сокрушенно объяснял другому, сосредоточенно-задумчивому, явно служивому:
– Так вот, переезд у меня… Отлучился от лифта всего на минуту, загрузить шкафчик в машину. Возвращаюсь – уже обнесли!
– Найдем…
Опер вскинул на меня строгий взор.
– Там какой-то компьютер на лестничной клетке, – поведал я. – Может, его ищете?
– Где? – выдернул голову из тощей шеи гражданский, тряхнув очками.
Я с удовольствием предоставил троице обнаруженное мною имущество. Опера смотрели на меня с затаенным подозрением. Покладисто поморщившись, я попытался его разрушить:
– Чего за взоры? Я только что приехал. Ты – видел! – И ткнул в сторону опера ладонью как острием меча. – Да и вообще… Вам знакомо слово «спасибо»?
– Спасибо! – подобострастно проговорил гражданин в старомодных очках.
Опера угрюмо молчали. В столь скором разрешении проблемы им виделся явный подвох.
Я вернулся в квартиру. Чудесна жизнь. Дочь миллиардера едва не поймали в Москве на краже потасканного компьютера. Вот бы озадачился сиятельный мистер Уитни…
Я поведал о происшествии Нине, впавшей в трагическое уныние от совершенной оплошности. Пообещал ей завтра же купить необходимую аппаратуру. И, едва вознамерился утешить любимую откровенной мужской лаской, раздался телефонный звонок.
Звонил Гарик.
– Слышь, там чего-то грохнуло в этой квартире, – доложил он. – И здорово. Просто конкретная бомба. Менты были, говорят, телевизор взорвался. Сейчас все тихо.
– Продолжай наблюдение, – сказал я. – Как автобус? Стоит?
– Как вкопанный. Мужик из него вышел, вернулся с бутылкой. Надолго расположились… Может, им шины проколоть?
Я почувствовал себя человеком с широкими тайными возможностями.
– Пока не надо. Однако идея рабочая. До связи!
Нежные руки обвили мою грудь. Горячие губы коснулись спины. Во мне словно грянул оркестр, и я поспешил погрузиться в его нарастающую симфонию. И зачем ей какой-то Интернет?..
ИГРИЩА ЗАКУЛИСЬЯ
Люди из серой «Волги» выполняли плановое наблюдение за Укрепидзе, занимавшимся текучкой оперативных изысканий. Работа «наружников» была рутинной, сводилась к механической фиксации контактов и представлялась мало перспективной как для наблюдателей, так и для курировавшего их старания Закатова. Полной неожиданностью явилось возникновение странного типа, ринувшегося в слежку за милицейским опером. Незадачливого, да и к тому же не вполне трезвого филера удалось заснять на камеру. Когда же Закатов, выслушав доклад, уяснил, что неизвестный квартирует в доме напротив, то обостренным чутьем ощутил необходимость срочного выяснения его личности.
Время шло к вечеру, руководство давно разъехалось, а без согласования с ним предпринимать лихие демарши он остерегся. Очевидным представлялась невозможность использования засвеченной «Волги», и, пораздумав, Закатов послал ей на подмену микроавтобус, оборудованный внушительной техникой и ведомый опытным экипажем. Автобус, выцарапанный громадными административными усилиями у шефов «наружников», уже сегодня должен был «вести» установленного американца, но внезапно возникший на горизонте объект отчего-то представился Закатову более приоритетным и, главное, непредсказуемым в своих маневрах. Он чувствовал, что возможно любое развитие событий. И события, причем весьма странного свойства, случились. Сначала ему сообщили, что из квартиры вышли две девушки по вызову, мирно ее покинувшие. Затем туда нагрянули трое персонажей явно криминального вида. После чего дом содрогнулся от взрыва непонятной природы.