— Ты настоящий друг.
— Опять друг…
Тем временем автомашина подъехала к ним вплотную. Сдвижная дверь отъехала в сторону, и на пыльную обочину вышла молодая девчонка в бледно-салатовом костюме и замшевых туфлях на высокой шпильке.
— Добро пожаловать в глубинку, — крикнул Женя и картинно поклонился съёмочной бригаде.
— Привет, замкадыш! Мы вас еле-еле нашли в здешних лесах. А девочка, случаем, не правнучка Ивана Сусанина? Ладно, расслабьтесь. Я шучу.
— Здравствуйте!
— Арина, познакомься с Алёной, я тебе про неё писал. Перед тобой та самая девочка, что подняла бунт против системы.
— А взять интервью у революционерки можно?
— Конечно, только я стесняюсь, — согласилась Алёнка.
— Расслабься, первый раз всегда больно и страшно. Но надо постараться.
Журналиста развернулась и крикнула двум парням в бейсболках:
— Почему спим? Работаем, не вижу камеру, где свет.
Вокруг девушек началась суета: прикрепили микрофоны, выставили свет, и началось интервью.
Алена говорила второй раз за день практически об одном и том же, и ей даже показалось, что её речь плавно текла и получилась складной. В конце она даже растрогалась и чуть не разрыдалась, и по щеке скатились две огромные прозрачные слезинки. Оператор заулыбался, поймав удачный ракурс, и снял лицо девочки крупным планом.
— А теперь последний вопрос Алёне Белкиной, хрупкой девочке, что ищет правду в нашем сумасшедшем мире, — картинно произнесла Арина и хмыкнула в камеру. — А чем вам здешний олигарх помешал?
— Мы с мамой хотим, чтобы он встретился со мной и объяснил своё отношение к преступлению, потому что мой дедушка выступал против строительства комбината в нашем посёлке.
— Вы подозреваете экс-депутата Государственной думы Сергея Геннадьевича Бугрина в организации зверского убийства ваших родных?
— Я не следователь и не прокурор. Просто хочу понять его позицию и посмотреть ему в глаза.
— Правильно, молодец, дочка! — закричали несколько человек, собравшиеся вокруг съемочной группы. — Никто нас не спрашивал, когда вырубили нашу рощу под комбинат, а Белкин не давал!
— Так и хочется закончить наш репортаж известной поговоркой — «устами младенца глаголет истина!»
Арина умолкла и повернулась к оператору:
— Думаю, снятого материала хватит для вечерней хроники.
— Поехали, надо торопиться, чтобы смонтировать и успеть попасть в вечерний эфир.
— Женя, Алёна, спасибо, но мы поехали. Перед выходом материал надо сверстать. Если что, звоните, мы будем отслеживать вашу судьбу.
— Спасибо, что приехали! — крикнула девочка и обрадовалась, что можно расслабиться.
— До сентября, в универе увидимся!
Народ расходился, микроавтобус, подняв клубы пыли, помчался на выезд из посёлка. Уставшая девочка отложила в сторону плакат и села на бордюр, запачкав носы кроссовок.
— Устала я. Может, домой поедем. Я щей хочу.
— Давай только я схожу за мороженым, а потом мы поедем хлебать мамины щи.
Женя ушёл на соседнюю улицу, в магазин. Девочка закрыла глаза и сидела так, пока её за плечо не тронул вернувшийся парень.
— Алёна, всё нормально?
— Да, давай твоё мороженое и поехали. Только скажи дяде Эдику, пусть не ждёт и уезжает.
— Хорошо. Я пошёл.
Вскоре около девочки остановилось такси, из него вышел парень с серебристым ноутбуком под мышкой.
— Привет! Ты Алена?
— Приветик. Да, я она самая. А вы кто?
— Я Егор, стажёр из «Московского комсомольца». А где Женька?
— Идёт твой Женька.
— Егор, привет! Я скоро!
— Лена, расскажи, что тут у вас происходит. Женя мне писал, но если честно, я ничего не понял. Чувствую — что-то происходит необычное, потому и припёрся в такую даль от Москвы.
Жара. Душно. Ветер стих. Дневное напряжение у девочки спало и стало как-то не по себе — голова закружилась.
— Егор, мне что-то неважно. Кажется, сегодня у меня самый тяжёлый день в жизни. Вот сейчас подойдёт Женя и всё тебе сам расскажет, а я немного отдохну.
— Егорыч, привет! — крикнул приближающийся журналист.
— Здорово! Где ты ходишь? Тут на жаре гибнет наш пикетчик.
— Бегу. Алена, что с тобой?
— Да нормально, Жень, что-то в глазах потемнело и видно плохо. Я немного посижу, и всё пройдёт.
— Может вызвать «скорую помощь»?
— Нет, расскажи всё Егору, а я отдохну.
Девочка опустила голову на руки и выбросила недоеденное мороженное. Парни отошли, и пока девочка приходила в себя, материал для репортажа был собран. Оставалось щёлкнуть несколько фотографий, да уточнить пару вопросов.
— Ты как? Сможешь попозировать для снимков?
— Попробую.
Девочка с трудом поднялась… После фотосессии, ответив на несколько вопросов, ребята попрощались с Егором, торопившимся в Москву.
— Алёна Александровна, ваш верный пресс-секретарь задание выполнил. Я провожу Егора.
— Пока, Егор, извини, что так получилось, до встречи.
