Из-под навеса доносится оглушительный храп. Хозяин хижины в случае чего первым и подскочит.
– Они не заподозрят? – тихо спрашиваю лесника. – В погоню не бросятся?
– Нет.
Коротко и емко, общаться лесник не в настроении. Впрочем, чему удивляться? С похмелья заставили куда-то ехать, да еще руки кому-то заламывать.
– Садись.
Едва в кусты успела сбегать, лесник уже лошадь запряг и на дорогу вывел. Довез меня до выезда из нагромождения хибар и остановился.
– Жди здесь.
– Ты за ним? Возьми меня с собой, я помогу.
– Нет.
Не дожидаясь ответа, он спрыгнул на землю и, тяжело ступая, направился к высокому дому, чья крыша торчала над остальными.
М-да, вежливости, в отличие от физической силы, в нем явно не прибавилось. Да плевать, пусть сам идет и вляпается! Сяду тогда да поеду обратно в Хвощи. И рука не дрогнет.
В темноте было плохо видно даже моим улучшенным сыскарским зрением, но постепенно становилось светлее, вот-вот рассвет. И нужно будет решать: либо уезжать, пока меня не увидели остальные приисковики, либо ждать до последнего. Думаю, первый вариант определенно выигрывает.
Впрочем, выбирать не пришлось. Лесник показался вовремя, беззвучно вышел из темноты, на плече у него лежал огромный сверток. Подойдя к телеге, он перекинул сверток, бросил его поверх угля. Я разглядела лицо завернутого в одеяло и связанного человека – щеголеватые усики, разбитая губа, глаза закрыты. Без сознания.
– Орать не будет?
– Очнется, когда далеко будем, там пусть орет на здоровье.
Забравшись на облучок и попутно отодвинув меня плечом, лесник взялся за вожжи, и мы двинулись в обратную путь-дорогу. Вначале медленно, после все быстрей и быстрей. Я то и дело оглядывалась на арестованного. Да уж, с таким помощником, как лесник, будь он у меня на посылках ранее, я без труда вышла бы в число лучших сыскарей отдела. Как лихо он его взял! Ни звука лишнего, ни шума. Как будто всю жизнь этим занимался. Боюсь представить, как все закончилось бы, явись я сюда с Юликом!
Лесник, однако, моего радужного настроения не разделял, выглядел мрачно и хмурился. Спросить бы, что не так, но с какой стати? Кто он мне? Так, случайный попутчик, с кем дело свело. А после так же разведет, пусть он хоть трижды крут.
Потом окончательно рассвело. Когда солнце поднялось, лесник вдруг затормозил и остановил телегу. С чего это? Укачало, может? Он молча спрыгнул и принялся копошиться в изголовье телеги, потом забрался обратно, протянул мне что-то в полотенце. Еда. Булка с сыром и маслом.
В глазах неприятно защипало. Чертова пыль дорожная!
Он сел и молча поехал дальше.
– А ты?
– Не хочу.
Да уж, нынче лесник и правда немногословен. А может, он всегда такой и разговорился на время, от шока при моем эффектном появлении. Возможно, та передышка, когда он ушел из комнаты в таверне при первой встрече, требовалась не только мне?
Еда благосклонно повлияла на желудок, жизнь стала куда приятнее.
Потом проснулся Король. Он себя ничем не выдал, но звук дыхания изменился. Еще несколько минут мы ехали молча, потом лесник снова остановился.
– Ладно, хорош притворяться. Вставай.
Чумазый от угля, на котором ему пришлось проехаться, Король открыл глаза – ярко-голубые, невинные. С такой мордой и такие глаза – вот везунчик.
– Где я? – дружелюбно спросил он.
Можно не проверять, кто писал письмо – его внешность соответствовала портрету. Склонность к аристократичным штрихам, мечты о славе и богатстве, эффектные ходы. Неисправимый игрок.
– Ты задержан по причине попытки шантажа Гораславского князя, – сообщила я. – Будешь доставлен в Гораславль, где подвергнешься суду.
– Ну ладно тогда.
И Щегольские Усы откинул голову обратно на уголь. Казалось, Королю безразлично, что я сказала. Суд – ну и пусть. А вот лесник потемнел лицом, но, к его чести, не стал ничего спрашивать при задержанном. Отозвал в сторонку.
– Так мы были на приисках из-за шантажа?
– Да.
– А… лес?
– А что лес?
Привычка строить дурочку всегда на первом плане.
– Ты приехала не из-за болезни леса?
Вот пристал.
– Лесник, тебя мои дела не касаются. Я делаю то, зачем приехала, и буду делать дальше. И отчитываться ни перед кем не собираюсь. Понял?
Волин отшатнулся, но злобы в его глазах не было. Только что-то далекое, больное. А так хотелось чистой ярости! Так хотелось вывести его на чистую воду! Сколько можно строить из себя добренького? Что он лезет со своей заботой, притворяется, что ему не все равно?!
Или это особое отношение из-за леса больного? Вот уж не поверю, что Волин будет кого-то оберегать, только чтобы лес вылечили. Да ему же всегда на всех плевать было с высокой колокольни!
– Ну что? – ледяным тоном спросила я. – Закончил меня допрашивать? Садись живо и вези нас в Хвощи, если не хочешь, чтобы я тебя за неоказание помощи княжескому сыскарю наказала.
