– Кт… А! Пойдемте.
Коморка, где держали буянов, оказалась не такой уж маленькой. Поместились сам Король, сидевший на лежанке, два стула для меня и моего помощника и стоящий на выходе дружинник.
– Ну здравствуй, Король. Как устроили тебя?
Я с комфортом расположилась на стуле с хозяйским видом. Юлик встал в уголок и молча принялся внимать. У него глаза даже разгорелись – конечно, настоящий преступник! Дите дитем…
– Да ничего вроде. А у тебя, красотка?
Ага, щас, я давно не школьница – вестись на комплименты.
– Тогда к делу. Я, княжеский сыскарь, установила, что тобою было написано письмо с шантажом князю Гораславля. Вину признаешь?
– Да, признаю.
Еще бы. Слово сыскаря на суде все равно что признание самого виновника. Мы ведь не врем.
– Раз так, предлагаю смягчить вину. Расскажешь, что сделал с лесом, – реальный срок не получишь. Отправят солдатом послужить с годик, и считай, отделался.
– Да и так вроде срок малый, чего его резать? – Король белозубо улыбнулся, глаза сверкнули.
– С чего малый-то?
– Дак за попытку шантажа мало дают.
– С чего ты взял? Десять лет строгого получишь с учетом прошлой судимости.
Его улыбка слегка померкла, а Юлик недовольно запыхтел. Вообще-то это вранье, про десять лет, Юлик недавно по моему велению зубрежкой сроков наказаний занимался и запомнил, что не больше четырех. Но если небольшая ложь поможет узнать у Короля правду и если он такой дурень, что даже не поинтересовался перед тем, как закон нарушать, чем ему это грозит, – буду лгать! Не на суде же.
Однако стажер может все испортить.
– Юлик? Тебе нехорошо?
– Извините, госпожа. Я в порядке.
Правильно, молчи в тряпочку. Мы это с ним уже обсуждали. Не нравятся мои методы – работай по своим, никто не заставляет. Но не мешай!
– Что-то не слышал я про десять лет, – протянул Король.
– Ну, слышал, не слышал, так оно и есть. Посчитай теперь, что дальше. Тебе сейчас сколько? Лет тридцать? Последние годы остались, чтобы на воле погулять да чтобы бабы не за деньги любили. А проведешь их в тюрьме, там уже и сорок на носу. Выйдешь – и старость не за горами.
Его глаза потемнели. Но недостаточно.
– Денег нет, и зарабатывать уже поздно. Красота не та, сила уже не молодецкая. Глаза выцвели, волосы вылезли. Бабы на других смотрят, а мимо тебя взгляд бежит, не цепляется.
Что, уже не так весело?
– Думаешь, блефую? – спросила я. – Получишь по полной, сам же на шантаж полез, никто не просил. И кого? Князя хватило ума шантажировать! Но я готова подтвердить перед судом твою жажду сотрудничать, если ты выложишь все, что знаешь про болезнь леса. Как ты это сделал?
Он молчал, глаза бегали. Главное, не дать думать слишком долго, не вспомнить реально грозящий срок или придумать лазейку.
– Говори!
– Чем докажешь, что срок будет условный?
Быстро он выводы сделал.
– Слово сыскаря. Поможешь мне – помогу тебе. Так что ты с лесом сделал?
Теперь время настраивать сыскарский слух, который правду различает. Условно, конечно, ведь можно не прямо врать, а недоговаривать. Но по большому счету помогает.
У двери громко переступил с ноги на ногу дружинник. Местный. Не забыть бы потом напомнить, чтобы рот на замке держал и не растрепал о том, что услышит.
– Я ничего не делал.
Король пытался улыбнуться, блеск в глазах снова то и дело проскальзывал.
– Просто узнал, что с лесом беда, и решил моментом пользоваться. Дай, думаю, срублю деньжат, пока разбираются, да смотаюсь в другие страны, посмотрю, как там люди живут. Не думал я, что сыскаря пришлют.
– Не думал? А когда столько денег просил, не думал?
– Не-а, – он беспечно качнул головой.
Скольких я таких видела, которые ни о чем не думают! Украсть – почему нет, раз перед носом лежит, дразнит. Ударить – почему нет, все же смотрят. Убить – само получилось. А думать – нет, на кой? Сколько таких недоумков портят жизнь себе, родным и случайным встречным и не думают!
– Что ты знаешь про болезнь леса?
– Да ничего не знаю. – Он уже расслабился, болтал ногой. И ни слова не соврал. – Лесник говорил, плохо все. Зараза расползается, и нет на нее управы. Он же у нас повернутый на порядке да на своем хозяйстве лесном. До него можно было охотиться сколько угодно, зверя без счета бить, а тут явился нежданный-непрошеный и давай нас гонять. А сам солдат, мало чем от нас отличается, будто мы не знаем! На одной стороне должны быть, а он с нами так! Ну, ничего, – Король улыбнулся. – Я знал, что про тебя вранье, никакая ты ему не невеста. Не будет с ним никто жить, он же чурбан безродный!
– Ближе к теме леса.
– А, да что там лес. Никто не знает, раз уж лесник не знает, – Король махнул рукой. – Лесник ночей не спал, искал, отчего это происходит, откуда зараза взялась. Ведуний привозил, всех на уши поставил, ну, кого это интересовало, мне лично досюда, – он чиркнул в районе бедер, – что там с лесом, пусть гниет до самых корней. А так вроде бы зараза лезет, ничего ее не берет. К осени, говорят, доберется до Хвощей и сожрет деревню. И дальше пойдет. Если ничего не делать, через несколько лет, лесник пугает, зараза расползется на всю страну. Ни леса, ни деревень не останется. Тогда и животные, и люди вымрут. Вот что он говорит.
