Гурьян, сидевший напротив, хмыкнул:
– У тебя не вышло бы.
– С чего нет?
– Она бы на тебя не клюнула.
– На меня нет? – изумился Бакуня.
Он проигрывал, конечно, остальным в силе и смазливости, но звание Первого сына всегда обеспечивало ему бесперебойное женское общество, так что в себе он не сомневался.
– Так она же иномирянка, – сказал Гурьян. – Кажется, мало еще понимает, кто есть кто. С нее станется сказать «нет».
– Хватит о бабах, может? – Лад раздраженно отодвинул миску с недоеденной кашей с мясом и скрестил руки.
– А о ком нам еще говорить? – Волин доедал свою порцию всегда и сейчас ел, хотя был уже сыт.
– Ну, есть еще тема. Что насчет того дела, с Костылем? – спросил у него Бакуня, воодушевляясь буквально на глазах.
– Зачем вы связываетесь с таким отребьем? – скривился Лад. – Вам мало того, что от рождения далось? Нервы пощекотать лишний раз охота?
– Так и есть, – ухмыльнулся Волин. – Тебе не понять, как это, когда всем этим добром рискуешь. Когда лишний шаг – и пропасть. Как сердце вскачь… и кровь кипит. А ты тихий слишком, тебе больше по земле ходить, чем в небо взлетать.
– Ага. За взлетом – падение, и расшибиться легче, чем кажется. Я не хочу рисковать свободой из-за сомнительных заработков Костыля. А из-за вас обо всех нас думают как о дебилах, особенно если попадетесь.
Гурьян расхохотался:
– Да ладно вам! Ничего не выйдет у них! Побалуются, да спасуют. Одно дело языком чесать, другое – поехать, к примеру, и вживую кого-то ограбить. Струсят они, ясное дело.
– Посмотрим! – вскричал Бакуня, покраснев от злости. – Меня еще ни разу никто трусом не обзывал! Никогда я еще от своего слова не отказывался. На попятную не шел. И сейчас! Сказал пойду с ним на дело – и пойду! И про совесть не нужно втирать – Костыль собирается отобрать у вора то, что тот украл. Все честно.
– Ага. А Костыль все это честно заработал! И грабежи на дорогах – совсем не его дело! Он хорошо в уши льет, да только таким глупцам, как ты, попадает! – Лад явно был не в духе. – Что он, что ворюга, его обобравший, – одного поля ягоды.
– Ну все, хватит! Не ваше дело! – Волин доел и отодвинул тарелку. – Захотим – пойдем, передумаем – тоже не вам решать, вы нам не маменька!
Гурьян тихо рассмеялся, игнорируя росток тревоги, поднимающий голову. Не могут они влипнуть, не рискнут пойти – и все тут. Так что и переживать нечего.
Глава третья,где героиня проводит время, которого у нее до чертиков, развлекаясь погоней за сыскарем и в тоске по интернету
Следующий день принес очередные расстройства. Белка замкнулась в себе, а Леля ничем не могла помочь, только с жалостью смотрела и повторяла:
– Только если в библиотеке поискать…
Пришлось искать. Со временем в библиотеке я стала проводить больше времени, чем в собственной комнате, все библиотекари знали меня в лицо и все настырней выпытывали, что же такое необыкновенное я ищу и как мне помочь.
Так что теперь в библиотеку я практически забегала, проскакивала мимо дежурных с криком: «Я знаю, куда мне», – и пряталась среди полок. Догонять они точно не побегут, побоятся заблудиться!
Помню, тем днем было очень солнечно, весной прямо пахло, и сил не было смотреть на все эти сюсюкающие парочки, которые попадались на каждом шагу. Такое впечатление складывалось, что у всего мира все в порядке, исключая меня, ну и Белку еще, которая среди весеннего безобразия ходила как всегда спокойная, невозмутимая, чистенькая, гладко причесанная.
Зуб даю, в нашем мире она не вылезала бы из офисного костюмчика, носила бы белую глаженую рубашечку, прилизанный хвост и учительские очки. Тут, однако, из ее нетугой косы то и дело вылезали упрямые пряди, а форма была слегка мятой, что общего впечатления, впрочем, ничуть не меняло.
Было у Белки такое свойство – как будто она не от мира сего, все вокруг помешаны на чувствах, а она – на учебе. Все с приходом весны походят на мартовских котов и кошек, у которых в голове одни ночные встречи, а Белка словно не замечала влияния гормонов. Может, у нее гормоны и вовсе отсутствуют?
Мы с ней вместе вышли к библиотеке, думая каждая о своем. Уже на входе она вдруг сказала:
– Эх… Жаль, что тебе нельзя пообщаться с сыскарем, который твое дело вел. Он-то уж точно смог бы припомнить полезные детали.
Вот и доказывай после этого, что не дура! Как? Как я не подумала об этом раньше?! Я же детективов пересмотрела уйму! Я же всю Агату Кристи перечитала!
– Белка, ты гений!
– Скажешь тоже, – покраснела она и быстро убежала в другую сторону, в отдел с медитацией.
Теперь, когда новая идея появилась, о том, чтобы идти корпеть в библиотеку, и речи не шло, так что я с порога развернулась и побежала обратно в общежитие, взяла деньги и выбежала за ворота АТМа, чтобы нанять извозчика.