Через десять минут пикет закончился, Женя проводил однокурсника до такси. После чего жёлтый скутер увёз еле живую революционерку поселкового масштаба в родную глушь. Встречный ветер обдал упругой прохладой, а тополиная листва разлеталась в стороны, и впереди маячил ещё по-летнему зелёный лес. До завтра он готовился укрыть ребёнка от жестокого мира.
На опустевшей площади, в здании напротив, опустилась занавеска. Охранник выключил видеокамеру и отошёл от окна, сказав напарнику:
— Звони в Москву, доложи Первому о приезде телевидения. Да, девка заварила кашу, аж с самой Москвы журналюги припёрлись.
— Иди пока включи чайник, а я уже набираю, — ответил второй и потянулся к серому аппарату.
Минут через пять в комнату вернулся охранник, держа в руках два непромытых бокала с крепким чаем.
— Ну что, дозвонился?
— Ага, завтра сам приезжает. Велел объявить сбор к восьми тридцати.
— Давай попьём чая и начнём всех обзванивать.
Утром, как обычно после девяти часов, на площади, через дорогу от конторы строящегося комбината, появилась девочка с плакатом. День обещал быть обычным — скучным и жарким. Солнце палило с утра, на безоблачном небе самолёт прочертил белую полосу с востока на запад, рассекая небосклон на две части. Сегодня даже автостоянка у конторы оказалась почти пуста. Да и на дороге машин почти не видно, изредка, шумя и дымя, проезжали самосвалы или легковушка в сторону посёлка.
Дядя Эдик припарковался под раскидистой липой, после опустил стёкла в дверях, чтобы сквозняк обдувал, и вытащил заветный журнал. Через полчаса обещал подъехать Женя, у него оставались ещё дела в редакции. Девочке светило только стоять и ждать неизвестно чего, но она не злилась, не хныкала, не скулила, ведь этот странный путь она выбрала сама. Мало того, она затянула подобно смерчу в свой хаос ещё несколько человек — маму, журналиста, дядю Диму, олигарха…
Девочка задумалась на несколько минут, и утреннее марево исчезло из её глаз, перед ними в цветном калейдоскопе плыли одноклассники и соседи, учителя и погибшие родные. Выходить из этого расслабленного состояния не хотелось, и Алёнка продолжала мечтать и думать о хорошем. В эти секунды рядом с ней притормозили две длинные иссиня-чёрные машины. Из второй выскочили два амбала в тёмных костюмах цвета ночи и в солнцезащитных очках и, закрыв шершавой ладонью рот опешившей малышки с плакатом, подхватили её, словно пушинку, на руки и скрылись за дверью с тонированными стёклами. Почти бесшумно машины сорвались с места, за несколько мгновений набрали скорость и растворились за пыльной стеной.
Дядя Эдик выронил из рук мужской журнал, когда боковым зрением приметил что-то неладное с девочкой. Заведя машину, он бросился в погоню, но, проскочив насквозь весь посёлок, не обнаружил никаких следов от двух черных мерседесов, нагло похитивших ребенка.
Придя в себя, Алена вжалась в сиденье что было мочи, затем чуть приоткрыла глаза и испуганно огляделась. Она сидела на чёрном кожаном сиденье, справа и слева от неё, как ни в чём не бывало, расположились два амбала. В салоне было тихо, лишь изредка на неровностях машину чуть потряхивало, мгновенно гася колебания. Когда девочка пришла в себя и до конца открыла глаза, с переднего пассажирского сиденья повернулась молодая женщина с правильными чертами лица и белыми волосами в серебристом платье. На её тонких загорелых запястьях болтались огромные дутые браслеты из блестящего металла. Алёне почему-то вспомнилась холодная красавица из фантастического фильма о далёком будущем, которое она смотрела в детстве по телевизору.
— Привет, малышка, — приветливо поздоровалась девушка, и её ярко-синие глаза уставились не мигая на Алёнку. — Меня зовут Снежана. А как тебя? Не пугайся, ты с друзьями.
— Здрасьте, — выдавила из себя девочка.
— Фу, как не культурно, малышка не умеет здороваться?
— Здравствуйте, меня зовут Алёна.
— Вот, уже лучше. Мы с тобой находим общим язык. Это очень правильно в нашем положении.
— Вы кто и куда меня везёте?
— Естественный вопрос напуганной девочки. Не переживай, мы твои друзья и не причиним тебе никакого зла. Сейчас мы едем на встречу к Сергею Геннадьевичу Бугрину, ведь ты с мамой так настойчиво добивалась с ним рандеву. Кстати, зачем вам нужна эта встреча?
— Да, но получается, вы меня похитили, для чего? Я бы и так поехала. А теперь меня все ищут, родные, друзья, дядя Эдик. А встречу мы искали, чтобы попросить помощи у олигарха.
— Никто тебя, малышка, не похищал, на сайте нашего комбината уже больше часа есть информация о встрече Бугрина с Белкиной Алёной Владимировной, жительницей посёлка Лесной и ученицей местной школы. Полицию, губернатора и тому подобное мы тоже уведомили. А насчёт помощи, тебе предлагали изложить всё письменно, зачем нужна личная встреча, никак не пойму. Может, твоя мама что-то задумала в отношении Сергея Геннадьевича, а? Она с тобой планами не делилась?
Колокольчик не зазвонил, стало быть, не обманывает, подумала Алёна.