Он послушался и повез, молча. Но вряд ли потому, что испугался. Он выглядел как человек, которого сложно испугать, однако по необъяснимой причине после моих угроз сел и спокойно повез нас с Королем дальше, ни слова больше не сказал. И злостью не пыхтел, как вскипающий чайник, а замкнулся, будто решил что-то для себя, а про нас и думать забыл.
Долгое время – несколько часов – я ехала напряженной, распрямив спину и каждую секунду ожидая подвоха. Ну, ссадит и на дороге бросит он меня вряд ли, все же староста в курсе, где я и с кем, а вот гадость какую-то сделать может. Или не может? Сколько я ни косилась в сторону лесника, никаких поползновений не углядела.
Что само по себе подозрительно.
Когда солнце поднялось настолько, чтобы греть, меня вдруг стало клонить в сон. Это было ужасно, но я ведь вымоталась в поиске и ночью почти не спала. А за спиной Король, который, кстати, молчит как убитый и не пытается ни заболтать нас, ни купить. Такое впечатление, что именно этого он и добивался – чтобы его как бревно спеленутое привезли на потеху народу на куче угля.
Ладно, доехать бы… не свалившись. Лесник все еще угрюмый, но неожиданностей от него, похоже, не жди.
А как там Юлик, интересно? Сидел в таверне два дня, крыс ловил? То есть ничего не делал? Или прохаживался по улицам, красуясь пред местными девицами?
Боже, как спать-то хочется, глаза просто слипаются. Слипаются, как медом намазаны, закрыл – не разлепишь. И уже непонятно, зачем их разлеплять, пусть остаются как есть. Телега покачивается, как лодка на воде, и сыскарю после поиска вообще нужно хорошо отдыхать.
Бац!
Что? Мы уже приехали? Телега замедляет ход, и собаки лают…
А это что? Опять эта драная борода! Так близко.
Я резко отшатнулась.
Поздравляю тебя, Катенька! Ты не свалилась, когда задремала, нет. Все гораздо хуже – ты умудрилась уснуть на плече лесника, привалившись на него, как на пуховую подушку. Теперь придется делать вид, что ничего не случилось, но хоть понятно, почему спать было удобно.
И как хорошо, что он не смотрит и не комментирует. Останавливает телегу, не обращая внимания на то, как судорожно я отодвигаюсь, как от чумного, и оборачивается к Королю:
– Этого куда девать?
– Хм. Кхм.
Лучше откашляться, чем сипеть, голос явно подведет. Боги, он же видел, что я сделала – положила ему голову на плечо и уснула! И ничего не сказал, не стал меня будить, позволил спать, хотя наверняка лошадью управлять было неудобно. После моей высокомерной отповеди не стал. Что ж это творится такое?
Хватит!
– Этого в местный каземат. Есть тут каземат?
– У дружинников каморка в управленческом доме, там буянов держат.
– Туда вези. Ты зачем к таверне приехал?
Он повернулся и впервые посмотрел на меня, но нет уж, не поймает: я отвернулась быстрее. Как там наш пленник? Зевает, как будто тоже спал.
– Поедешь с нами в каземат? – спросил лесник.
– А нет, ты прав. Я сойду. Позже подойду, пусть дружинники пока его запрут, я приведу себя в порядок и приду допросить. А ты езжай… И все, спасибо тебе, на этом ты свободен, твоя помощь больше не понадобится.
Не издав ни звука, лесник направил телегу дальше по улице. За ним с криками и улюлюканьем увязались местные мальчишки. Наверняка с самого начала за нами следуют и шумят. Так почему я раньше не проснулась?!
В таверне, в коридоре, я почти сразу столкнулась с Юликом. Вид у него был не очень, скучающий какой-то, с ленцой. Точно, я же ему никаких указаний не дала! Он, видимо, не знал, что и делать, чем свою архиважную персону занять.
– Госпожа Катерина! Как прошло?
– Все в порядке. Закажи ужин, через полчаса спущусь. Сразу приготовься после этого идти в управленческий дом. Надеюсь, ты уже знаешь, где тут что расположено?
Он стремительно кивнул, но, судя по красным щекам, соврал. Побежит сейчас узнавать, где этот самый дом расположен. Ну ладно, мне главное, чтобы до места довел.
По приходе в комнату возникло такое ощущение, будто я тут сто лет живу. Все эти хрупкие столики и стульчики и украшенный виньетками сервант ну прямо глаз радовали. И даже обилие пурпура не смущало.
А кровать в спальне… В первую ночь я ее не оценила, но все, с этим покончено, теперь я ее уже люблю. Жаль только, встречу с кроватью придется отложить.
Ужин прошел без происшествий; и мы отправились допрашивать Короля. Даже пешком идти не пришлось: нас подобрал староста на повозке, ожидающий у калитки, как почетный караул.
– Я уже видел Волина, – сказал он по дороге. – Только он ничего не сказал. Как дела? Что-нибудь про лес узнали?
– Пока ничего. Может, сейчас узнаем.
Старосту пытались отправить домой, но он упирался: пришлось разрешить остаться ждать за воротами. Дружинник был один – испуганный молодой человек немногим старше Юлика, который тут же хвост распетушил и стал поглядывать на собрата свысока.
– Где задержанный?
– Добрый вечер, госпожа сыскарь. Я – Влад…
– Катя, очень приятно. Так где Король?