– Что-нибудь еще добавишь?
– Все вроде сказал. И помни – ты обещала.
– Пристегни его цепью, – приказала я дружиннику. – Завтра отправим в Гораславль.
Говорить действительно больше не о чем. Двоякое чувство. Вроде удача, дело шантажиста раскрыто. Но за лес еще тревожней – что-то это мне все меньше и меньше нравится.
На улице нас встретил староста и довез до таверны.
– Неужели все плохо? – спросил в конце пути, когда Юлик уже выбрался и помогал мне выйти, подав руку.
– Завтра поговорим, ладно? Мне нужно подумать.
Меня даже шатало от усталости. По-хорошему после применения сыскных способностей пару дней нужно отдыхать, но где их взять? С утра отправим Короля и будем думать, что делать дальше. Уезжать или оставаться?
Таверна уже опустела, ночь на дворе. У своей комнаты я оглянулась на коридор – вон дверь, за которой лесник ночует. Интересно, он там?
Словно в ответ оттуда раздались какие-то звуки. Ничего подозрительного – или стул передвинули, или одежду с места на место переложили. Значит, там.
Ладно, спать. Но… сон не шел, зараза такая. Началась прежняя беда – туман крутит, как в водовороте, путает мысли, и уже не понимаешь, где явь, где реальность, где находишься. То ли в комнате, то ли по коридору бредешь, что без конца, без края. Но спать не получается, или во сне хочется чего-то, вернее, требуется, как умирающему лекарство. Неспокойно, и ноги куда-то несут, и руки куда-то тянутся… А потом спокойно, и, наконец, полноценный сон – лечебный.
Как же давно я не спала так глубоко, так сладко!
Утро ворвалось в мысли тараном.
…Ах ты ж твою мать! Что это такое?
Мало того что возле меня кто-то горячий, вернее, в обнимку со мной, так еще и комната не моя. Так, без паники, я вчера не пила, так что это… Как это понимать?!
Стоило поднять голову, как пришлось стиснуть зубы, чтобы случайно не застонать – это был лесник. Спит, разметав по подушке волосы, обнимает одной рукой. Моя голова на его груди, совершенно голой груди, и вдобавок я обнимаю его за талию.
Как это могло произойти? Мужская рука на моем плече, с которого сползла сорочка. Почему он меня обнимает? Бред какой-то. Я же ни капли вчера не выпила! И подпаивать меня смысла нет. Так как я сюда попала?
Так, валить быстрей, пока он не проснулся. Одежды моей нет, появилась я тут в ночнушке. Слава небу, в коридоре никого! Дверь в мою комнату приоткрыта, кровать разворошена, будто я на ней ужом вертелась.
Как это произошло?
Закрыв за собой дверь, я подскочила к зеркалу. Красная, взопревшая, как из печи вылезла. Я что, пришла к нему ночью? Никто ведь не тащил, а во сне я явно куда-то шла. Нет, не верю. Но как тогда я там оказалась? Лунатизмом ведь не страдаю, как и потерей памяти, но по всему выходит – я встала ночью, прошла по коридору, зашла в его комнату и залезла к нему в кровать? Обняла его и заснула?
Разум вопит – бред, но я от правды не бегаю. Я же сыскарь.
Итак, я пришла спать в его постель, а он меня пустил. Укрыл одеялом и спал рядом как ни в чем не бывало. Не приставал, иначе я бы точно проснулась.
Точно проснулась бы?! Я хмуро глядела в зеркало. Не могу поверить, что вытворила такое!
И все же было так тепло и удобно… А твердое мужское тело под руками, голая грудь, которая мерно, успокаивающе поднималась от глубокого дыхания, и огромная рука, закрывающая плечи не хуже платка, – все то, чего я хотела получить во сне. Или не все?
Грудь налилась и запульсировала, требуя ласки. Это хуже всего.
Вот что значит уехать от будущего мужа, не попрощавшись. Банальное желание мужской близости. У меня редко бывает, но случается.
И к кому?! К леснику, существу, которое я не считаю за мужчину? А мое тело очень даже считает. Вот же мерзость какая! Ну, я человек разумный, не позволю себе опускаться до низкого, как животное. Нужно просто держаться от лесника подальше, а это несложно – преступник установлен, дело закрыто, можно собрать вещи, то есть заставить Юлика собрать вещи и немедленно отправиться в путь-дорогу, в любимый град Гораславль. Дом, милый дом.
Только точит как червь изнутри мысль о болезни леса. Как уехать, зная, что в лесу происходит что-то непонятное, плохое? И еще покоя не дают глаза лесника, когда он понял, что я вовсе не из-за леса приехала. Это разочарование, промелькнувшее в них, просто никак не стереть из памяти. Понимаю, что ничего ему не должна, что он мне не указ, а глаза душу бередят. И даже после этого разочарования он меня не выгнал. Обнял и оставил спать в своей кровати.
Зачем?! Почему он это сделал? Боги, да что он за человек такой?!
– Госпожа?
Юлик в дверь стучит. Мое спасение. Пора брать себя в руки и нырять в привычную воду – в дела. Работ