– Здесь так все плохо? – спросил старик.
– Чувствую себя отрезанным ломтем, – признался Жуков. Затем, помедлив, добавил: – Еще одна страна, в которой я не нужен.
На сей раз в глазах старика мелькнуло брезгливое понимание.
– Так где остальные диски?
– Мне хотелось бы сначала оговорить вопрос с визой.
– В целях вашей же безопасности, – вступил переводчик, видимо, посвященный в проблему, – лучше, если вы покинете вашу родину с нашим паспортом. – Он полез во внутренний карман пиджака и вытащил из него зеленую корочку с тиснением гордого золотого орла с пучком тринадцати стрел и веткой акации в когтистых лапах. Акация, священное дерево мудрости и знания, символизировала масонское просвещение над миром, стрелы предназначались отвергавшим данное просвещение. Этих тонкостей Юра не ведал. Знаки иудейской каббалы, украшавшие документ, его не интересовали. Зато сам документ – весьма.
Ногтем старик подтолкнул паспорт к Жукову.
Тот, робея, раскрыл его.
Стены ресторана поплыли перед глазами, перехватило дыхание. С фотографии на него смотрело его же лицо, копия фотографии с американского водительского удостоверения. В паспорте стояла пограничная отметка въезда в Россию.
«Во, работают»… – выстрелило в мозгу Юры.
Однако рассмотрение фамилии и имени, проставленных в паспорте, несколько озадачило его: «Джордж Колорадский». Что за ерунда? Затем промелькнуло: «Юрий – Джордж». «Жуков – Колорадский»… Над паспортом, видимо, потрудились неведомые остряки.
– Так где же диски? – повторил зловещий дедок.
Юра набросал на бумаге схему расположения бордюрного камня, под которым таилось достояние сильных мира сего.
– Вы понимаете, что сейчас мы даем вам последний шанс? – равнодушно произнес собеседник.
– Еще как понимаю!
– И этот паспорт не более – чем ваш обратный билет туда, где никто никаких обманов не потерпит. Вы когда-нибудь были в тюрьме?
– Нет…
– Тогда вам предоставляется возможность значительным образом расширить свой кругозор. Кстати, а почему вы не спрашиваете, как поживают ваши друзья? Марк и Виктор?
– А они поживают? – обнаружил в себе чувство юмора Жуков.
Лиловые старческие губы тронула кривая улыбка. С такой улыбкой всаживает нож маньяк под дых трепещущей жертве.
– Они добросовестно работают на благо нашей страны.
– Я могу идти? – Жуков привстал со стула.
– Конечно, но только вы забыли вернуть наши деньги.
Жуков отлучился в туалет, снял с себя нательный пояс с валютой. Наугад выдернул из одной пачки ворох купюр, убрал их в карман. Сожалений от расставания с деньгами он не испытывал, наоборот, ощущал необыкновенное, окрыляющее облегчение. Вернувшись, положил пояс на пустой стул рядом с переводчиком, сказал:
– Я кое-что потратил, а кое-что взял на расходы. Проживание, билет, такси… Но я обязательно верну…
Старик посмотрел на Жукова, как на насекомое, соответствующее его фамилии, и убрал пояс в портфель. Затем произнес:
– Я в этом сомневаюсь гораздо меньше, чем вы.
В этот же день, без огрехов и проволочек пройдя таможню и пограничный дозор, Джордж Колорадский вылетел в США. В аэропорту Кеннеди, выстояв очередь, петлями тянувшуюся вдоль обшитых темно-вишневым бархатом канатов, положил на стойку паспорт, обмирая от страха. Однако ничего не случилось: иммиграционный чиновник сверился с компьютером и вернул документ.
– Добро пожаловать домой…
Катя к выходу тележку с вещами, Жуков, жадно раздувая ноздри, вдыхал запах родного Нью-Йорка. Страшный московский сон остался позади, сгинув в невозвратное, как он надеялся, прошлое.
– Смотри-ка, его вроде качает от счастья, – донесся знакомый голос.
Юра вздрогнул. Перед ним стоял Виктор, чуть поодаль – Марк.
– Вы откуда? – произнес он, справляясь с оторопью.
– Приказано встретить ваше высочество.
– Кем приказано?
– Задаешь много вопросов. Давай сюда паспорт, он – собственность правительства США. Как мы тебе в ксиве погоняло устроили? В цвет? А, мистер колорадский жучара?
Подталкиваемый дружескими тычками, Жуков прошел к автомобилю.
Машина помчалась в Бруклин.
– И куда везете меня? – спросил он, глядя на знакомую дорогу. – Вообще как в порту нарисовалось?
– Хочешь, поживешь у меня, – ответил ему Марк, – хочешь, поедем к Лоре… Вот кто нарисовался, так это она. Вернулась в вашу квартиру. Долги оплатила. Хранит верность, ждет мужа.
– Да ладно?
– По Сеньке и Сонька, – неопределенно произнес Марк, а затем вкратце поведал о событиях, отгремевших после отъезда Юры в Россию.
– А со мной чего теперь? – спросил тот. – Я ведь опять – двадцать пять. Ни документов, ни работы. И от голодной смерти меня отделяют десять бакинских рублей.
– Бери консервную банку и иди просить милостыню, – равнодушно посоветовал Виктор.
– Да ладно, мы за тебя ходатайствуем, – неохотно процедил Марк. – Чего тебя и встречали. Если приглянешься шефу, может, и повезет… К тому же за тобой и должок висит… Я имею в виду бабки мистера Уитни. С ним шутки плохи. Надо отработать. – В голосе его сквозила странная идейная убежденность.