Мой радетель должен знать, как найти сыскаря. Заодно и про содержание спросим. Этих денег, что он мне дал, на какой срок положено? На месяц или год? Если первое – я в шоколаде, потому что сумма оказалась по местным меркам немалой. Если второе – я впадаю в режим постоянной экономии, даже на извозчика лишний раз не потратишься, придется пешком ходить. Но не сегодня – сил терпеть нет.
Грамадий оказался дома (впрочем, он там работал, так что ничего странного) и изволил ужинать, поэтому мне повезло вдвойне: бесплатно накормили и по всем вопросам просветили. О делах за едой он говорить не любил, но пришлось. Чтобы не пропал аппетит, радетель отвечал быстро и по делу. Оказалось, деньги мне выдавать будут на квартал, то есть на три местных месяца в тридцать два дня каждый, а сыскаря я могу найти по месту службы, но это мне ничего не даст, потому что ничего нового тот по-любому не сообщит.
Ха! Скажите-ка, кого и когда останавливали советы радетелей? Уж точно не меня!
Потратив на извозчика еще несколько монет, я добралась до здания княжеских сыскарей – приземистого длинного дома с крошечными окошками и единственной дверью в стене, заросшей кустами, которую освещал тусклый покачивающийся фонарь. С первого взгляда здание выглядело обветшалым и даже нежилым, но все знают, что внешность обманчива.
Нужного мне человека звали Ахмат Холодный, и я изо всех сил надеялась, что сейчас он не на задании. Мне должно повезти! Должно повезти!
Небеса, однако, думали иначе, и Ахмата в здании не оказалось. Привратник согласился передать ему наспех сочиненную записку, и не больше. А мне пришлось вернуться домой ни с чем.
На следующий день сыскарь никаких сообщений в ответ не присылал. Хоть бери да снова иди ищи! Наверное, так бы я и поступила, если бы не Лелька.
– А, – сказала она, выслушав мои причитания. – Наивная ты какая. У меня троюродный кузен сыскарь. Ходи хоть год, но, если он сам не захочет, не станет с тобой встречаться, и ни за что ты его не поймаешь.
– Но как же это!.. Думаешь, он специально станет скрываться?
– Конечно! Знаешь, как их достают? По каждому делу кто-то хочет лично поговорить, расспросить и узнать подробности. Если каждому навстречу идти, разжевывать и объяснять, работать будет некогда.
– По каждому делу?!
– А ты думала, твое самое важное? У него каждый день новое дело, представь, сколько таких, как ты, хотели бы его лично повидать.
– Ну… Ну раз он так! Я настойчива и своего добьюсь. Буду ездить, пока ему не надоест прятаться и он со мной не поговорит!
– Ну ты смешная, да как ему надоест? Он будет в окошко на тебя посматривать и говорить, чтобы передали, будто его нет. Не поймаешь ты его, Катька, хоть тресни. Но ты такая упрямая, говорить тебе бесполезно, так что езжай. Может, поездишь месяц-два да ума наберешься.
Белка, которая подслушивала нашу беседу, тут же захихикала.
Стерпеть такое было выше моих сил.
– Я не упрямая!
Странно. В нашем мире считалось – если хочешь добиться своего, действуй и никогда не сдавайся. Работай днем и ночью, ищи новые подходы, настаивай – и добьешься. Здесь над подобной точкой зрения просто ухохатывались!
– Ну как ты можешь быть уверена, что дело только в тебе? – интересовалась Леля. – Вокруг целый мир! Настойчивость – качество хорошее, но неужели ты не знаешь, что иногда вещи просто случаются… И хоть головой об стену бейся, ничего не исправить.
– Так говорят лентяи! Если приложить усилия, все получится!
Не то чтобы я совсем с ней не согласна, но и сдаваться так просто не хочу.
– Так говорят разумные люди, верящие в золотую середину, – педантично высказывалась Белка.
– Так говорят фаталисты!
– Ну так собирайся и езжай, чего же споришь попусту?
После таких напутствий ехать было явно глупо, поэтому я снова отправилась в библиотеку, где начала шерстить полки, наверное, раз в десятый, потому что вдруг сообразила, что многие книги мне уже знакомы. Получается, я иду как минимум по второму кругу, а ничего толкового до сих пор не нашла.
И эта выцветшая синяя обложка знакома, и вон те пухлые страницы, все в желтых пятнах, и эта… Хотя нет, вру. Эту тонкую книжицу, больше похожую на журнал, я вижу впервые. Странно, что сердце колотится в такой неподходящий момент – ни одного молодого человека на горизонте.
Стоять надоело до чертиков, и я медленно села на корточки, осторожно разложив перед собой листы, еле-еле держащиеся на остатках клея. Страницы обтрепаны, буквы выцвели, но прочесть можно. Вначале описание обряда, это я уже сто раз читала и наизусть вызубрила. Потом подробности перемещения, физическое и моральное истощение… это жутко, в другой раз посмотрю. А это… Картинка, на которой девушка в традиционном китайском кимоно стоит посреди местного леса ночью, и вокруг – пустота.
Очень знакомо, между прочим. Снег лежит, а она так легко одета. Бедняжка.
«Случается и так, что призвавший оказывается далеко, – гласил текст. – Как произошло с Баожэй, которая потерялась и не знала, как появилась в нашем мире. В поисках разгадки она вошла в медитативный транс и смогла увидеть судьбоносную нить, ведущую к своему суженому. С тех пор многие двойники, не понимающие, зачем они тут, смогли узнать свое предназначение таким же образом».