Я ухожу, а он не отвечает.
Далеко, на середине поля, я не выдержала и обернулась. Лесник лежал по-прежнему, уставившись в небо. Отдыхал себе, как уставший человек, сердце которого требует покоя. И он найдет его, покой. Рано или поздно. Не зря же забрался в лесную чащу? А вот я в Гораславле? Найду ли тишину?
Ну что за мысли в голову лезут? Займись-ка делами, Катя. Нужно напитать мертвую землю, иссушенную порчей, да посмотреть, что выйдет. И подумать, что произошло с телом ведьмы, а я отказываюсь допускать, что она могла выжить или воскреснуть. И решить, что делать.
В общем, дел хватало. Уже засыпая, я заметила, как рука снова потянулась к животу. Знахарке про встряску я так и не сказала.
Сброд с приисков снова забурлил, лишившись Короля, который худо-бедно держал их в руках. Так и до неприятностей недалеко. Вскоре нужно будет идти на прииски и отлавливать самых буйных, а с вменяемыми договариваться. Это его вторая работа, о которой мало кто знает.
Староста думает, лесник по доброте душевной им помогает, однако тут больше благодарности. Много лет назад, когда жизнь сложилась пополам и словно потекла обратно, Волин превратился в идеального солдата – бездумное выполнение приказов во время службы, а в свободное время – кукла, пустая болванка.
Таким бы он, наверное, и остался, если бы однажды его не нашло письмо Гурьяна. Единственного человека, который не бросил. Осуждал, конечно, но бросить не смог. Он помогал ему долгие годы просто тем, что иногда писал. Про Гораславль, про Первых сыновей и свою жизнь. Про Катю, в общих чертах, мимоходом, но этого оказалось достаточно, чтобы не сойти с ума от безызвестности. Позже про Лада, который не простил его настолько, чтобы общаться, зато по истечении срока службы нашел и предложил работу лесника в землях рода своих родственников – и Волин согласился. И порядок среди местных навел только из благодарности.
Теперь у него были дом, земли и люди, за которых он отвечает. Навыков Первого сына не потеряешь, управлялся со всем этим он легко. Только если бы раньше за спиной стоял богатый клан, который заставлял бы считаться с его словом, то теперь за его спиной стояло прошлое, он сам, что заставляло считаться с его словом не меньше. Главное, помнить, что заглядывать наперед нельзя. Жить нужно одним днем.
Хотя в последнее время появились моменты прошлого, которые хотелось помнить.
Он всегда следил за Катей. Выпытывал новости, читал редкие газеты, ловил слухи. Про успехи, какие дела она раскрывала… И очень гордился ее достижениями. Куда больше, чем своими. Наверное, родители так детьми гордятся, а он гордился ею. Сегодня она тут, в доме на отшибе. И утром будет тут, ходить по улице и слушать поек. А потом…
Если бы он заглянул на день вперед, сошел бы с ума. Не говоря про более далекое будущее. Привычка жить одним днем, конечно, спасает, но в груди пробивался росток страха, страха потери. Возможно, больше так нельзя и стоит все-таки попытаться заглянуть дальше?
Глава четвертая,умиротворяющая
Княжеские люди появились через восемь дней. С шумом, в больших и удобных повозках с открытыми окнами, покрытые пылью и загаром. Семеро сыскарей во главе с Макарским, советник князя, ведун по «чудным происшествиям» и Лелька.
– Не верю глазам своим!
Я просила, конечно, именно ее взять, но не ожидала, что мои пожелания учтут.
– Катька! – завопила на подъезде Лелька. Как только лошади встали, подруга выскочила на землю и стала пыхтеть словно паровоз. Трое родов не прошли даром – Лелька всегда была склонна к полноте, а сейчас и вовсе сдобная пышка. И все же ничуть не изменилась, бросилась обниматься так, словно мы сто лет не виделись. – Ты все еще как глиста, Катька, – укоризненно прошептала мне на ухо.
– Я тоже рада тебя видеть.
Макарский тем временем вылез из другой повозки, быстро осмотрелся, сказал лениво:
– Устал, что твоя собака!
Ачи скакала вокруг и уставшей не выглядела. Начальник снова осмотрел, на этот раз меня, и добавил:
– Я знаю, что порча остановилась. Спешить некуда, так что сейчас отдохнем, перекусим, помоемся и соберем совет. Думай пока, что рассказывать нам будешь.
Сыскари выбрали ровное место и поставили большой походной тент-палатку – в домах они бы все равно не поместились, да и проще вместе держаться, без посторонних.
Также я получила свои вещи, которые Лелька любезно прихватила у старосты в Хвощах вместе с огромным сладким пирогом.
Лельку я забрала к себе в гостевой дом. Придется потесниться на кровати, а может, и на пол переселиться, уступив ей место, но это меньшее, что я готова для нее сделать.
– Фух, лечь бы да сутки не вставать, – заявила она, войдя под крышу нашего временного убежища и стаскивая с головы голубой платок.
– Так ложись и не вставай.
Давно я не улыбалась просто так, потому что настроение хорошее, очень давно. А сегодня словно воздух другой стал, дышится легко. Или это Лелькина заслуга? Она из тех редких людей, возле которых чувствуешь себя как у бога за пазухой. Только в последнее время нотации частенько читает, чего слышать неохота.