– А то придется нам отрезать твои уши, – вдумчиво поддакнул Виктор. – Пусть это мне и не по душе.
– Тогда кому ты хочешь этим доставить удовольствие? – спросил Жуков, рассеянно глядя в окно, на синеющий вдали океан. И вдруг он глубоко и осознанно понял: здесь и в самом деле отбушевало немало страстей. А он, оказавшись вне их столкновений, стал аутсайдером. Правда, с надеждой нагнать упущенное. Однако люди, сидевшие рядом с ним, уже не были его друзьями, теперь их дружбу следовало заслужить.
– У русского царя была дикая дивизия, – продолжил Марк смешливо и сокрушенно. – Самая надежная. Теперь надо убедить нашего короля взять в штат своей прислуги русскую криминальную гвардию. Если называть вещи своими именами. Думаю, к такой идее он склонен и сам. Так что, Жуков, не унывай. Но по магазинам теперь – ни-ни! Мы – солидные ребята, понял?
– Да и чего ради? – подал голос Виктор. – Нравится вещь, плати. И с достоинством удаляйся.
Ох, как здесь все переменилось…
Жуков вспомнил об утраченном диске. Зря он наврал этому деду, зря… А вдруг, ложь выплывет?
– У меня один серьезный косяк, – сказал он, тяжко вздохнув. И поведал горькую правду.
– Так это был Кнопп! – воскликнул едва ли не с испугом Марк. – Ты не понимаешь, кому парил мозги! Ну, дурак…
– Боялся, отберут паспорт… – промямлил Жуков.
– Ты вовремя колонулся, – мрачно изрек Виктор. – Попытаемся, конечно, выправить закавыку… Однако, – дело серьезное. Какие будут выводы – не обещаю…
– Постарайтесь, а? – слезно попросил Жуков.
– Будет непросто, – важным голосом произнес Марк. – Но ты не дрейфь, в случае чего мы убьем тебя совершенно не больно.
Приятели помогли доставить сумки до входной двери. Юра вжал в бронзовый овал обрамления пуговку звонка.
Лора, открывшая дверь, была одета в банный халат. На голове ее высилась чалма влажного полотенца. Такой Жуков видел супругу накануне прощания с ней. А вернее, ее подлого бегства.
– О! – У Лоры радостно и непринужденно расширились глаза. – Муженек! Наконец-то вернулся. А то мне говорят, уехал в Россию навсегда, выходи замуж… – Она засмеялась дребезжащим смешком. Порывисто чмокнула мало что соображающего Жукова в щеку. Потом спросила, лучась благостью: – Ужинать будете, или как? – Осторожно, двумя руками, поправила чалму. – Я извиняюсь, конечно…
– Да мы пойдем, а вы тут… – замялся Виктор. – Свяжемся завтра. – И – сделал страшные глаза, обернувшись в сторону Жукова. Смысл его взора тот уяснил: ни слова лишнего, иначе…
Закрылась дверь. Юра прошел в гостиную.
– Ну, хлебнул России? – картинно закуривая сигарету, вопросила Лора, присаживаясь на подлокотник кресла. – Понравилось? Я уж чувствую… хлебнул! Как ты оттуда выбрался-то, расскажи.
– Помогли люди, – проронил Жуков. – А чего ты насмехаешься, в натуре? Из-за тебя ведь все… Где деньги, а? Ты же меня бросила, падла…
– Но-но! – властно произнесла Лора. – Я попрошу выбирать деепричастия и вообще глаголы. У меня были проблемы в бизнесе. А ты вел себя, как свинья. Ты не хотел вникнуть…
– Чего вникать? Сперла деньги, а мне еще вникать! Мне уже – во, где! – твои рассказы, что земля имеет форму чемодана! Дураков ищи в зеркале!
– Часто смотришься?
– В смысле? – озадачился Жуков.
– В смысле, я взяла в долг, – мерно и убежденно сказала Лора. – У близкого человека. К кому еще я могла обратиться?..
– Хрена себе обратиться! Распотрошила заначку, сука…
– Ты у меня сейчас отправишься в полицию за выражения! – беззлобно парировала она. – Деньги… Ну да, деньги. И что? Я когда-нибудь их не возвращала?
– На моей памяти – ни разу, и никому.
– Правильно, – сказала Лора. – Не спеши деньги отдавать и жопу целовать. И еще – расставаться с мужем.
Жуков почувствовал, что тонет в пучине знакомой ему логики. Заметались мысли: как бы поаккуратнее убить данное существо?
– Мало того, что я оплатила все долги по квартире, стоянке и даже телефон, – так еще имела по твоей милости такое, что не приснится в кошмаре Адольфу Сталину! Я сидела в депортационной тюрьме, между прочим! – Она всхлипнула, помотав чалмой. – Мне там выбили зуб… Его тоже вставлять за свой счет? – Она раздвинула губы, показав Жукову черный провал на месте верхнего резца.
Жуков невольно поморщился.
– Ага, а теперь он воротит рожу! И я еще ему должна за все истязания! Меня только и спрашивали: где он живет в Москве, кто его друзья… Я подумала, ты шпион. Но сказали, что уголовный преступник. Кстати, я приготовила свиные ребра. Давай, ешь!
– Я бы выпил… – произнес Жуков.
– Ага, нажрешься, а потом мне в морду!
– Да не, я грамм пятьдесят…
– Ну, тогда я тоже. Только смотри. Если чего – пойдешь в полицию. Я заявляю прямо… И чтобы завтра – на работу! Давай рассказывай, чего там было, мне интересно… – Она добродушно осклабилась. Затем посерьезнела. – По девкам не ходил?