оводит увлечение ядовитой экзотикой!
— Нет, нет — доза отравления намного меньше, чем у мужика, а то, что с ней происходит, мне совсем не нравится.
— Вы врач?
— Нет, я муж!
— Ну, раз муж — вам виднее! В больнице сделают анализы и все станет ясно.
Оставшуюся дорогу они ехали молча, и Олег невольно начал прислушиваться к тихому «бреду» Бэллы.
— Олежка, браслет не снимай! Не снимай, а то я не найду себя… — с отчаянием шептала Бэлла.
И Олег ее услышал, но посчитал это бредом.
В палате Бэллу, не переодевая, подключили к аппаратам, прикрепив к ее телу датчики, поставили капельницу.
— Что доктор? Почему она еще не очнулась?
— Ну-у… не знаю, получим результаты анализов, и все поймем. Жизненные показатели на нижней границе нормы. Почему такая реакция на отравление — не понятно. Первичные анализы много лучше, чем у мужчины, концентрация яда в крови уже незначительная. Она не должна была столь долго находиться в таком состоянии, да еще этот бред…
— И что делать?
— Ждем. Если жизненные показатели снизятся… будем решать, хотя она и так находится почти в медикаментозной коме.
Врач ушел, а Олег сидел на стуле, держал Бэллу за руку и в случившемся винил себя…
Он вспомнил о родителях Бэллы, вышел из палаты, позвонил им и попросил вернуться с дачи, позвонил Зимину и рассказал о случившемся из-за вымогателя, потом предупредил свою мать, что не придет, а когда вошел в палату и посмотрел на мониторы — жизненные показатели Бэллы упали ниже нижней границы, застонал и бросился к ней.
— Нет, нет, Бэллочка! Не бросай меня!
Олег схватил ее за руку, стал целовать, гладить по волосам…
Приборы запикали чуть быстрее, Олег обернулся — жизненные показатели поднялись до нижней границы.
— Белка, держись! Я тебя не отпущу! Верь мне!
Придвинув стул, он сел у кровати, взял ее руку в свои, склонился и стал целовать безвольные пальцы…
Теперь он слушал ее «бред», хотя по-прежнему не вникал в услышанное, и только произнесенная, длинная, химическая формула заставила его насторожиться — Бэлла химию не любила, а тут наизусть «шпарила» формулы.
«— Зачем она мне?
— Надо с Олегом посоветоваться — он обязательно что-нибудь придумает. Олежка, браслет не снимай! Не снимай, а то я не найду себя!
— В каком смысле «до ночи не понадоблюсь»?
— А нельзя меня как-то до развлечений отсюда отправить?»
И Олег понял, что это совсем не бред — она просто разговаривает, разговаривает с кем-то… во сне… в коме… в каком-то параллельном измерении. Он вспомнил просмотренную запись с компа… Если закрыть глаза и не видеть ее лежащего на полу тела, то по ее едва слышному крику сквозь помехи можно подумать, что ее насильно куда-то тащат — тащат против ее воли…
«— Отпустите меня! Я никуда с вами не пойду! — кричала она сквозь рябь и треск на экране компьютера»
— И что все это значит? — недоумевал Олег. — И без этого чертова браслета тут явно не обошлось! Я подозревал, что это не наши технологии, а далекого…
В палату вошел врач, посмотрел на показатели — улучшений не было, покачал головой.
— Я обязан сообщить в полицию — отравление одним и тем же ядом — третий случай за неделю! У вас там что: ритуальные, групповые танцы вокруг ядовитой жабы?
— Вы о чем? К Бэлле пришел мужик, полез к Лауре в террариум, жаба рассердилась и в него плюнула, а Белка попыталась смыть яд… и сама отравилась.
— В соседней палате лежит девушка с остановкой сердца — отравление точно таким же ядом. Полиция уже в курсе, и вот снова… Может, девушка из соседней палаты тоже была в гостях у вашей жены и в нее тоже плюнула ваша жаба?
— Точно «нет»! Я провожаю и встречаю жену после работы. Если бы что-то подобное произошло, я бы знал.
— Ну, мало ли… Следователь к вам зайдет.
— У нас свой следователь: Бэлла проходит свидетелем по делу об убийстве. Произошедшее несчастный случай, хотя мужик точно преступник. Кстати, как он там?
— Пришел в себя, но ни говорить, ни двигаться пока не может.
— Почему же с Бэллой все так плохо?
— Не понятно… Может, отравление наложилось на СХУ — синдром хронической усталости. Ваша жена не жаловалась на усталость, не просила отдыха, был ли какой-нибудь сильный стресс за последнее время?
— Стресс был… — виновато кивнул головой Олег. — И вся неделя на нервах, но ведь от это не умирают…
— Как сказать… Организм ослаблен вот и не справляется с последствиями отравления. А на счет «умирает»… Если человек не хочет жить и перестает бороться с болезнью… тут медицина бессильна.
— Что вы такое говорите?! У нас только вместе жизнь началась…
— И уже стресс! Изменил ей что ли?
— Можно сказать и так…
— Вот тебе и результат! Может, она сама траванулась на нервах?
— В компании с посторонним мужиком! Нет! Это был несчастный случай! да и с бабами мы разобрались…
— Молодец! Довел девчонку, что она жить не хочет, а теперь переживаешь! Чего тебе не хватало рядом с такой красоткой?! Живи да радуйся, а ты «с бабами разобрались»…
Дверь палаты открылась и в палату вошли взволнованные родители Бэллы.