– Да ну. Как я усну, когда мы с тобой больше года не виделись? Рассказывай немедленно, как дела у тебя.
– Про порчу?
Она отмахнулась так, будто порча не имеет никакого значения. Поставила чайник, положила на стол пирог и развернула его, поедая глазами. Но пирог меня точно не спасет.
– Про порчу позже узнаем, на общем сборе. У тебя-то самой как? Говорят, ты замуж за Федора выходишь?
Пульвина недавно ушла к кому-то из женщин на заимку, Лесия еще с утра у мертвой земли ходила, удобряла ее, поливала, как и неделю до этого, да что-то без толку. Мой росток давно истощился и засох, потому что земле его нечем было питать, пояснила ведунья. Удобрять пока не получалось.
– Кать!
– А?!
– Не делай вид, будто ты не тут! Я спрашиваю, за Федора замуж, говорят, собралась? – А сама уже пирог разрезала и чай налила.
Мы сели за стол.
– Откуда я знаю, говорят или нет.
– Свадьба будет или нет?
– Нужно было тебя в другой дом отправить, – бормочу я, ковыряя ногти.
– Ну что ты, Катя, я же волноваться буду.
И будет, да. В глазах что-то будет дрожать, и не просто выдуманный страх. Лелька тоже не раз видела смерть. Не такую, как я, но не менее страшную. Лучше сразу все сказать и не мучить ни ее, ни себя.
– Я не выхожу замуж за Федора. Решила его отпустить. Я не люблю его, Леля, но это ты и сама знаешь.
И, хотя смешивать эти две новости не стоило, двусмысленно звучит, а ведь ничего общего между ними нет, но я выпалила без перерыва:
– Еще кое-что ты должна знать. Здесь в лесу лесником, который порчу обнаружил и тревогу поднял, служит… Волин.
Лелькины руки опустились на стол, а сама она быстро заморгала:
– Что ты сказала?
По голосу, однако, не скажешь, что Лелька в шоке.
– Волин. Суженый который мой, – я поморщилась, произнося это поистаскавшееся слово. – Он работает тут лесником. Говорю просто для того, чтобы ты не очень удивлялась, когда с ним столкнешься. Или нет – знаю, что потом меня съешь, когда столкнешься, за то, что заранее не предупредила. Вот поэтому предупреждаю.
– Пока не знаю, что из этого следует, – подумала она вслух.
– Ничего не следует. Рассказывай теперь. Как твои, как дела? Как семья?
– Ой, семья в порядке! – Справившись с удивлением, Лелька снова обратила внимание на пирог, ловко орудуя ножом и кромсая его на огромные куски. – Спасибо, Катька, что ты про меня вспомнила и попросила сюда забрать! Я как раз с ума сходила, думала, как бы сбежать от семьи на месяц-другой. Очень я их люблю, но уж больно они шумные.
Наверное, шутит. Как можно устать от семьи? От собственных детей, за которых жизнь отдашь?
– Э-э…
– Да, Катя, шучу я, шучу!
– Я поняла.
– Врешь, не поняла, – наставила она на меня нож, с которого капал ягодный сок. Забавная какая.
В общем, после неловкой новости про местного лесника вечер пошел своим чередом, и пошел прекрасно. Мы болтали, вернувшаяся Пульвина сидела с нами и слушала. Они с Лелькой сразу определились – это тут практически на подсознательном уровне происходит, – что Лелька сильней и знает больше, так что будет ведущей знахаркой, а вторая на подхвате. Как и я с этого дня становлюсь на подхвате у Макарского, потому что моим сыскным способностям до его ой как далеко.
– Да! – воскликнула Лелька. – Мы же по дороге в Хвощи мимо Белки проезжали, я отпросилась заглянуть ее проведать, потом догоняла группу. Семь потов сошло!
– Да? И как они?
– Ну, – Лелька закатила глаза. – Ты знаешь, как обычно. Теперь у нее причина для страданий, что она дома с детьми сидит и не зарабатывает, а Лад вынужден работать и их всех содержать. Как будто в упор не видит, что все вокруг так живут. Ну, Белка, ты же понимаешь…
Мы переглянулись и засмеялись. История Белки и Лада просто сериал какой-то, хотя здесь говорят: затяжной клубок. То есть то, что не распутаешь без разрывов. Столько раз сходиться и расходиться, ссориться и мириться, сколько они делали, просто неприлично, честное слово. И главное, виновата практически всегда была Белка, которая постоянно выдумывала для них препятствия.
То они разные по положению, и этого не изменить. То терпимо, что разные, но он Первый сын и не может она ему портить жизнь, ведь это из-за нее он хочет передать бразды правления кузену и уйти с поста, так как ей суждена спокойная жизнь. А не будет Белки, Лад сразу займет положенное ему место. Этот бзик помню лучше всего, он случился пять лет назад. У Лельки с Коловратом уже второй сын к тому времени родился, а эта парочка все никак пожениться не могла из-за Белкиных тараканов. Уж сколько мы ей твердили, что он взрослый мужчина, сам решит, чего хочет! Лад четко пояснил, что хромота мешает ему в делах и его кузен справится с постом главы рода куда лучше! Почему бы не прислушаться к его доводам? Ладно бы подросток с горячей головой, но сколько лет он тебя терпит? – намекали мы, но Белкины тараканы так просто насиженных мест не оставляют.