— Что, опять? — вскинулась Людмила Арсеньевна. — Опять Бэллочку до слез довел, изверг, и она об осторожности забыла?
— Нет, отравилась, удаляя ядовитый секрет с неосторожного гостя, — вставая со стула, но не отпуская руку Бэллы, насупился Олег. — Надо было все-таки Лауру забрать…
— Вот-вот! Не место этой жабе в нашем доме!
— Вы не забыли где находитесь? — напомнил врач. — Один человек в палате! Остальные на выход!
— Я останусь с дочерью! — Людмила Арсеньевна подошла к стулу и прочно уселась на него, скрестив руки.
— Простите, что недосмотрел, — Олег опустил голову, признавая свою вину, — но сейчас я не могу ее оставить… как только я отпускаю ее руку у нее падают показатели…
— Как падают? — повернулся к нему врач. — Почему вы не сказали?
Он подошел, выдернул руку Бэллы из руки Олега и повернулся к мониторам — жизненные показатели Бэллы стали медленно опускаться ниже критической отметки. Олег снова схватил ее руку, и сердце девушки забилось быстрее, давление стало подниматься…
— Ладно, пусть муж остается, а у вас одна минута.
Врач вышел.
— Муж?! — в один голос удивились родители.
— Муж, — кивнул головой Олег — врать так врать, а то прогонят — по сути он Бэлле — никто! как она и кричала — «ты мне — никто!», и не будут разбираться, что он ее любит, и она его любит… просто прогонят из палаты чужого человека, а чужим человеком он для нее быть больше не хочет! — Так получилось… Я Бэллу люблю и сделал ей предложение.
— Я против! Она из-за тебя столько плакала, что…
— Пойдем, Милочка, — Виталий Андреевич, подошел, поднял жену со стула за плечи и повел из палаты. — Он ей сейчас нужнее, чем мы! А с женитьбой сами разберутся… потом, когда Бэллочка поправится.
— Больше я эту мерзкую жабу в доме не потерплю!
— Она умерла…
— Очень хорошо! Пойдем, поговорим с доктором!
Родители вышли из палаты, Олег сел на кровать.
— Фу-у, Белка, ну у тебя и мама — я ее боюсь, как огня… Пришлось им соврать… немного, но ты же думаешь над моим предложением — значит, я муж… наполовину.
Олег посмотрел на мониторы — удары сердца участились.
— Разволновалась, моя красотуля… — произнес Олег и замер…
Встал, нагнулся к Бэлле и стал целовать ее в губы… сердце ее забилось быстрее!
33
Из огромного, мраморного зала, где был открыт портал, Бэллу протащили за руки по длинному, сводчатому коридору, до небольшой комнаты, втолкнули туда и закрыли на ключ.
Бэлла дергала ручку двери, колошматила кулаками и ногами по ней, но все было без толку — за дверью была тишина. Вздыхая и смиряясь с пленом, она осмотрелась — двадцатиметровая комната, два зарешеченных окна, кровать, стол, стул, на кровати разложена женская одежда…
— Щас! — фыркнула Бэлла. — Я тут задерживаться не собираюсь и одежда мне ваша не нужна!
— Я тоже пока в своем хожу, так привычнее…
Раздался бесцветный мужской голос за окном.
От неожиданности Бэлла вздрогнула, повернулась к окну — за окном стоял Лев Клинцевич с Лаурой в руках, завернутой в кухонное полотенце Бэллы.
— Ой, Лев! — обрадовалась Бэлла и бросилась к нему. — Как мне отсюда выбраться? Я не хочу здесь оставаться!
— Надо подумать… Я этим вопросом не интересовался — мне возвращаться некуда.
Помолчав, Бэлла передернула плечами и обхватила себя руками. Обхватила и почувствовала, что золотого браслета на левой руке выше локтя нет! По спине побежали мурашки от нехорошего предчувствия…
— Холодно… — обреченно прошептала она — в пору было расплакаться. — Это всегда так бывает, когда уходишь… из того мира?
— Не знаю, — пожал толстыми плечами Клинцевич, — я в том мире умер, а здесь… никак не привыкну — вот теперь Лауру перетащил — веселее будет.
Клинцевич нагнулся, посадил Лауру на мокрую травку, жаба довольно «замурчала» — ей было все равно где сидеть на мокрой траве в том мире или в этом.
— А мне что делать? Как мне вернуться? — Бэлла умоляюще взглянула на гениального толстяка печальными, изумрудными глазами… и это сработало.
Лев Клинцевич вздохнул и отвел взгляд — ну, как не «уговориться» и не помочь такой красотке.
— Как я понял, браслет ваш остался на теле… в том мире — обычно жрец снимает браслет и забирает его с собой, но, видно, вождю вы здорово понравились, поспешил забрать вас, как только жизненные показатели снизились, а про браслет не вспомнил. В теории все просто: нужно взять здесь браслет, настроить его на браслет на вашем теле там, откроется портал, пройдете и бросите свой браслет в портал, чтобы вас опять не нашли.
— Значит, браслет с моего тела в том мире снимать нельзя — иначе я не найду свое тело и не вернусь! — догадалась Бэлла и громко попросила: — Олег, если ты меня слышишь, браслет не снимай!
— Похоже так… А что у вас там случилось?
— Мужик полез в террариум к Лауре — она рассердилась, плюнула в него ядом… а я дурочка бросилась его спасать, хотя не надо было — он пришел за вашим «эликсиром счастья». Вы должны были его кому-то отдать? За что вас убили?